Колин Уилсон - Башня
Миллионы и миллионы лет своей эволюции они оставались пассивны. Это дало им возможность уяснить один важный секрет (кстати, неизвестный людям), что сила воли имеет физическую природу.
Человек никогда над этим не задумывался, постоянно размениваясь на работу руками и головой, которым отводил роль безропотных исполнителей волевых решений.
Затащив в тенета муху силой воли, паук понял, что никакие физические придатки для того не нужны. И разросшись до гигантских размеров, он «отрастил» себе и соответствующую силу воли.
Однако и это был шаг в неверном направлении.
Пауки стали использовать свою силу воли так, как люди используют силу мышц – для удовлетворения сиюминутных телесных потребностей.
Они распыляли ее наружу, на других существ.
А поскольку им никогда не приходилось использовать свой мозг активно, они упустили спросить себя, что является источником этой силы.
Поэтому им осталась совершенно неведомой та колоссальная мощь, что кроется в них самих.
Вот почему людям суждено их превзойти. Вот почему смертоносцы догадываются, что в конечном итоге придется уступить. Вот отчего Смертоносец-Повелитель боится людей.
Найл подошел к прозрачной стене, выходящей на север.
На том конце окружающей башню лужайки проспект разветвлялся я тянулся примерно на полмили по прямой. Между полуразвалившимися зданиями вдали проглядывала река.
В конце длинного проспекта, судя по всему, должен быть мост.
– У тебя есть план паучьего города? – спросил Найл.
Стены комнаты моментально утратили прозрачность, и комната погрузилась в темноту. На стене словно каким-то лучом высветилась огромная карта, на которой здания были изображены так, будто их снимали строго по вертикали с воздуха.
Теперь было видно, что город имеет форму круга.
С севера на юг его рассекает проспект, а с юго-запада опоясывает река.
Женские кварталы располагались в юго-западном секторе, а разделяющая центральная стена выходила далеко за южную оконечность города.
Гораздо больших размеров был полукруг к северу от реки.
Он был помечен надписью «Квартал рабов», а нерезкие очертания показывали, что многие здания лежат в руинах.
Здесь, как и в южном секторе, по центру находилась своя большая площадь, в середине которой возвышалось окаймленное лужайкой здание с куполом.
– Это что? – спросил Найл.
– Когда-то административный центр города, зал собраний. Теперь здесь прядут шелк.
– Для шаров паукам?
– Да, и не только.
– Шары делают здесь?
– Нет. Шелк отвозят в город жуков-бомбардиров, в пяти милях к югу.
– А почему не здесь?
– Потому что слуги пауков не такие искусные умельцы. Шар сделать не так-то просто, а у жуков слуги умнее и искуснее.
– Если пауки боятся людей, то почему они тогда позволяют, чтобы у жуков были разумные слуги?
– Им просто некуда деваться. На жуков не действует паучий яд, а если их рассердить, они могут дать достойный отпор.
– А зачем жукам сообразительные слуги?
– Потому что жуки, в отличие от пауков, восхищаются человеческими достижениями. Еще их приводит в восторг человеческое умение разрушать. Получили, стало быть, эволюционное наследие. Жуки извечно защищались своими выхлопами, так что, по их разумению, во взрыве – красота. Основная работа у тех слуг – устраивать фейерверки, да помощнее. А для этого требуется очень даже смекалистая голова.
– Жуки, наверно, доставляют паукам много хлопот?
– Да, было такое время, пока те и другие не пришли к соглашению. Теперь у них налажена система обмена рабами. Сообразительные слуги жуков меняются на привлекательных женщин паучьего города.
– А самих слуг жуков это не задевает – видеть, как собратьев отдают в рабство?
– Нет. Им нравится, что у них появляются красивые женщины. Кроме того, слуги жуков считают это завидной участью: их же используют для производства потомства.
Найл долгое время изучал план.
– Где бы мне было надежнее всего спрятаться?
– Где угодно в квартале рабов. Там никто не спросит, откуда ты.
– А там что, нет пауков?
– Полным-полно. Но они почти не отличают людей друг от друга. Надо лишь соблюдать разумную осторожность.
Внезапно Найл почувствовал смятение. В башне было уютно, совершенно безопасно. А теперь бередила тоска: безмятежности и уюту пришел конец, вновь предстоит ввергнуться в пучину неведомых опасностей. Даже светоч полученного за эти два дня знания несколько потускнел. На секунду душу замутила тоска, сродни отчаянью.
Стигмастер, похоже, не придал никакого значения переживаниям Найла.
– Прежде чем отправишься, – произнес голос, – надо бы в деталях запомнить план города.
– На это уйдет много времени. – Найл пытался скрыть нарождающуюся усталость.
– Не так много, как кажется. Загляни в шкафчик возле Стигмастера.
Найл открыл дверцу небольшого металлического шкафчика и неожиданно обнаружил напротив свое лицо.
На задней стенке шкафчика висело зеркало. Посмотрев себе прямо в глаза, Найл заметил во взгляде тоску и неуверенность.
Над зеркалом, на аккуратном золоченом крючке висела тоненькая золотая цепочка, а на ней маленький зеркальный диск с ноготь величиной.
– Возьми это и повесь на шею, – велел голос. – Этот медальон – ментальный рефлектор, отражатель мысли.
Найл снял медальон с крючка и дотошно рассмотрел.
Диск был чуть выпуклый, темно-золотистого цвета. При более внимательном взгляде стало заметно, что это не круг, а, скорее, овал с округлыми краями. Поверхность у зеркала была какой-то матовой; искаженное, с золотистым налетом лицо Найла отражалось, точно сквозь облачко тумана.
Когда он вешал медальон на шею, голос заметил:
– Нет, не так, надо обратной стороной. Найл надел медальон как надо. Выпуклая поверхность плотно уместилась в ложбинку на груди повыше солнечного сплетения. Тут Найла неожиданно качнуло, даже сердце замерло на секунду.
Глаза еще раз повстречались с отражением – неуверенности в глазах больше не было. Голос:
– Отражатель мысли довела до совершенства одна древняя цивилизация, ацтеки; их жрецы использовали его во время медитаций перед человеческим жертвоприношением. Эта тайна повторно была открыта исследователями-парапсихологами в конце двадцатого века. Зеркало способно координировать мыслительные вибрации мозга, сердца и солнечного сплетения. Теперь постарайся запомнить план города.
Найл внимательно вгляделся в план. Удивительно, охватить его весь целиком оказалось почему-то вполне по силам.
Зеркальный медальон на груди словно умножал, усиливал сосредоточенность.
