Урсула Ле Гуин - Левая рука тьмы: Левая рука тьмы. Планета изгнания. Гончарный круг неба. Город иллюзий
— Я пришел с вопросом к предсказателям.
Я решил, по крайней мере в первое время, выдавать себя за кархидца. Подобно моим предшественникам-исследователям, я никогда не имел неприятностей, выдавая себя за туземца, если это было нужно. Среди множества кархидских диалектов мой акцент проходил незамеченным, а сексуальная ненормальность скрывалась под тяжелой одеждой. Мне недоставало толстой волосяной кисточки, у меня был несколько другой разрез глаз, я был смуглее и выше большего числа гетенианцев, но все это было в пределах нормы.
Бороду мне удалили совсем, прежде чем я покинул Юллул. В то время мы не подозревали о волосатых племенах Перунтера, которые не только носили бороды, но вообще полностью заросли волосами.
Изредка меня спрашивали, где я сломал нос. У гетенианцев сильно выступающие узкие носы со стягивающими ноздрями, прекрасно приспособленные к вдыханию морского воздуха. Человек на тропе Стерхеда с любопытством взглянул на мой нос и сказал:
— Тогда, может быть, вы хотите поговорить с Ткачом? Он ниже на поляне, если не поехал куда-нибудь. Или вначале предпочитаете поговорить с кем-нибудь другим, из холостяков.
— Не знаю, я крайне невежествен…
Молодой человек насмешливо поклонился.
— Я польщен! — сказал он. — Я прожил здесь три года, но не приобрел еще достаточно невежества, чтобы оно было достойно упоминания.
Он явно забавлялся, но манеры его оставались вежливыми, и, вспомнив отрывки из сказаний Жанндары, я понял, что безбожно хвастал, все равно, как если бы я сказал ему: «Я исключительно красив».
— Я хотел сказать, что ничего не знаю о предсказателях.
— Завидую, — сказал юный житель Стерхеда. — Но если мы хотим прийти куда-нибудь, нужно оставить на снегу след. Я покажу вам дорогу на поляну. Меня зовут Росс.
— Дженри, — сказал я.
Я отказался от своего «л». Вслед за Россом я углубился в лесную тень. Узкая тропа часто меняла направление, извиваясь по склону. Тут и там поближе и подальше от тропы среди массивных деревьев виднелись маленькие дома. Все было красным и коричневым, влажным, ароматным и тусклым.
Из одного домика доносились мягкие свистящие звуки кархидской флейты. Росс шагал легко и быстро, как девушка, в нескольких ярдах передо мной. Но вот его белая куртка сверкнула на солнце и мы оказались на широком лугу.
В двадцати футах от нас стояла фигура прямая и неподвижная. Алый хеб и белая куртка, украшенная яркой эмалью, отчетливо виднелись на фоне высокой зеленой травы. В ста ярдах от нас стояла еще одна статуя в голубом и белом. За все время, пока мы разговаривали с первым, второй не шевельнулся и не оглянулся. Они упражнялись в жанндарском искусстве (они называют это присутствием), которое является разновидностью транса. Цель его — утрата собственного «я», путем крайнего обострения чувственного восприятия. Росс заговорил с человеком в алом. Тот шевельнулся, взглянул на нас и медленно подошел.
Я почувствовал благоговейный страх. В этот солнечный полдень незнакомец сиял собственным светом.
Он был так же высок, как и я, строен, с чистым, открытым и прекрасным лицом. Когда наши взгляды встретились, я почувствовал желание мысленно поговорить с ним, постараться донести до него мозговую речь, которого я никогда раньше не испытывал на Зиме и не должен был испытывать. Желание было так сильно, что я начал мысленно говорить с ним.
Ответа не было. Контакта не состоялось.
Он продолжал смотреть прямо на меня. Мгновение спустя он улыбнулся и сказал мягким высоким голосом:
— Вы ведь Посланник?
Запинаясь, я ответил:
— Да.
— Меня зовут Фейкс. Вы оказываете нам честь, посетив нас. Вы хотите провести некоторое время в Стерхеде?
— С удовольствием. Я хочу побольше узнать о ваших предсказателях. Если вас интересуют мои рассказы, я мог бы рассказать вам, откуда я прибыл.
— Как вам будет угодно, — сказал Фейкс. Он безмятежно улыбнулся. — Прекрасно, что вы пересекли океан, а потом добавили еще тысячу миль и пересекли Каргаз, чтобы прибыть к нам сюда.
— Я пришел в Стерхед из-за славы его предсказателей.
— Тогда, возможно, вы захотите увидеть, как мы предсказываем. Или у вас есть собственный вопрос?
Его ясные глаза излучали правду.
— Не знаю, — сказал я.
— Иусут, — сказал он. — Неважно. Может быть, пробыв у нас немного, вы найдете свой вопрос. Вы знаете, что предсказатели способны собираться только в определенное время, так что вам все равно придется провести у нас несколько дней.
Я так и поступил, и это были приятные дни. Я все время был свободен, за исключением общественных работ на полях, в садах и в лесу — к таким работам в случае необходимости приглашали и пришедших. Помимо этого, целые дни могли проходить без единого произнесенного слова. Впрочем, я разговаривал с Россом и Фейксом, чей необычный характер, прозрачный и неизмеримо глубокий, как колодец с чистой водой, был словно копией характера этого места. По вечерам происходили собрания у очага в одном из одиноких, окруженных деревьями домов. Здесь шли беседы, можно было выпить вина, звучала энергичная музыка Кархида: мелодически простая, но ритмически сложная. Она всегда была импровизированная. Однажды вечером начали танцевать два человека, таких старых, что их волосы поседели, а тела высохли. Их танец был медленным, четким и строго контролируемым, он чаровал глаз и рассудок. Они начали танец во время третьего часа после обеда. Музыканты присоединялись к игре или бросали ее когда угодно, лишь барабанщик не прекращал своих ритмичных ударов. В шестом часу в полночь, спустя пять земных часов, старые танцоры все еще продолжали танцевать.
В первый раз тогда я увидел феномен сознательного, контролируемого использования того, что мы называем «мистической силой». После того я стал с большим доверием относиться к рассказам о Старых Людях Жанндары.
Это была сосредоточенная на самом себе жизнь, самонадеянная, застывшая, погруженная в то единственное «невежество», которое превыше всего ценится жанндарами, жизнь, которая полностью подчиняется их правилу пассивности и невмешательства. Это правило (выраженное в слове «иусут», которое я приблизительно перевел, как «неважно») — сердце культа, и я не стану делать вид, что понял его. Но после полумесяца, проведенного в Стерхеде, я начал лучше понимать кархидцев.
Под политикой и страстями лежит старая тьма, пассивная, молчаливая и плодотворная тьма Жанндары.
Из этой молчаливой тьмы необъяснимо доносится голос предсказателя.
Юный Росс, которому нравилось быть моим гидом, объяснил, что вопрос предсказателям может касаться чего угодно и быть сформулирован в любой форме.
