Эдгар Берроуз - Марсианские рыцари (Сборник)
Затем он уже был посреди изумленных обитателей Торказа. С обнаженным длинным мечом он оказался в гуще врагов около Тувии из Птарса, чьи удивленные глаза заметили его первыми; казалось, она видит самого Джона Картера — так похоже вел бой его сын.
Сходство было и в знаменитой воинственной улыбке. А правая рука, ее искусство и скорость удара!
Вокруг царили шум и смятение. Зеленые воины вскакивали на спины своих норовистых и визжащих тотов. Калоты издавали свирепые гортанные звуки, стремясь вцепиться в горло приближающихся врагов.
Тар Ван и другие, находившиеся на другой стороне платформы, первыми заметили Карториса, с ними-то и пришлось сражаться юноше за красную девушку, пока другие спешили встретить войско, выступавшее из осажденного города.
Карторис стремился защитить Тувию и добраться до отвратительного Гортан Гура, чтобы отомстить за удар, нанесенный девушке.
Ему удалось достичь платформы по телам двух воинов, которые присоединились к Тар Вану и его свите, чтобы отразить наступление смелого красного человека как раз в тот момент, когда Гортан Гур намеревался прыгнуть на спину своего тота.
Внимание зеленых воинов было приковано главным образом к стрелкам, продвигавшимся к ним со стороны города, и к свирепым бенсам, шагавшим рядом с ними — жестоким животным войны, куда более жестоким и страшным, чем их собственные калоты.
Карторис забрался на платформу, держа Тувию рядом с собой. Он повернулся к отступающему джеддаку с яростным вызовом и ударил его мечом.
Когда острие меча Карториса укололо его зеленую кожу, Гортан Гур повернулся к своему противнику с рычанием, но в это время два его вождя напомнили ему, что надо спешить, так как войско белокожих жителей города намерено вести более серьезные действия, чем ожидала орда Торказа.
Вместо того чтобы остаться и сразиться с красным человеком, Гортан Гур обещал ему это после того, как он победит наглых жителей окруженного стеной города, и, вскочив на своего тота, поскакал галопом навстречу наступавшим стрелкам.
Остальные воины быстро последовали за своим джеддаком, оставив Тувию и Карториса одних на платформе.
Между ними и городом бушевало жестокое сражение. Белокожие воины, вооруженные только длинными луками и еще чем-то, похожим на военный топор с короткой ручкой, вблизи были почти беспомощны перед свирепыми зелеными воинами, восседавшими на своих тотах, но на расстоянии их острые стрелы наносили такой же урон, как и заряженные радием пули зеленых людей.
И если белокожие воины были остановлены грозными зелеными воинами, то об их свирепых спутниках, диких бенсах, нельзя было этого сказать. Противники сходились, и сотни этих ужасных существ бросались в гущу войск Торказа, стаскивали воинов с тотов на землю и сеяли ужас там, где появлялись.
Численность городских жителей тоже давала им преимущество. Казалось, что на место одного павшего воина становилось десять других — таким постоянным, непрерывным потоком выходили они из больших ворот города.
Свирепость бенсов и бесчисленное количество стрелков привели к тому, что войска Торказа отступили, и через некоторое время платформа, на которой стояли Карторис и Тувия, оказалась в центре сражавшихся. Казалось чудом, что их не задела ни пуля, ни стрела. Когда наконец волна сражения окончательно откатилась от них, они оказались одни между умирающими и мертвыми и среди рычащих бенсов, бродивших среди трупов в поисках вкусного мяса.
Для Карториса самым неожиданным и удивительным в битве было ужасающее количество потерь, нанесенных стрелками их относительно простым оружием. Нигде не было видно ни одного раненого зеленого воина, лишь трупы мертвецов толстым слоем покрывали поле битвы. Смерть, казалось, несло малейшее прикосновение стрелы лучников, и было очевидно, что ни одна стрела не пролетела мимо цели. Объяснение могло быть одно: металлические снаряды были с отравленными остриями.
Через некоторое время звуки битвы затихли в дальнем лесу. Наступила тишина, нарушаемая лишь рычанием поглощавших свою добычу бенсов. Карторис повернулся к Тувии из Птарса. До сих пор ни один из них не произнес ни слова:
— Где мы находимся, Тувия? — спросил он.
Девушка вопросительно посмотрела на него. Казалось, его присутствие является достаточным доказательством его вины в похищении девушки. Как иначе он мог узнать место назначения корабля, на котором она прилетела?
— Кому это знать, как не принцу Гелиума? — спросила она вместо ответа. — Разве он прибыл сюда не по собственному желанию?
— От Аантора я пошел добровольно по следам зеленого человека, укравшего тебя, Тувия. Но с того времени, как я покинул Гелиум, и до тех пор, пока я не проснулся над Аантором, я думал, что направляюсь в Птарс. Намекали, что я знаю о твоем похищении, — объяснил он просто, — и я поспешил к джеддаку, твоему отцу, чтобы убедить его в несправедливости обвинения и помочь ему в твоем возвращении. До того, как я покинул Гелиум, кто-то испортил мой компас, поэтому-то я и оказался в Аанторе вместо Птарса. Вот и все — ты ведь веришь мне?
— Но воины, похитившие меня из сада! — воскликнула она. — Когда они прилетели в Аантор, на них был металл принца Гелиума. Когда же они похищали меня, на них была форма воинов Дузара. Этому, казалось, было одно объяснение. Тот, кто решился на такое грубое нарушение закона, пожелал переложить ответственность на другого, если его обнаружат при похищении, но удачно выбравшись из Птарса, он почувствовал себя в безопасности в форме своего государства.
— Ты веришь, что я сделал такое, Тувия? — спросил Карторис.
— О, Карторис, — печально ответила она, — мне бы не хотелось в это верить, но когда все указывает на тебя!.. Нет, даже тогда я не поверю!
— Я не делал этого, Тувия, — сказал он. — Но разреши мне до конца быть откровенным с тобой. Я люблю твоего отца, уважаю Кулан Тита, с которым ты обручена, и знаю последствия, которые вызвал бы такой поступок, — война между тремя величайшими нациями Барсума — и все же, несмотря на это, я ни на минуту не колебался бы, Тувия из Птарса, намекни ты мне хоть раз, что это тебя не рассердит. Но ты ничего подобного не делала, и вот я здесь на службе у тебя и у человека, которому ты обещана, спасаю тебя для него, если это будет в человеческих силах, — горько заключил он.
Тувия из Птарса всматривалась некоторое время в его лицо, как будто впервые увидела его. Ее грудь поднималась и опускалась от сдерживаемых эмоций. Она сделала шаг к нему. Ее губы были полуоткрыты, казалось, сейчас она заговорит, быстро и взволнованно, но она подавила свои чувства.
