Рэй Брэдбери - Сборник 7 ДАЛЕКО ЗА ПОЛНОЧЬ
– Ладно, мэм, – закричал мужчина. – Уже убрался!
Он действительно убрался.
Носом в землю, пропахав дорожную пыль.
Нева со всего размаху захлопнула дверцу машины.
Оставшийся позади мужчина поднялся на ноги и проорал им вслед:
– Ты просто чокнутая. Дура. Чокнутая. Дура.
– Я чокнутая? Я дура? – переспросила Нева и рассмеялась. – Дурачок!
– …чокнутая… дура… – Голос затих вдали.
Дуглас посмотрел назад и увидел, как мужчина потряс кулаком, потом сорвал с себя рубашку, швырнул ее наземь и, подпрыгнув, стал топтать ее босыми ногами, поднимая огромные тучи раскаленной до бела пыли.
Машина взревела, рванула с места, стремительно набирая обороты, и, громыхая, не разбирая дороги помчалась вперед, унося прочь тетушку, разъяренно вцепившуюся в горячее рулевое колесо, пока маленькая фигурка потного болтуна не испарилась в знойном воздухе высохших болот. Наконец Дуг смог перевести дух:
– Нева, я никогда не слышал, чтобы ты так разговаривала.
– И никогда не услышишь, Дуг.
– То, что ты сказала, это правда?
– Ни единого слова.
– То есть ты наврала? Наврала?
– Я наврала. – Нева подмигнула. – А он, как ты думаешь, он тоже врал?
– Не знаю.
– Дуг, а вот я знаю, что иногда нужна ложь, чтобы уничтожить другую ложь. По крайней мере, в данном случае. Но это не должно войти в привычку.
– Нет, мэм, – Мальчик рассмеялся. – Скажи еще про мандрагору. И про волчий корень у меня в кармане. И еще про пистолет с серебряными пулями, ну скажи.
Она повторила. И они оба дружно рассмеялись.
С гиканьем и криками они ехали вдаль на своей громыхающей развалюхе, переваливаясь через ухабы и ямы, она говорила, он слушал, и их смеющиеся глаза превращались в крохотные щелочки, они хохотали, ржали до упаду, покатывались со смеху.
Они смеялись и смеялись, пока не добрались наконец до воды, натянули купальники и, широко улыбаясь, вошли в озеро.
Солнце было по-прежнему в зените и палило вовсю, поэтому они еще минут пять счастливо плескались по-собачьи, прежде чем по-настоящему окунуться в мятно-прохладные волны.
Лишь в сумерки, когда солнце внезапно скрылось и от деревьев залегли огромные тени, они вспомнили, что пора возвращаться в город, причем той самой пустынной дорогой, через все эти темные места и мимо того самого высохшего болота.
Они стояли у машины и смотрели на уходящую вдаль дорогу. Дуг напряженно сглотнул:
– С нами ведь ничего не случится по дороге домой?
– Ничего.
– Залезай!
Они забрались на свои сиденья, Нева пнула стартер, словно дохлого пса, и они поехали.
Они ехали вдоль сливово-лиловых деревьев, среди бархатисто-багровых холмов.
И ничего не происходило.
Они ехали по грубому щебню безлюдной дороги, наливавшейся спело-фиолетовым цветом, вдыхали тепловато-прохладный воздух, словно запах сирени, и выжидающе переглядывались.
И ничего не происходило.
В конце концов Нева начала что-то напевать себе под нос.
На дороге никого не было.
И вдруг появился человек.
Нева рассмеялась. Дуглас прищурился, всматриваясь, и рассмеялся вслед за ней.
Это был маленький мальчик, лет, наверное, девяти, в светло-ванильном летнем костюмчике, белых теннисках и белом галстуке, с обветрившимся на солнце лицом и облупившимся носом. Он стоял на обочине и ждал. Мальчик взмахнул рукой.
Нева остановила машину.
– Вы едете в город? – весело спросил мальчуган. – Я потерялся. Мы с ребятами были на пикнике, все уехали, а меня забыли. Я так рад, что вы мне подвернулись. Тут страшно, просто жуть.
– Залезай!
Мальчуган запрыгнул в машину, и они отправились: мальчик на заднем сиденье, а впереди Дуг и Нева, которые с усмешкой посматривали на него и наконец совсем успокоились.
Долгое время мальчуган у них за спиной сидел молча, напряженно выпрямившись, весь такой чистенький, опрятненький, свеженький и новенький в своем светлом костюмчике.
И они ехали по пустынной дороге под совсем стемневшими небесами, в которых проглядывали редкие звездочки, и ветер становился все прохладнее.
Наконец мальчик заговорил, он что-то произнес – что именно, Дуг не расслышал, но увидел, как Нева застыла на месте, а лицо ее побелело как снег, из которого был словно выткан костюм мальчугана.
– Что? – спросил Дуг, оборачиваясь.
Мальчик смотрел на него в упор, не мигая, а его губы двигались сами по себе, будто отдельно от его лица.
Мотор поперхнулся и заглох.
Машина замедлила ход и встала намертво.
Дуг видел, как Нева давит на педаль газа и дергает стартер. Но главное, в этой установившейся незыблемой тишине он слышал голос маленького мальчика:
– Кто-нибудь из вас задумывался когда-нибудь… – Мальчик перевел дыхание и закончил: – Существует ли на свете такая штука, как генетическое зло?
Ржавчина
– Садитесь, молодой человек, – сказал полковник.
– Благодарю вас. – Вошедший сел.
– Я слыхал о вас кое-что, – заговорил дружеским тоном полковник. – В сущности, ничего особенного. Говорят, что вы нервничаете и что вам ничего не удается. Я слышу это уже несколько месяцев и теперь решил поговорить с вами. Я думал также о том, не захочется ли вам переменить место службы. Может быть, вы хотите уехать за море и служить в каком-нибудь дальнем военном округе? Не надоело ли вам работать в канцелярии? Может быть, вам хочется на фронт?
– Кажется, нет, – ответил молодой сержант.
– Так чего вы, собственно, хотите?
Сержант пожал плечами и поглядел на свои руки.
– Я хочу жить без войн. Хочу узнать, что за ночь каким-то образом пушки во всем мире превратились в ржавчину, что бактерии в оболочках бомб стали безвредными, что танки провалились сквозь шоссе и, подобно доисторическим чудовищам, лежат в ямах, заполненных асфальтом. Вот мое желание.
– Это естественное желание каждого из нас, – произнес полковник. – Но сейчас оставьте эти идеалистические разговоры и скажите нам, куда мы должны вас послать. Можете выбрать западный или северный округ. – Он постучал пальцем по карте, разложенной на столе.
Сержант продолжал говорить, шевеля руками, приподнимая их и разглядывая пальцы:
– Что делали бы вы, начальство, что делали бы мы, солдаты, что делал бы весь мир, если бы все мы завтра проснулись и пушки стали ненужными?
Полковнику было теперь ясно, что с сержантом нужно обращаться осторожно. Он спокойно улыбнулся:
– Это интересный вопрос. Я люблю поболтать о таких теориях. По-моему, тогда возникла бы настоящая паника. Каждый народ подумал бы, что он один во всем мире лишился оружия, и обвинил бы в этом несчастье своих врагов. Начались бы массовые самоубийства, акции мгновенно упали бы, разыгралось бы множество трагедий.
