Павел Молитвин - Наследники империи
— Конечно, наши кабинеты в твоем распоряжении. Лагашир кивнул и продолжал, разглядывая Хималя из-под полуопущенных век:
— Мисаурэнь сказала, что Эмрик вчера отправился осматривать город и не вернулся. Его необходимо разыскать и, если он попал в беду, вызволить из нее, чего бы это ни стоило. Когда Мгал появится в Бай-Балане, а появиться он здесь должен, ибо пробираться к сокровищнице Маронды по суше — это слишком сложный способ самоубийства, я хочу предстать перед ним в качестве человека, спасшего его друга. И, кстати, человека, не связанного никакими обязательствами с Черным Магистратом и навсегда порвавшего с ним.
Юноша всплеснул руками и хотел что-то возразить, но Лагашир нахмурился и поднес палец к губам.
— Подумай, прежде чем говорить. Если бы вы с отцом не были столь усердны, у меня бы еще оставался шанс примирить северянина с Черным Магистратом, но теперь я должен прозреть. И мне во что бы то ни стало нужен Эмрик. Полагаю, его исчезновение нельзя считать случайным и следы похитителей приведут тебя к Дому Белых Братьев.
— Я разыщу его, можешь на меня положиться! — горячо заверил Магистра юноша.
— Не предпринимай никаких решительных действий, не посоветовавшись со мной. Эмрик нужен им живым, и, пока у них есть выбор, они не будут его убивать. Мисаурэнь поможет тебе, если у вас не хватает людей. И помни, что бы ни случилось, с головы Эмрика волос упасть не должен! — Лагашир откинулся на груду подушек, а Хималь, еще раз пообещав сделать все от него зависящее, вышел из комнаты и тихо притворил за собой дверь. Совсем иначе представлял он себе этот разговор, напрасно отец говорил, будто по ту сторону Жемчужного моря звание Магистра может получить любой выскочка и что протекция и умение вовремя лизнуть чужой зад стоят там больше, чем хорошие мозги и врожденные магические способности.
— Степи, простирающиеся от восточного побережья Жемчужного моря до моря Вагадзори, населены кочевыми племенами нгайй, которых бай-баланцы называют Девами Ночи. Кожа у них почти такая же черная, как у Гиля, с чуть красноватым оттенком. Женщины этого народа относятся к мужчинам с пренебрежением и прекрасно владеют всеми видами оружия. Поклоняются они богине-прародительнице Омамунге. Я думаю, переселившиеся на север барра являлись некогда частью этого народа, хотя, по словам Гиля, ничего общего между его соплеменниками и нгайями нет и быть не может.
— Но нам вовсе незачем идти на восток! — прервала Рашалайна Лив. — Если Девы Ночи не появляются на этом побережье, то едва ли мы с ними встретимся. Эти степи похожи на пустыню, и я вообще не понимаю, как кто-то может здесь жить! Ни единой зеленой травинки!
— Ты видела их в самую неудачную пору и не узнала бы эти места после дождей! Травы кое-где вымахивают выше человеческого роста, стада на них пасутся необъятные, — мечтательно протянул Рашалайн. — В засушливое время нгайи отгоняют свой скот к подножию Флатарагских гор, и если вам удастся нанять судно до Танабага, то Дев Ночи вы действительно не увидите.
— Мне доводилось слышать о мореходах, сталкивавшихся с девами-воительницами, однако мои знакомцы, которым случалось бывать в Бай-Балане, даже не упоминали о них, — вставил Бемс.
— Вот и замечательно. Не имею ни малейшего желания видеть целое племя женщин, ведущих себя как мужчины. Хватит с меня и тех, на которых приходится смотреть ежедневно, — ворчливо промолвил Мгал.
Словно дожидавшиеся этих слов Лив с Батигар дружно завопили, что северянин дикарь и уж, верно, женщины ничем не уступают мужчинам и только глупцы могут недооценивать и презирать их.
— О нет, клянусь Вожатым Солнечного Диска! О презрении не может быть и речи! — Мгал широко улыбнулся и, делая руками обнимающий жест, сказал: — Я очень люблю женщин и считаю их лучшим украшением мира, или, если угодно, солью земли. Излишек соли, впрочем, делает пищу непригодной для еды. Не говоря уже о том, что некоторые продукты, да взять хоть мед, можно испортить несколькими крупицами соли.
Визг и хохот долго не смолкали над морем, а отсмеявшись, небольшой отряд продолжал двигаться на юг…
Совершив несколько стремительных переходов и убедившись, что люди Фараха не преследуют их, Мгал перестал подгонять своих спутников. Узкая полоска зелени между морем и степью не изобиловала дичью, и, чтобы прокормиться, путникам приходилось постоянно ставить силки на пятнистых кроликоподобных грызунов и промышлять рыбной ловлей. Во время вынужденных остановок Мгал часто беседовал с Рашалайном, оказавшимся прекрасным рассказчиком и благодарным слушателем. Он ничуть не походил на мрачного молчаливого отшельника или отрешившегося от мирской суеты предсказателя, и даже Бемс вскоре перестал робеть перед ним. К удивлению северянина, Рашалайн был хорошо осведомлен не только о событиях, происшедших в далеком прошлом, но и о захвате Белыми Братьями Манна и Норгона, о мятеже в Манагаре и многом другом, о чем Мгал не имел ни малейшего представления. Объяснялось это просто: помимо того, что в качестве платы за пророчества и составление гороскопов отшельник брал с приходивших и приплывавших к нему людей книги, старинные свитки и всевозможные диковины, он умел слушать своих собеседников и так направлять разговор, что они мало-помалу рассказывали Рашалайну все, что тот желал знать. А интересовался он решительно всем.
Сначала, заметив стремление отшельника разговорить своих спутников, Мгал едва сдерживался, чтобы не одернуть его, но потом, присмотревшись к старику, понял, что никаких корыстных целей тот не имеет и коварных замыслов не вынашивает. Жажда знаний была, вероятно, главным свойством его натуры, и оставалось лишь удивляться, как столь любознательному человеку пришло в голову удалиться от людей и как сумел он несколько лет прожить в своей пещере без постоянных слушателей и собеседников. Впрочем, у северянина возникло подозрение, что не меньше, чем людьми, Рашалайн интересовался окружающим его миром, и холмы, травы, птицы и морские раковины могли рассказать ему не меньше, чем, скажем, Бемс или Гиль.
— Великая степь ограничена с юга горами Флатараг, за которыми начинаются непроходимые джунгли, — возвращался отшельник к постоянно прерываему по разным причинам рассказу о землях, лежащих на пути к сокровищнице Маронды. В сердце этих бесконечных джунглей находится Заповедная страна, Земля Истинно Верующих — таинственная империя Махаили. Тамошний краснокожий люд называет себя мланго и поклоняется божественному Кен-Канвале. Корабли мланго часто появляются в Бай-Балане, но мне не приходилось слышать, чтобы наши мореходы посещали порты империи. Мланго не любят чужаков, и, говорят, если кто-то попадает в Махаили, то обратно уже не возвращается. Южнее Бай-Балана нет ни одного города, о котором было бы хоть что-нибудь доподлинно известно, исключая, разумеется, Танабаг на полуострове Танарин, который, собственно, и является целью вашего путешествия. Обладая некоторой суммой денег, вы могли бы нанять корабль до Танабага, бывшей столицы древнего государства Уберту, но только не в сезон штормов. Сейчас ни один капитан не поведет туда свое судно. Даже в благоприятное для мореплавания время года редко находятся охотники посещать этот полузаброшенный город: рифы, мели, глеги и вишу, быть может, и не остановили бы смельчаков, но зачем им плыть в Танабаг, если поживиться там решительно нечем?
