Е Войскунский - Экипаж Меконга
- Ты молчи, старина. Не тебя спрашиваю.
- Я сам знаю, - обиженно сказал Генка. - Бейдевинд - это когда ветер спереди, только, конечно, не прямо в нос, а немножко сбоку.
И Генка, откинув правую руку, пошел через двор наискось, под углом к "ветру". Дойдя до стены, он повернул, прижал правую руку, откинул левую и снова пошел под углом к "ветру". Сделав несколько таких зигзагов и дойдя до стрелы, он оглянулся на Николая:
- Правильно, дядя Коля?
- Ничего не скажешь. А как называются повороты, которые ты делал?
- Оверштаг! - выкрикнул Генка, боясь, что Алька его опять опередит. - Я пересекал носом линию ветра. Я выбирался против ветра... это... в лавировку!
- Молодец, Генка! - усмехнулся Николай. - Только помните, ребята: оверштаг при малой скорости не всегда выходит. Это поворот хоть и медленный, но зато безопасный; А если надо быстро повернуть?
- Поворот фордевинд! - наперебой закричали мальчишки.
- Правильно. Шурик, покажи.
Чернявый мальчик побежал боком к "ветру", потом, не останавливаясь, повернул, оказавшись спиной к "ветру". При этом он резким взмахом сменил руку, изображая парус, перекинувшийся с борта на борт.
- Так, - сказал Николай. - А если сильный ветер и рулевой зазевается, вместо поворота фордевинд что получится?
- Поворот оверкиль, - сказал Алька. - Вот так... - Он стал на руки и ловко перекувыркнулся.
Мальчики засмеялись и тоже принялись кувыркаться.
- Ну, хватит, - смеясь, сказал Николай. - Молодцы, ребята! Усвоили. Будете яхтсменами.
Он быстро пошел по переулку. Под акацией, несмотря на ранний час, уже сидели со своими нардами два старика в бараньих шапках. Они бормотали, как заклинание, древние слова счета выпавших очков: пянджучар, дубара, шеш-и-беш, и со стуком передвигали шашки.
А ветра все не было. Между тем на сегодня были назначены классные гонки для швертботов "М-20", яхт "звездного" класса и яхт класса "Л-4" [швертбот - легкая яхта с выдвижным стальным килем - швертом; "шверт" - по-немецки "меч"; на старинных яхтах выдвижные кили были мечевидными и опускались через швертовый колодец вертикально; теперь шверты имеют форму сектора; яхты "звездного" класса и класса "Л-4" - килевые яхты].
Николай ступил на бон яхт-клуба. Он не увидел обычного предгоночного оживления. Правда, команды легких "эмок" и "звездников" возились на яхтах, причаленных к бону. Они еще надеялись: для них достаточно даже маленького ветерка.
Новички твердили "семь заповедей гонщика", каждая из которых начинается словами: "Если не уверен в своем праве - уступай". Уступай, будучи обгоняющим и будучи наветренным, уступай, идя левым галсом, уступай, уступай... Ты можешь прийти к вожделенному финишу первым, но штрафные очки по "протестам" отбросят тебя назад. Мало быть хорошим мореходом на хорошо настроенной яхте - надо тонко знать правила парусных соревнований и комментарии к ним, которые по своей сложности не уступают комментариям к священному Писанию.
Экипажи яхт класса "Л-4" отчаялись дождаться ветра, подходящего для их крупных судов. Собравшись в кают-компании яхт-клуба у телевизора, они с увлечением смотрели утреннюю передачу "для самых маленьких".
А вот и Юра. Он сидел на краю бона в одних плавках, обхватив длинными руками колени, и унылым ямщицким голосом напевал "Бродягу".
Николай подошел к нему, сел рядом и с полуслова включился в "Бродягу". Они пели, пока боцман Мехти не высунулся из шкиперской и не крикнул им свирепо:
- Где находишься? Тебе здесь Евгений Онегин или яхт-клуб?
- Зря ты отдал Вове акваланг, - сказал Юра немного погодя. - Понырять бы сейчас.
- Если гонки отменят, поедем ко мне. Попробуем изменить шаг спирали. Слышь, Юрка?
- Слышу, но не поеду.
- Почему? - Николай посмотрел на друга. - Ах, ну да, Валечка. Понятно.
- Валечка ни при чем.
- Так какого же дьявола...
- Ничего у нас не получится, Колька. Поверхность вещества - дело темное. Если мировые ученые не знают, как с ней обращаться, то где уж нам...
- Не хочешь - не надо. Обойдусь без тебя.
- Не обойдешься. Я хоть в электронике кое-что смыслю, а ты - слабачок.
- Все равно не брошу, - упрямо сказал Николай. - Должно быть поле, в котором натяжение поверхности усилится.
- "Поле"! - насмешливо подхватил Юра. - "О поле, кто тебя усеял мертвыми костями?"
Подошел Привалов.
- Доброе утро, мальчики, - сказал он. - Зря я, кажется, приехал. Не отменены гонки?
- Пока нет, - ответил Юра. - Ждем. Садитесь, Борис Иванович.
Они сидели втроем, свесив ноги с бона, и солнце жарило их спины, и ветра все не было и не было.
- Борис Иванович, - сказал Николай решительным баском, - помните разговор о поверхностном натяжении?
- Ну? - Привалов поблестел на него стеклами очков.
- Так вот... - И Николай коротко рассказал про опыт с водой и проволокой, и про спираль, и про поле, которое должно же существовать...
Привалов выслушал все это, щурясь и морщась, а потом сказал:
- Кустарщина... Без солидной подготовки за такие дела не берутся. Есть книга - "Физика и химия поверхности". Автор - Адам. Могу дать почитать, если хотите... А вообще, - добавил он, помолчав, - у нас своих забот хватает. На очереди огромная работа: Транскаспийский нефтепровод.
- Уже который год говорят о Транскаспийском! - сказал Юра. - Мы уж и верить перестали.
- Напрасно... Вчера не успел спросить вас, Коля: были вы у Опрятина в институте?
- Был. А мог бы и не ходить: у них подготовлена информация насчет повышения уровня моря. Для всех заинтересованных организаций. На днях и мы получим.
- Что видели там интересного?
- Ничего особенного. По-моему, они собирают крупную электростатическую установку.
- Вон как! Электростатика... - Привалов задумался.
- Давно пройденный этап, - заметил Юра. - Дофарадеевские дела.
- Слишком категорично, - сказал Привалов. - Оно конечно, после Фарадея наука отвернулась от электростатики и прочно занялась электромагнетизмом. Но вот теперь снова вспомнили об электростатике, и оказалось, что старушка еще может сослужить службу диалектическая спираль развития...
Миллионы лет пролежали под землей куски янтаря - окаменелой смолы хвойных деревьев третичного периода, - прежде чем, пройдя долгий и сложный путь межплеменного обмена, попали с хмурых балтийских берегов в солнечную Элладу.
Древние греки очень ценили глубокую прозрачность и теплый желтоватый цвет _электрона_ - так назвали они янтарь. От этого слова они произвели красивое женское имя "Электра", то есть "Янтарная", - имя, прославленное в античных трагедиях. Но не только красотой и прозрачностью привлекал янтарь внимание греков. Один из семи мудрецов, прославивших древнюю Грецию, Фалес из Милета, упорно пытался разгадать, почему кусок янтаря, натертый шерстью, притягивает к себе соломинки и пушинки так же, как магнит притягивает железные опилки.
