Василий Звягинцев - Величья нашего заря. Том 2. Пусть консулы будут бдительны
Может быть, сам того не понимая, Ойяма сравнил своё положение с положением русского президента, едва-едва не свергнутого своим ближним окружением. Тем не менее понявшего «откуда ветер дует» и решившегося первым делом, как только разделался с заговорщиками, бросить переходящий границы разумного вызов не то чтобы даже сильнейшей военной и экономической державе мира, а самому мироустройству как таковому. Ибо не признавать лидерства Америки – ещё большая ересь, чем мусульманину публично заявить о том, что «Есть Бог кроме Аллаха, и не только Магомет пророк его».
Госсекретарь, мисс Блэкентон, которой полагалось только советовать, а не требовать что-то от шефа, собрала тонкие губы в подобие куриной гузки и стала вдруг похожа на злую старуху с лавочки у подъезда в малопрестижном спальном районе Москвы. Но здесь, к сожалению, некому было провести такую параллель. Старушки у подъездов отсутствуют в Штатах как класс, что входит в некоторое противоречие с распространённым предрассудком о невероятном коллективизме американцев в противовес российскому угрюмому индивидуализму.
– Грузины поверили людям из предыдущей администрации. Им твёрдо обещали, что русские не вмешаются в операцию по освобождению «оккупированных территорий», а мы окажем им всю необходимую помощь, включая неограниченную военную. Они имели перед собой пример Сербии и искренне верили, что мы точно так же, спасая их от геноцида, станем бомбить Москву, как в своё время Белград. А когда наступил «момент истины» – их обманули. Мы больше не имеем права таким образом подставлять наших друзей… За свои слова надо отвечать. Если наши деды брались за рукоятку револьвера, они не позволяли врагу поверить, что это дешёвый блеф…
Президент подумал, что мисс Блэкентон – отвратительная мегера, хотя ей нет ещё и пятидесяти, и по доброй воле он не стал бы разговаривать с ней даже о погоде, но увы – это другие «хозяева Белого дома» могли сами набирать себе команды и стучать кулаком по трибуне в Конгрессе, требуя принятия нужных для них и Америки решений. Как Рузвельт, Трумэн или Эйзенхауэр. Он – не может. Эпоха диктаторов у власти прошла навсегда, сейчас эпоха политкорректности, мультикультурализма и «коллективного руководства».
Взгляд президента упал на портрет одного из его предшественников, в ряду других украшавший противоположную стену зала. Да вот хотя бы – Эйзенхауэр, Дуайт Дэвид, «Айк», 34-й по счёту. Победитель во Второй мировой войне, полнозвёздный генерал, награждённый, кстати, наряду с самим Сталиным советским орденом «Победа», варварски пышным и безумно дорогим, осыпанным настоящими бриллиантами.
Да, вот это – президент, имевший и волю, и характер плевать на любые рекомендации, хотя бы они исходили от людей, имевших столько денег, что хватило бы купить не только послевоенную Европу посредством «плана Маршалла», но и сами Соединённые Штаты тоже. Это ведь ДДЭ публично заявил, что главную опасность для Америки представляет её набравший непомерную силу и власть «военно-промышленный комплекс».
А он – всего лишь Мишель Ойяма, метис с кровью, похожей на тщательно взбитый коктейль – президент всех наций, народностей, групп и группок каких угодно меньшинств, включая активных лесбиянок и пассивных некрофилов, но не «американского народа».
Для того и выбран и «избран», чтобы окончательно дать понять всем, что ни о какой «воле большинства» отныне не может быть и речи. Зачем лицемерить перед самим собой, его избрание – это прежде всего плевок в лицо этим самым WASPам. Сильный, самодостаточный, уверенный в себе, имеющий собственное мнение, «винчестер» и «кольт», белый протестант, потомок первопроходцев, здесь и сейчас никому не нужен. Он почти такой же враг «новой Америки» и «новых американцев», как и русский. А сам Ойяма должен сделать героем и символом нации «одноногого, слепого негра-мусульманина, вдобавок – гомосексуалиста». И в то же время, руководя народом, составленным из таких вот «граждан», – обеспечивать и впредь глобальное доминирование США… Или – уже не США?
Мишель с горькой усмешкой подумал, что от него требуют достойно ответить лидеру страны, с которой не справился ни Наполеон, ни руководимые Англией «двунадесять языков», ни Гитлер. (Ойяма, как раз в силу своего происхождения, учился очень хорошо, старательно, не то что какой-нибудь Буш или Рейган, которым происхождение и социальный статус позволяли не знать не только где на карте находится Иран, а где Пакистан, но и не уметь перечислить по алфавиту названия всех американских штатов.) Всемирную историю он знал в достаточном объёме для вменяемого и окончившего два рассчитанных на подготовку «серьёзных специалистов» факультета человека.
И в то же время у него недостаёт власти, чтобы просто попросить выйти вон и никогда больше не возвращаться полусумасшедшую лесбиянку (лесбиянок Ойяма ненавидел куда сильнее, чем педерастов, но никогда этого не демонстрировал), вместе с тремя остальными «политмисс»! Хозяин пиццерии может уволить плохого повара, владелец корпорации – не справляющегося со своими обязанностями финансового директора, а он?
Эта уродливая баба – «госсекретарь»! Почему? Потому что её бывший свекор был три срока подряд постоянным председателем сенатского комитета по иностранным делам? Или потому, что она со школьных времён занимала руководящие посты в отделениях и комитетах «Дочерей американской революции»?[41] Или просто некогда приглянулась «менеджеру по персоналу» тайного «мирового правительства»? Кому-то, имеющему право определять «единственно верный курс» всего мирового сообщества?
Что-то слишком много посторонних мыслей лезет в голову в то время, когда нужно принимать «судьбоносные решения», наверняка кем-то уже принятые за партией в гольф или между переменой блюд кошерного субботнего ужина.
Но эти господа кое-чего не учли – потомком древнего самурайского рода, восходящего непосредственно к богине Аматерасу-Оомиками, нельзя помыкать, как выходцем из трущоб Гарлема, пусть и закончившим Гарвард. Вот подскакивающая от нетерпения сказать очередную прописную глупость директор АНБ мисс Прайс как раз такая – злобненькая, истерзанная комплексами всех видов, от сексуальных до расовых, «чёрная пантера», пусть и в совершенстве выучившая русский язык.
На четверть японец (по крови на четверть и на три четверти по духу), Ойяма умел на многие вещи реагировать не так, как от него ожидали те, кто воспринимал его, исходя из внешности и несущественных деталей биографии.
– Ну и ради чего мы собрались? – вдруг сказал президент, не притрагиваясь к «меморандуму», словно мгновенно забыл все слова, что были ему сказаны самыми разными людьми вчера, позавчера и сегодня тоже, во время этого совещания. Он любил поигрывать в покер. Не то чтобы профессионально, но гораздо лучше, чем в гольф. Гольф его бесил именно тем, что шарик по зелёному полю гоняли джентльмены, считающие, что тот, кто не умеет правильно выбрать клюшку и забросить ловким ударом мячик на двести ярдов, недостоин говорить о большой политике.
