Михаил Тырин - Грехи ночного неба
– Собирайся! Пойдем скорее! – Он выглядел очень возбужденным и обрадованным.
– Куда? Что случилось?
В спортзал. Там тренер пришел. Будет набирать пацанов в секцию карате! Представляешь?!
– Вообще-то мне нельзя...
– Можно! Я у Нины тебя отпросил. Она сказала, можно!
Пашка оделся и спустился вслед за Серегой в спортзал, где уже гудели растревоженные удивительной новостью воспитанники.
Тренер оказался невысоким и довольно-таки щуплым человеком с узким лицом и острым подбородком. Вместе с ним пришли его ученики – совсем взрослые ребята в желтых кимоно.
Пока тренер переговаривался с Альбиной, воспитанники из старших групп стаскивали в центр зала потрепанные маты.
Потом тренер хлопнул в ладошки, его ученики расселись вокруг матов, шум в зале стих, и началось представление.
Ученики выворачивали друг другу руки, бросали партнеров на пол, били руками и ногами. И хотя удары были не настоящими, а схватки красивыми и отработанными, Пашке это зрелище не понравилось. От него веяло какой-то животной агрессией, бесчеловечными законами мира, где не прощаются ошибки. Пашка вздрагивал всякий раз, когда видел очередной замах руки или ноги и затем слышал сухой звук удара.
Нет, он никогда не будет этим заниматься. Не примет правила такого мира, в котором побои выделены в отдельное искусство.
Когда воспитанники насладились зрелищем, тренер скомандовал ученикам остановиться, и они снова сели вокруг, скрестив ноги.
– Скажу откровенно, – сказал тренер, – мы с вашими учителями немало сомневались и спорили, прежде чем решить основать у вас школу карате. Ведь боевое искусство может послужить плохому, и вы это знаете.
И все же мы приняли это решение, правда, с некоторыми условиями. Во-первых, не я, а ваши старшие будут решать, кому можно позволить заниматься у нас. Многим придется изменить себя, чтобы прийти в школу. Хочу также сказать, что карате – не только умение отвечать ударом на удар и ломать голой рукой кирпичи. Это прежде всего искусство владеть собой. Не столько телом, сколько духом. Запомните это.
И еще одно. Каждый успех в карате дается тяжким трудом. За каждым красивым ударом стоит изнурительная работа. Не надейтесь на легкие победы.
Мы собираем множество устных законов. Один из них: предотвращенный поединок – выигранный поединок. Кто не согласен с этим, кто идет к нам только, чтобы научиться красиво махать руками и получать превосходство над другими, может сразу отказаться от своей затеи. Такие люди не удержатся в школе карате и быстро уйдут. Я закончил.
Воспитанники притихли и выжидали, кто первый попросится в ученики. Каждый боялся оказаться выскочкой. Однако выскочка все же нашелся. Это был, конечно, Садык. Он вскочил и с горящими глазами подлетел к тренеру.
– Меня запишите!
– Так! – громко сказала Альбина Сергеевна. – Садыков может сразу возвращаться на место. Никакого карате. Сначала дисциплине научись.
На лице Садыка промелькнула злоба, смешанная с горькой досадой. Он затравленно оглянулся на завуча и, опустив голову, вернулся к скамейке, бурча что-то под нос.
Но его поступок дал сигнал остальным. Воспитанники загудели, загалдели и вскочили со своих мест. Первым, как ни странно, успел Серега. Он растолкал локтями остальных и выкрикнул:
– Можно мне, Альбина Сергеевна?!
– Тебе, Сережа, можно. Занимайся. Тихо, тихо! – прикрикнула она. – А ну успокоились, а то сейчас пойдете снег подметать!
– Альбина Сергеевна, а можно Пашке тоже?
– Павлику? – удивилась она. – Ну, пусть попробует.
И тут же она принялась успокаивать остальных:
– Корейкин, ты свободен! Не будешь с девочками драться. Витюков – то же самое. Чернов, записывайся, только не ори. Оксана, а ты-то куда? Тоже хочешь? Ну, давай, только тихо, тихо! Павленко...
– Паша! Пошли быстрей, Альбина тебе разрешила! – прокричал запыхавшийся от счастья Серега, подбежав к нему.
Пашка помотал головой.
– Ты что?! – возмутился Серега. – Вместе заниматься будем. Давай!
– Нет, – сказал Пашка и быстро вышел из зала.
К вечеру он дочитал книгу. Мальчик решил, что было бы здорово поплавать под водой и сравнить это с Зеленой песней. Он зажал нос и попробовал проверить, сколько продержится без воздуха. Однако часов у него не было, а считать про себя не получалось – цифры бежали в голове все быстрей и быстрей по мере истощения кислорода.
Тогда Пашка бросил это занятие, но решил потом еще потренироваться, а летом, если будет возможность, обязательно поплавать под водой.
Он не предполагал, что плавать ему придется не летом, а гораздо быстрее.
* * *Пашке было интересно, как продвигаются у Сереги дела в секции. Спросить он стеснялся, а поэтому спустя несколько дней, сбежав после обеда с занятий по рисованию, подкрался к дверям спортзала и заглянул в щель.
Счастливчики, удостоенные милости завуча, делали непонятные движения, кувыркались, падали, хлопая ладошками о маты. Пашке это было непонятно и неинтересно.
Почему-то среди них не было Сереги. Пашка побежал к нему в комнату, но и там никого не нашел. Наконец он отыскал друга под лестницей. Это было их тайное место, где они иногда сидели, разговаривая на разные темы.
Даже в полутьме Пашка разглядел Серегины покрасневшие глаза и порядком распухший нос.
– Ты ушел из секции?
– Нет, – буркнул Серега.
– А что случилось?
Серега помолчал, потом признался:
– Садык...
– Что?
Серега наконец получил возможность высказать все, что накопилось.
– Я с обеда шел, а он стоит в коридоре со своими... С «шестерками».
– С кем?
– С Герой и Сусликом. Они у него шестерят. Он им обещал, что когда брат из тюрьмы придет, он им по выкидухе подарит.
– И что дальше?
– Он говорит – ты что теперь, каратист, да? Я хотел убежать, а там уже эти стоят. Подножку мне подставили. Я как треснулся головой об стенку.
Серега не выдержал и начал шмыгать носом.
– А он говорит, я тебе сейчас без всякого карате по роже надаю. Как треснет... У меня кровь из носа.
Он громко засопел, сдерживая слезы.
– Ты Нине сказал? – поинтересовался Пашка.
– Нет.
– Почему?
– Не хочу. Не надо ей ничего говорить.
– А почему тогда ты его не треснул?
– Как почему?! Они же здоровые. Если разозлить – вообще убьют.
– Думаешь, убьют? Надо все-таки попробовать. И еще, мне кажется, ты зря сегодня не пошел на секцию.
– Наверно, зря.
– Ну, так иди.
– Сейчас пойду. Учитель, правда, отжиматься заставит за опоздание.
– Все равно иди. Если ты решил, надо заниматься.
Довольно долго Пашка бродил по коридорам и размышлял. Было странно, что Серега не просит защиты у воспитателей. Но если он не хочет, это, конечно, его дело. Гораздо более странно, что он не пробует защититься сам. Почему?
