Филип Дик - Кланы Альфа-Луны
Бедняга Чак, сказала она себе, у тебя не будет никаких шансов, когда я приволоку тебя в суд. Ты даже слова не успеешь сказать, а расплачиваться тебе придется всю оставшуюся жизнь. Сколько бы ты еще не прожил, дорогой, ты никогда по-настоящему от меня не освободишься; я всегда буду тебе чего-нибудь стоить.
Она начала осторожно складывать свои многочисленные платья, упаковывая их в огромный саквояж со специальными ручками.
Это будет тебе стоить больше, чем ты сможешь заплатить, окончательно решила она.
Глава IV
— Меня зовут Джоан Триест, — тихим, нерешительным голосом представилась стоявшая в дверях девушка. — Лорд Бегущий Моллюск сообщил мне, что вы только-только въехали сюда. — Взгляд устремленных мимо Чака глаз блуждал по квартире. — Вы еще не успели даже завезти сюда свои вещи, не так ли? Может быть, вы нуждаетесь в помощи? Я могла бы повесить занавески и вымыть полки на кухне, если вы не возражаете.
— Спасибо, — сказал Чак, — но у меня все в порядке. — Его до глубины души тронул поступок слизистого грибка, приславшего сюда эту девушку.
Ей не было, как показалось Чаку, даже двадцати лет. Волосы у нее были туго заплетены в толстую косу, причем самого заурядного коричневого цвета, без какого-либо оттенка. У девушки была очень белая кожа и довольно бледное лицо. И, как показалось Чаку, шея чуточку длинновата. Фигуры же, стоящей упоминания, у нее не было вообще, хотя девушка, по крайней мере, была стройкой. На Джоан Триест были темные, туго облегающие ноги, лосины и простая ситцевая рубашка мужского покроя, на ногах — тапочки; насколько он мог судить, на ней, как и диктовала мода, не было бюстгальтера, но соски ее просматривались под белым ситцем рубашки всего лишь непримечательными плоскими кружками; то ли недостаток средств не позволял подвергнуть их популярной ныне операции расширения, то ли она просто не удосуживалась это сделать. И тогда ему пришло в голову, что она довольно бедна. Возможно, студентка.
— Лорд Бегущий Моллюск, — пояснила девушка, — родом из Ганимеда. Он живет по коридору напротив. — Она слегка улыбнулась. Чак увидел, что у нее очень красивые, ровные белоснежные зубы, все как на подбор правильной формы и хорошо ухоженные. Они были фактически идеальными.
— Да, — сказал Чак. — Он перетек сюда через щель под дверью примерно час тому назад. Он обещал прислать кого-нибудь. По-видимому, он посчитал…
— Вы действительно пытались покончить с собой?
После некоторой паузы он только пожал плечами.
— Слизистый грибок подумал, что да.
— Значит, так оно и было на самом деле. Я даже сейчас могу подтвердить это. Я вижу, что это так. — Она прошла мимо Чака в квартиру. — Я… сами понимаете. Пси.
— Какого рода пси? — Он оставил дверь в коридор открытой и пошел за пачкой «Пэлл-Мелл», чтобы закурить. — Пси разные бывают. От тех, что в состоянии двигать горами, до тех, что умеют только…
— У меня, — не дала договорить ему Джоан, — способности самые никудышные. — Повернувшись к Чаку, она отвернула угол воротника рубашки. — Видите мой значок Действительного члена корпорации экстрасенсов Америки? А могу я вот что — я способна заставить время повернуть вспять. На очень ограниченной площади, ну, скажем, метра три на четыре, как, примерно, размеры вашей гостиной. А по длительности — до пяти минут. — Она улыбнулась, и он снова изумился ее зубам; они полностью преобразовывали ее лицо, делали его красивым. Пока она улыбалась, ею можно было прямо-таки любоваться. Как показалось Чаку, о ней говорило нечто существенное, заключавшееся в том, что красота ее исходила изнутри, свидетельствуя о красоте души. Внутренне она была просто прекрасна, и Чак понял, с годами, по мере ее созревания как женщины, эта красота будет постепенно больше проявляться внешне. К тому времени, когда ей будет лет тридцать — тридцать пять, она станет ослепительно прекрасной. А сейчас она все еще ребенок.
— Это полезный талант? — поинтересовался Чак.
— Использование его очень ограничено. — Примостившись на валике архаичной софы, она заложила пальцы за края карманов, туго облегавших ее бедра лосин, и пояснила: — Я работаю при департаменте полиции округа Росс; меня направляют в места наиболее тяжелых уличных происшествий и — вы будете смеяться, но это помогает — г я поворачиваю время вспять к моменту, предшествовавшему несчастью, или, если я опоздала, если прошло более пяти минут с момента происшествия до моего появления, то иногда мне все-таки удается вернуть к жизни человека, который скончался не сразу, а умер как раз перед моим появлением. Понятно?
— Понятно, — сказал Чак.
— Платят за это неважнецки. И что еще хуже, мне постоянно приходится быть начеку, ожидая вызова, все двадцать четыре часа в сутки. В мою квартиру передается уведомление, и я устремляюсь на скоростной ракетной «блохе» к месту происшествия. — Она повернула голову и показала на правое ухо. Чак увидел небольшой цилиндрик, вставленный в мочку уха, и понял, что это приемник полицейской информационной сети. — Я всегда нахожусь в эфире и не имею права находиться более, чем в нескольких секундах бега от транспортного средства. Мне не возбраняется посещать рестораны, театры, ходить в гости, но…
— Что же, — сказал Чак, — может быть, когда-нибудь вам и удастся спасти мне жизнь. — Если бы я выпрыгнул из окна, подумалось ему, вы могли бы силком вернуть меня к жизни. Вот уже великое одолжение…
— Я спасла много жизней. — Джоан протянула руку. — Можно мне сигарету?
Он протянул ей сигарету, дал прикурить, испытывая, как обычно, чувство вины за свою промашку.
— А в чем состоит ваша работа? — спросила Джоан.
Весьма неохотно, но не потому, что это составляло какую-то тайну, только из-за того, что работа его имела ничтожно низкий статус в глазах общества, Чак описал свою деятельность в ЦРУ. Джоан Триест внимательно его слушала, ни разу не перебив.
— Значит, вы помогаете нашему правительству — восхищенно улыбаясь, сказала девушка. — Как это замечательно!
Польщенный такой оценкой, Чак произнес, скромно опустив глаза:
— Спасибо.
— Но ведь это именно так! Подумать только — даже в это самое мгновение сотни симулакрумов по всему коммунистическому миру останавливают прохожих на улицах или в джунглях и повторяют ваши слова… — Глаза девушки сияли. — А все, что я делаю, это помогаю департаменту полиции округа Росс.
— Существует закон, — сказал Чак, — который я называю Третьим Законом Риттерсдорфа или законом ослабляющихся ответных реакций, который гласит, что чем дольше занимаешься какой-либо работой, тем менее и менее важной она кажется. — Он улыбнулся девушке. Было так легко улыбаться при виде таких лучистых глаз, таких сверкающих белизной зубов. Мало-помалу забывались еще совсем недавно казавшиеся невыносимыми тяготы, проходило то настроение полнейшей безысходности, что владело им всего лишь полчаса — час тому назад.
