Стенли Вейнбаум - Черное пламя
— А теперь, — сказала она, легко иронично улыбнувшись, — скажи, что говорят обо мне здесь.
— Тебя называют ведьмой.
— И меня ненавидят?
— Ненавидеть тебя? — повторил он задумчиво. — По меньшей мере, они будут сражаться с тобой и Повелителем до последней стрелы в колчане.
— Конечно. Молодые люди будут сражаться — за исключением тех, кого Хоакин купил землями владыки — потому что знают, что внутри Империи больше не будет стычек. Не будет больше веселых, будоражащих кровь, небольших войн между городами, не будет больше стычек и гордого вышагивания перед симпатичными провинциалочками…
Она замолчала.
— А ты Хелл Тарвиш, что ты думаешь обо мне?
— Я бы назвал тебя ведьмой по другим причинам.
— Другим причинам?
— Нет такой штуки, как магия, — сказал Хелл, повторяя слова старого Эйнара из Селуи. — Есть только знания.
Принцесса пристально посмотрела на него.
— Толковая мысль, для такого как ты, — пробормотала она и добавила. — Ты пришел безоружным.
— Я держу свое слово.
— Ты ведь и должен держать его. Я спасла твою жизнь.
— Как и я, — ответил Хелл серьезно, — пощадил тебя. Я мог бы послать стрелу в твое белое горло, сидя на крыше церкви. Я ведь прицелился.
Она улыбнулась.
— И что же удержало тебя?
— Я не сражаюсь с женщинами.
Он вздрогнул, вспомнив о своей миссии и засомневался в собственных словах.
— Скажи мне, — сказала Марго, — это дочь Владыки плакала так жалостно, когда тебя схватили перед церковью?
— Да.
— А ты любишь ее?
— Да.
Это казалось спасением, но слова Хелла прозвучали горько, когда он смотрел на Марго. Он решил использовать возможность.
— Я хотел бы просить об одном одолжении.
— Проси.
— Я хотел увидеть… — ему трудно было выговорить ложь, но ведь это была не совсем ложь, — комнату, которая была комнатой моей невесты. В западном крыле.
Это ведь могло быть правдой.
Принцесса весело рассмеялась.
— Тогда пошли, посмотрим ее.
На мгновение он боялся или надеялся, что она отпустит его одного. Но она поднялась и последовала за ним в коридор, к двери в бывшую комнату Вейл.
7. ПРЕДАТЕЛЬСТВО
Хелл остановился возле двери комнаты, пропуская вперед Принцессу. На бесконечно малое мгновение ее удивительные зеленые глаза сверкнули вопросительно, всматриваясь в его лицо, и она отступила на шаг.
— Ты первый, Сорняк, — заявила Марго.
Он не колебался. Он повернулся и вошел в комнату, надеясь, что стрелки харриеров, если они действительно заняли позиции, могут отличить его могучую фигуру и удержать пальцы от нажатия на спусковой крючок. Волосы на голове зашевелились, когда он направился к окну, но ничего не произошло.
Сзади за его спиной Принцесса рассмеялась.
— Я прожила слишком долго в атмосфере заговоров и контрзаговоров в Н'Орлеане, — сказала она. — Я не поверила тебе почему-то, мой милый Хелл Тарвиш.
Ее слова были пыткой для него. Он повернулся и увидел, как ткань халата на спине прижимается к ее коже, когда Марго движется, и как часто случается во время стресса, он навсегда запомнил эту картинку, словно мир был заморожен в неподвижности. Он запомнит навсегда ее такой, какой она была тогда, все ее члены в движении, ее зеленые глаза стали мягкими в свете лампы и ее прекрасные губы ласково улыбались. Может быть, она была ведьмой и дьяволом, но сейчас она была темноволосым ангелом и в этот момент его дух восстал.
— Нет! — крикнул он и бросился к Марго, схватил ее за точеные плечи и толкнул с такой силой, что она снова оказалась в коридоре, где растянулась на полу перед изумленным часовым.
Она резко вскочила на ноги и в ее лице не осталось ничего ангельского.
— Ты… сделал мне… больно! — прошипела она. — Мне! Сейчас я…
Она выхватила из-за пояса охранника оружие, вытянула его в направлении Хелла, и голубой луч ударил его.
Боль была намного сильнее, чем у Ручья Орлиной Лапы. Он пошатнулся, подавляя в себе крик, готовый вырваться из горла и на мгновение она застыла, повернулась и резко вложила оружие в кобуру охранника.
— Снова предательство! — воскликнула она. — Я не буду убивать тебя, Хелл Тарвиш. Я придумала нечто получше.
Она повернулась лицом к лестнице.
— Либо! — крикнула она. — Либо! Здесь…
Она резко взглянула на Хелла и продолжала.
— Il y a des tirailleurs dans le bois. Je vais les tireer en avant! 6 Это был французский язык Н'Орлеана, столь же непонятный Тарвишу, как арамейский.
Она снова обернулась.
— Сора! — буркнула она и когда толстая женщина появилась, она добавила. — Неважно. Ты слишком толста для этого.
И затем она снова обратилась к Хеллу.
— Я кое-что придумала, — сказала она. — Содрать одежду Сорняка с дочери Владыки и заставить ее прохаживаться рядом с окном!
Хелл был действительно напуган.
— Она… она… в городе, — выдавил он из себя, и затем замолчал, прислушиваясь к шагам внизу.
— Ладно, к сожалению нет времени, — сказала Марго. — Ну, раз я должна… — она решительно вошла в комнату, на мгновение остановилась и затем сама остановилась перед окном!
Хелл был в ужасе. Он видел, как она стоит, залитая светом лампы, представляя из себя отличную мишень, стоя неподвижно в течении секунды. Затем Марго отскочила назад так резко, что халат распахнулся.
Она все отлично рассчитала. Два выстрела слились почти в одну. Зазвенело разбитое стекло. Затем из ночи вспыхнула, пересекаясь, дюжина лучей. Тонкий и чистый в тишине, наступившей после выстрелов, раздался предсмертный крик, затем второй, третий.
Принцесса Маргарет криво ухмыльнулась и принялась сосать багровое пятнышко, появившееся на пальце от разбитого стекла.
— Твое предательство приносит плоды, — сказала она тоном, в котором слышались нотки удовлетворения.
— Вместо того, чтобы предать меня, ты предал своих людей.
— Не нужно издеваться надо мной, — сказал Хелл мрачно.
— Я виню себя, гораздо больше всех остальных. Я сам себе судья. И я буду собственным палачом. Я не буду жить предателем.
Она вскинула свои брови и выдохнула серое облачко сигаретного дыма.
— Значит, сильный Хелл Тарвиш покончит жизнь самоубийством, — сказала она голосом, в котором сквозило безразличие.
— А я собиралась убить тебя сейчас. Может быть, мне позволить тебе умереть от собственных рук?
Он пожал плечами.
— Какая мне разница?
— Хорошо, — сказала она, — ты гораздо более любопытное существо, чем мне показалось вначале. Ты силен, ты упрям и ты опасен. Я даю тебе право делать со своей собственной жизнью все, что захочешь, но… — ее глаза насмешливо блеснули, — если я была бы Хеллом Тарвишем, я продолжала бы жить, вместо того, чтобы осуждать себя. Ты можешь смыть слабость бесчестья проявлением новой храбрости. Ты можешь продать свою жизнь подороже. И кто знает? Может быть, за жизнь Хоакина или мою!
