Грегори Бенфорд - Академия. Вторая трилогия
Каким же должно быть уравнение, чтобы описать все это?
Совершенно очевидно, что галактическая Империя недоступна пониманию любого человеческого или компьютерного интеллекта. Здесь может сработать только серия обобщающих закономерности уравнений, которые не прослеживают каждую отдельно взятую подробность.
А это означает, что отдельная личность — ничто в сравнении с тем, что по-настоящему стоит изучать. Для хода истории даже миллион человек не более значимы, чем одна дождевая капля, упавшая в озеро.
Гэри вдруг особенно остро ощутил, насколько правильно он поступает, храня психоисторию в тайне. Как, интересно, люди отнеслись бы к тому, что он считает их ничего не значащими, если бы об этом узнали?
— Гэри, Гэри!..
Снова он задумался! Юго все еще у него в кабинете.
— Извини, я немного отвлекся. Размышлял…
— Научная конференция, Гэри.
— Какая конференция?
— Ты назначил на сегодня научную конференцию.
— О, нет, только не это! — Гэри еще не дошел и до середины расчетов. — Можно ее отменить или перенести?..
— Это для всего-то Отделения Математики? Они уже ждут. Гэри обреченно поплелся вслед за Юго в конференц-зал.
Места во всех трех ярусах зала заседаний были уже заполнены. Сейчас в Отделении Математики, которое всегда считалось высококлассным и престижным благодаря личному патронажу Императора Клеона, собрались, пожалуй, лучшие из лучших умов Трентора — хотя как можно найти мерило уму? Здесь были специалисты по множеству математических дисциплин, в том числе и таких, само назначение которых Гэри Селдон едва мог себе представить.
Гэри занял свое место на возвышении в самом центре зала. Математики любят геометрические параллели, которые отражают взаимоотношения в реальном мире. А потому заслуженные профессора сидели на круглом возвышении в центре зала, в мягких аэрокреслах с удобными подлокотниками.
Вокруг центрального возвышения, несколькими ступенями ниже, кольцом располагались кресла адъюнкт-профессоров тоже людей почтенных, с достаточно высоким положением в научном мире, но еще не достигших высшей точки в своей карьере. Кресла у адъюнкт-профессоров были тоже удобны, хоть и лишены индивидуального компьютерного и голографического оборудования.
Еще ниже, практически на полу конференц-зала, безо всяких возвышений, полукруглыми рядами стояли простые стулья для профессоров, не занимающих в настоящее время официальных должностей. Более почетными считались места, расположенные ближе к центру зала. А позади профессорских стульев стояли вдоль стен обыкновенные длинные скамейки, вообще лишенные какого бы то ни было компьютерного обеспечения — скамейки для инструкторов и ассистентов. На одной такой скамейке пристроился и Юго Амариль. Он сидел, неловко ссутулившись, явно чувствуя себя не в своей тарелке.
Гэри находил то возмутительным, то забавным — в зависимости от настроения, — что Юго, один из наиболее ценных научных работников Отделения Математики, занимает столь низкое положение в университетской иерархии. Однако за то, что психоисторию приходилось держать в тайне, следовало расплачиваться. Стараясь хоть как-то возместить Юго этот вынужденный недостаток признания, Гэри предоставил ему роскошный просторный кабинет для работы и прочие мелкие привилегии. Самого же Юго, казалось, не особенно волновало несоответствие его заслуг положению в обществе — ему ведь и так посчастливилось подняться по служебной лестнице гораздо выше, чем он когда-либо мечтал. И к тому же — минуя обязательные экзамены Гражданской Службы.
Сегодня настроение у Гэри было хорошее, и он решил, что небольшое озорство ему простят.
— Благодарю вас, коллеги, за то, что вы так дружно пришли на эту конференцию. Нам нужно обсудить немало важных административных вопросов. Юго?
В зале зашептались. Юго удивленно вскинул брови, но быстро совладал с собой и прошел из задних рядов к возвышению, с которого обычно выступали докладчики.
Ему уже приходилось вести кафедральные собрания и научные конференции, хотя как сотрудник кафедры он только сообщал о них, назначал время проведения и утверждал повестку дня.
Гэри знал, что многие считают его сильной личностью уже за то, что он всегда глубоко вникает в суть вопросов, которые обсуждаются на этих собраниях. Таково было довольно распространенное мнение, общеизвестное, но ошибочное. Гэри обнаружил, что, председательствуя на собраниях, он обычно несколько отступает от своей обычной точки зрения. Оказалось, для того, чтобы в зале разгорелась оживленная дискуссия, ему надо в какой-то момент просто сделаться незаметным — молча сидеть в своем кресле и слушать, делая заметки по ходу обсуждения, и высказываться только по ключевым вопросам.
Много лет назад Юго поинтересовался, зачем он это делает, но тогда Гэри только отмахнулся и ушел от прямого ответа. «Я не лидер», — только и сказал он. Юго тогда посмотрел на него как-то странно, словно говоря: «А кто же тогда, интересно?»
Гэри улыбнулся своим мыслям. Некоторые профессора, из сидевших на самых почетных местах, тихонько переговаривались между собой, поглядывая на него. Юго тем временем огласил повестку дня. Говорил он быстро, сильным, хорошо поставленным голосом.
Гэри откинулся на спинку кресла и наблюдал, как на лицах его достопочтенных коллег проявляется с трудом скрываемое раздражение. Они морщили носы и кривили губы, слыша резкий далитанский акцент Юго. Кто-то шепнул на ухо соседу: «Далити!» — а тот ответил: «Просто возмутительно!»
Да, надо-таки время от времени «давать им доброго пинка», как называл это его отец. И Юго это тоже пойдет на пользу. Пусть прочувствует, каково оно — управляться с целым Отделением научных работников.
И вообще, работа премьер-министра наверняка окажется куда хуже этой. И ему может понадобиться заместитель.
Глава 4
— Нам скоро выходить, — сказал Гэри, делая пометки в блокноте.
— Скоро? Но до начала приема еще уйма времени, — Дорс аккуратно разгладила складки на платье и критически оглядела свое отражение в зеркале.
— Я хочу немного прогуляться по пути.
— Ты не забыл — прием будет в секторе Дали, — напомнила Дорс.
— Да, забавно.
Она не без усилия стянула с себя узкое, облегающее фигуру платье и сказала:
— Какая досада, что сейчас в моде именно это! Оно мне не идет.
— Ну так надень что-нибудь другое.
