Александр Беляев - Земля горит
- И над болотами?
- Комары. Малярия... Знаете Рионскую долину на Кавказе? Плодороднейшая в мире. Чудесный климат. Пропадала. Пустовала. Малярия. Страшная смертность окружающего населения, рабочих. Теперь там - цветущие нивы и рисовые поля. Здоровые растения и здоровый, сытый народ. Химия!.. Мы все принимали участие в этой войне. Опыливаем, окуриваем, обрызгиваем поля с ранней весны до поздней осени. Это у нас обычная работа. Бывает и ударная. Когда какой-нибудь вредитель размножается чрезвычайно. Тогда - мобилизация. Все на ногах. Кордоны. Заградительные отряды. Люди в противогазах... Война! При единоличном хозяйстве борьба была невозможна. Межи. Овражки. Сорняки - приют для вредителей. Невежество. Раздробленность действий... Теперь общий план, и мы...
Через минуту я услышал шум заводимого мотора и отрывистый приказ Брызгалова:
- Контакт!
Война продолжалась...".
Письмо пятое
"Бригадир, Бойко, Брызгалов - все это своего рода агроинтеллигенция. Но каков средний колхозник? - спрашиваешь ты.
Познакомился я и с этими "среднеарифметическими колхозниками". Что же я могу написать о них?
Все они хорошо знакомы с техникой, агрономией, химией. Прекрасная политехническая школа. Хорошая библиотека. Театр и главное - телевидение и звуковое кино дают им то, чего не могут дать тонны старых книг. Они слушают лекции лучших профессоров Союза, передаваемые по радио, они видят лучших артистов на экране. Они "присутствуют" зрением и слухом всюду, как бы принимая непосредственное участие в мировых событиях.
Когда-то деревенским клубом была завалинка у хаты. Старики жаловались здесь друг другу, что господь за грехи не дает дождика и наказывает неурожаями, женщины судачили у колодцев, молодежь хулиганила, те и другие заливали "горькой" горькую жизнь. Их кругозор не шел дальше сельской колокольни.
Теперь "завалинка"- ярко освещенный электричеством клуб. Темы разговоров о новом научном изобретении, о последнем полете в Арктику, о необычайном овоще, выращенном на опытной станции.
Не думай, однако, что жизнь здесь похожа на тихое болото с блаженно прозябающими лягушками. Здесь тоже есть борьба, и здесь нередко разгораются страсти. Спорят о методах электрификации, и о планировании новых городов, и о новых сельскохозяйственных мероприятиях.
Новый быт строится не без борьбы. Сколько споров было хотя бы о домах-коммунах! В какой мере обобществлять быт? Что делать с детьми? Как строить дома-коммуны? Тут тоже были перегибы, и правые и левые уклоны. Их история запечатлелась даже в архитектурных формах домов. Ты можешь встретить несколько типов жилых домов, от казарм и до домов типа меблированных комнат.
Недавно, в тихий весенний вечер, я беседовал на веранде дома-коммуны с одной пожилой колхозницей, Марьей. Она рассказывала мне историю своей борьбы с домом-коммуной.
- Сколько лет уж прошло, - говорила она своим украински-певучим голосом. В первые годы трудновато жилось в колхозах. Хозяйство большое, хозяев много. Что голова, то ум. Каждый думал по-своему, как лучше общественные дела наладить. Свары, споры. Но все утряслось понемногу. Решили дом-коммуну строить. А я ни за что! И слушать не хотела. Привыкла к своей хате, как корова к хлеву. Хлев горит, корову выведут, а она вырвется да назад. Хоть в пламя, да в свой хлев! Так и я... А муж-то у меня был активист. За дом-коммуну первый агитатор. "Ну, - говорит, - оставайся в своей хате, а я один пойду жить в дом-коммуну". Ушел муж, а за ним старший сынишка. Я с двумя малыми да со стариком в хате осталась. Уж и трудно было, а не сдавалась. Общественную работу кончишь, придешь домой-за стирку становись да за котел. Плюнула на свою хату. Теперь давно уж в коммуне живу.
Эпизод... Один из тысячи эпизодов. Одна буква из великой книги о строительстве нового быта...
Друг мой, Ленц! Не похожи ли мы с тобой на эту Марью? Ты знаешь, я не молод. И вот я, как Марья, жалею теперь только о том, что годы напрасно потеряны для тебя и для меня.
Бросай все! Бросай свою швейцарскую сыроварню и приезжай скорее вместе с женою и детьми в советский колхоз варить советский колхозный сыр!
Твой Э.".
_____
- Слышите, колокольчик звенит? Это Карась рыбу сзывает, кормить будет. Идем, посмотрим! - говорит руковод экскурсии, загорелый юноша. За ним тянутся экскурсанты - ученики заводской школы. Приехали посмотреть рыбный совхоз.
Реки, пруды, озера покрыли некогда безводную степь. Дома утопали в садах. Кругом тучные нивы, не знающие больше засух. На заливных лугах пасется племенной скот. Над прудами и речками склоняются тенистые ивы, - берегут воду от жгучих лучей солнца. Пустыня отброшена далеко за Урал-реку. Но и там ведется на нее наступление. Все дальше отступают пески на восток. Гаснет пожар земли...
- Карась у нас - за-амечательно башковитый старик. Рыб знает как свои пять пальцев и любит, словно детей родных, - говорит руковод.
- Карась-это его фамилия?
- Прозвище. Прозвали мы его так-Карась. А фамилия его Барышников Иван Федорович. О рыбе может день и ночь толковать.
Да вот вы сами его послушайте.
Словно зеркало в зеленой раме, блестит широкий пруд, обросший по берегам ивами и тростниками. На небольшом деревянном подмосте сидит на корточках Иван Федорович Барышников, - он же Карась, - ученый рыбовод рыбного совхоза Карповки. На нем - широкополая соломенная шляпа - изделие школьной мастерской, длинная толстовка и белые брюки. На ногах - сандалии. Ему за пятьдесят. Длинные седые усы спускаются вниз, словно мартовские сосульки. На тупом носу очки. Он низко наклонился к воде и кормит рыб, приплывших на его звонок целой стайкой.
-Карась карасей кормит, - улыбаясь, тихо говорит руковод и подходит к старику. - Рыбок кормите, Иван Федорович?
- А как же! Они у меня что цыплята. На зов идут и из рук корм берут. Здравствуйте, ребятки, - говорит он экскурсантам. - Приехали наших карпов посмотреть? Наш совхоз карпами славится. Это у нас первая статья.
- Не оттого ли и совхоз Карповкой называется?
- От того самого. Уж очень хороши у нас карпы, и много мы их добываем. Жаль, что железная дорога далековата. Говорят, ветку проводить будут. А пока мы больше районные совхозы снабжаем, коптим немного...
В эту минуту к пруду подъехал синий запыленный автомобиль. На подножке стоял председатель правления совхоза Садов. За рулем молодой безусый шофер в кепи. Садов соскочил еще на ходу. Вслед за ним из автомобиля вышел шофер.
- Иван Федорович, - сказал Садов, - позвольте вам представить главного инспектора Волго-Каспийского рыбоводства товарища Бекирову! - и он указал на шофера.
Бекирова улыбнулась и протянула Карасю руку.
- Ну, показывайте ваше хозяйство! - сказала она низким грудным голосом.
