Кир Булычев - Перевал
- Жалко, здесь нет болота, - сказала Марьяшка. - Я бы вам нарвала травы, я знаю, какой.
- А почему не нарвала заранее? - спросил Олег. Марьяна лучше всех в деревне разбиралась в травах, она их буквально кожей чувствовала.
- Странный ты, - удивилась Марьяна. - Эту траву надо сразу есть, пока свежая, как ее сохранишь?
Ей всегда казалось странным, что другие не видят того, что видит она.
Олег оглянулся. Если здесь и были болота, то за ночь замерзли. Да и были вряд ли - местность выше, чем у поселка, суше и каменистей.
- Олежка, - позвал его Томас. - Пойди ко мне.
Томас опустился на палатку и поморщился.
- Опять спина болит, - сказал он. - Прострел.
- Я вам потом потру, - сказала Марьяна.
- Спасибо, не помогает, - улыбнулся Томас. Он был похож на птицу ворону, какую рисовал на уроках биологии Старый. Темная птица с крупным заостренным носом. - Слушай, ты помнишь, где я карту прячу? Мало ли что может со мной случиться.
- Ничего не случится, - сказал Олег. - Мы же вместе идем.
- И все-таки рисковать мы не будем. Ты сможешь разобраться карте?
Карта была нарисована на кусочке бумаги. На самой большой ценности в поселке. Олег всегда испытывал к бумаге странное, особенное чувство. Бумага, даже чистый листок, была колдовским образом связана со знанием, для того, чтобы выразить знание, она и была создана. Она была как бы проявлением божества.
Томас, заходясь временами в кашле, заставил Олега показывать по карте путь к перевалу. Маршрут был знаком, они уже мысленно проходили его все вместе, с Вайткусом и Старым, только, правда, когда об этом говорили в деревне, ощутить действительную суть пути, расстояние, холод было невозможно - в доме тепло, уютно горели светильники, за стеной шелестел дождик...
Дик принес кролика. Козел почему-то испугался безжизненной тушки, подпрыгивая, умчался к откосу и остановился там, сокрушенно тряся головой.
- Чует, дурак, что его ждет, - сказал Дик. Он бросил кролика на камни. - Давайте сейчас его съедим, веселее идти будет. И Томасу полезно. Правда, еще полезней горячей крови напиться, я всегда на охоте так делаю. Но ты ведь, Томас, не будешь?
Томас отрицательно покачал головой.
- Что делаете? Карту смотрите? - спросил Дик.
- Томас заставляет меня повторять - на случай, если с ним что-то случится.
- Чепуха, - сказал Дик, садясь на корточки и начиная ловко разделывать тушку, - ты еще можешь идти. А плохо будет - вернемся.
Олег понял, что Дик не хочет обидеть Томаса. Дик с самого начала говорил, что Томас может не дойти.
- Ничего, - сказал Томас, который ничем не показал, как ему неприятен равнодушный тон Дика. - Лучше подстраховаться.
Когда они пили чай - кипяток с корешками, козел решился, подошел ближе, но не с той стороны, где Дик кинул шкуру кролика, а с другой, как бы отгородившись от шкурки костром и палаткой. Он тяжело вздыхал, и Марьяна кинула ему несколько сушеных грибов.
- Вот это лишнее, - сказал Дик. - Грибы нужны нам самим. Может так случиться, что мы больше ничего не найдем. А как обратно идти?
- Там, за перевалом, есть пища, - сказал Томас.
- Мы не знаем, есть или уже нет, возразил Дик. - Глупо погибать от голода. А в морозы лучше много есть.
- В крайнем случае съедим козла, - сказал Олег.
- Почему в крайнем? - спросил Дик. - Мы его обязательно съедим. И скоро. А то еще сбежит.
- И не думай, - сказала Марьяна. - Не надо.
- Почему? - удивился Дик.
- Потому что козел хороший. Он вернется с нами в деревню. И будет жить. Нам пора иметь своих животных.
- Я тебе таких козлов тысячу притащу, - сказал Дик.
- Неправда, ты только хвастаешь. Не приведешь. Их не так много в лесу. И если он не захочет, ты его никак не притащишь.
- Дотащить трудно. Но мы пойдем с тобой, ты умеешь со зверями разговаривать, - сказал Дик и стал резать кролика на равные доли, чтоб всем поровну.
- Я не дам убивать, - сказала Марьяна. - У нее будут маленькие.
- У кого? - спросил Олег.
- У козла, - сказала Марьяна. - У козлихи.
- Так это коза? - спросил Томас.
- Да, козлиха, коза. Я знаю.
- Похоже, что самка, - сказал Дик. - Я просто не поглядел.
- Смешно, - сказал Олег.
- Ничего смешного, - ответила Марьяна.
- Робинзон Крузо тоже разводил коз. И пил их молоко.
- Ну, из этого ничего не выйдет, - заявил Дик. - Я пробовал. Отрава.
- Марьяна права, пускай коза живет, - сказал Томас. - Эксперимент может получиться перспективным. Всегда надо думать о том, что будет завтра.
- И еще надо думать, чтобы не умереть сегодня, - возразил Дик.
- Козу будем подкармливать, - сказала Марьяна.
- И не вздумай, - сказал Дик.
- Я свое буду отдавать. - Марьяна упрямо глядела на Дика, острый подбородок вперед. Дик склонил голову, разглядывая девушку, как незнакомую зверюшку.
Томас поднялся первым и пошел складывать палатку. Его трясло.
- Может, вернешься? - спросил его Дик.
- Поздно, - ответил Томас. - Я пойду.
- Подумай, - сказала Марьяна, рассерженная на Дика, как ты можешь так говорить! Одному до поселка не дойти.
- Олег с ним может вернуться. - Это Дик сказал так, чтобы оставить за собой последнее слово. Но оказалось, что последнее слово все-таки осталось за Марьяной.
- Олегу нужнее за перевал, чем тебе, - сказала она.
- Ты тоже? - сказал Дик и лицо его было неподвижно, лишь шрам над глазом пульсировал.
- Пора идти, - заговорил Томас. - Если сегодня будем идти хорошо, может, выйдем на плоскогорье. В прошлый раз мы увязли в этом ущелье. Снег был по пояс. И метель.
Томас пошел впереди, по широкому ложу ручья, который при больших дождях, наверное, превращался в бурный поток, а сейчас лишь чуть-чуть журчал по обтесанным камням, обламывая наросшие за ночь у берега льдинки.
Коза сначала бросилась вперед, словно показывала дорогу, а потом раздумала, остановилась, Дик погрозил ей пальцем, но тут коза вздохнула, решила проявить лояльность, побрела за людьми. Хотя порой останавливалась и занудно вопила, уговаривая вернуться.
Чуть потеплело, снег под ногами начал таять, было скользко, за день пришлось раз десять перейти ручей, который вился по долинке, кидаясь от откоса к откосу, и ноги у всех закоченели.
Долинка, по которой стекал ручей, постепенно сужалась, каменные темные стены становились круче и сходились все ближе, пряча ручей в вечную тень. Шум его стал мрачным, отражался от стен, как в бочке. Было неуютно и страшно - никто из них, кроме Томаса, не был раньше в горах, тут даже Дик потерял всегдашнюю уверенность в себе, не убегал вперед, все время поглядывал вверх, словно боялся, что на голову упадет камень, и часто спрашивал Томаса:
- Ну скоро? Скоро выйдем?
- Зависит от того, как будем идти, - отвечал Томас.
