Аластер Рейнольдс - Префект
Специальная обувь удерживала Дрейфуса на корпусе субсветовика. Невесомый, он стоял напротив капитана и думал, что при самом виртуозном владении режущими инструментами узника не освободить: времени не хватит.
Капитан останется на своем корабле до самого конца – до столкновения с Блистающим Поясом или до ядерного взрыва. Через визор шлема за Дрейфусом и Спарвером следили глаза – широко раскрытые, живые. А вот надежды в них не было.
Дравидян хорошо понимал, какие у него шансы.
Левой рукой Дрейфус размотал оптоволоконный кабель с правого запястья. Такой скафандр, как на Дравидяне, он видел впервые. Наверное, его впопыхах смастерили из подручных средств – частью самодельные детали, частью древние, ровесницы химических ракет. Но почти все скафандры совместимы. Разъемы для подачи воздуха и энергии веками соответствуют нескольким стандартным интерфейсам. С каналами связи то же самое.
Дрейфус разыскал нужный разъем в рукаве Дравидяна и воткнул туда оптоволоконный кабель. Минуты убегали одна за другой, но вот контакты состыковались, и в шлеме зашипел чужой циркулятор воздуха – Том услышал системы жизнеобеспечения Дравидяна.
– Капитан Дравидян, надеюсь, вы меня слышите. Я Том Дрейфус, полевой префект «Доспехов».
Пауза длилась дольше, чем рассчитывал Дрейфус. Том уже почти не надеялся на ответ, когда уловил сдавленный вздох Дравидяна.
– Я слышу вас, префект Дрейфус. Верно, я Дравидян. Вы молодец, что угадали.
– Жаль, что мы раньше не добрались. Я слышал сигнал. Вам было больно.
– Да, было.
Неужели Дравидян усмехнулся?!
– А сейчас?
– Сейчас полегче. Скажите, что они сделали? Ноги и руки болели адски, но я… ничего не видел. Они не позволили. Так что, меня расчленили?
Дрейфус осмотрел приваренное к кораблю тело, словно убеждаясь, что видит Дравидяна целиком.
– Нет, – ответил он. – Вас не расчленили.
– Вот и славно. Значит, я уйду более-менее достойно.
– Простите, но я не понимаю.
– У ультра целая система наказаний преступников. Меня сочли «предположительно виновным». Предположительно, но не определенно. Если бы невиновность исключалась, меня расчленили бы.
– Вас прибили к кораблю, – объявил Дрейфус. – Прибили и приварили.
– Да, я видел свет.
– Я не могу ни вытащить вас из скафандра, ни отделить скафандр от корпуса, ни вырезать кусок корпуса. За полчаса не успею.
– За полчаса?
– Увы, мне приказано уничтожить этот корабль. Очень жаль, что вам, капитан, пришлось страдать. Обещаю, наше правосудие сработает чисто и быстро.
– У вас боеголовки?
– Повторяю, все закончится быстро.
– Вы очень добры, префект. На спасение я и не надеялся. Когда ультра что-то затевают… – Дравидян не договорил.
Дрейфус кивнул.
– Но вы говорили о правосудии, – вспомнил Дравидян, восстановив не то дыхание, не то ясность ума. – Стало быть, уверены в моей виновности?
– Капитан, совершено чудовищное преступление. Имеющиеся у меня доказательства не оставляют сомнений, что в нем участвовал ваш корабль.
– Я сбежал, – проговорил Дравидян. – Укрылся в парковочном секторе, решив, что там буду в безопасности, а мои доводы встретят с пониманием. Зря я это сделал. Лучше довериться вашему правосудию, чем полагаться на своих.
– Я бы вас выслушал, – заверил Дрейфус.
– Случилось совсем не то, что кажется на первый взгляд.
– Тот анклав уничтожен вашим двигателем.
– Да, это я признаю.
– Вы вернулись на свой корабль озлобленным, потому что вам сорвали выгодную сделку.
– Я сожалел, что та семья аннулировала переговоры. Но это не значит, что мне хотелось всех убить.
– Раскин-Сарторий уничтожен неслучайно. В обратное никто не поверит.
– Я не говорил про случайность. Это преднамеренное уничтожение мирного анклава. Но я тут ни при чем. И мой экипаж тоже, – добавил капитан с неожиданным пылом.
– Преступление либо совершено, либо нет.
– Кто-то спровоцировал его. Кто-то проник на «Аккомпанемент теней» и использовал его против «пузыря» Раскин-Сарторий. Мы стали орудием убийства, а не убийцами.
– Хотите сказать, кто-то проник на корабль и узнал, как запустить и отключить двигатель, чтобы уничтожить «пузырь»?
– Да, – проговорил Дравидян с такой безысходностью, словно перестал надеяться, что его аргументы будут приняты. – Вы совершенно правы.
– Хотел бы я поверить вам на слово.
– Префект, спросите себя: зачем мне сейчас врать? Мой экипаж уничтожили, сожгли заживо на этом самом корабле. Меня заставили слушать крики товарищей, их мольбы о помощи. Корабль растерзали, как голодные волки терзают бешеного зверька. Меня пытали и приварили к носу корабля. Еще немного – и я умру.
– И все же я… – начал Дрейфус.
– Не представляю, в чьих интересах такая трагедия. Выяснить это – не моя задача, а ваша. Но клянусь, мой экипаж не совершал преступления.
– Пора подумать о том, как отсюда убраться, – негромко сказал Спарвер.
Дрейфус поднял руку, требуя тишины.
– Но кто-то из ваших подчиненных наверняка тут замешан, – сказал он Дравидяну.
– Никто из тех, кому я доверял и кого считал своей настоящей командой. За других, впрочем, не ручаюсь.
– О ком вы?
– Неподалеку от Йеллоустона мы взяли пополнение. Часть экипажа перешла на другие корабли, и у нас появились вакансии. Кто-то из новичков мог…
– Капитан? – нарушил паузу Дрейфус.
Дравидян заговорил другим тоном, словно вспомнив:
– Случилось нечто странное. Вышел из строя шаттл, поэтому мы приблизились на субсветовике к Раскин-Сарторию, а не прилетели туда на шаттле из парковочного сектора. Тогда о неполадке я особо не думал: сделка была на мази. Сейчас же вспоминаю инцидент с шаттлом и утверждаюсь в мысли, что это диверсия.
– Не понял.
– Кто-то вывел шаттл из строя, префект. Кто-то захотел, чтобы «пузырь» оказался в зоне поражения «Аккомпанемента теней». Прежде я думал, что преступление, совершенное от нашего имени, – это месть за сорванную сделку, кто-то на корабле решил наказать анклав и его жителей. Сейчас я считаю иначе. – Дравидян замолчал, лицо за стеклянным визором стало совершенно неподвижным.
Только Дрейфус решил, что капитан умер или потерял сознание, как тот снова зашевелил губами:
– А сейчас я гадаю, не кроется ли тут чей-то умысел.
– Не просто убийство, а убийство преднамеренное и хладнокровное?
– Я могу лишь изложить вам ход событий.
– Те новобранцы… Что о них скажете?
– Ничего особенного. Шестеро или семеро – и прожженные типы, летавшие на других кораблях, и молокососы, плутающие в трех соснах. Лично я ни с кем из них не встречался, только постращал по громкой связи, как водится, когда они на борт поднялись.
– Даже имен не знаете?
– Извините, префект. Знал бы что-нибудь, сообщил бы вам.
Дрейфус кивнул: если Дравидян и впрямь уверен в собственной невиновности, утаивать доказательства ему незачем.
– Не пойму, зачем уничтожать «пузырь», если не из-за сорванной сделки?
– Расследование ведете вы, префект. Вы и скажите.
– Вы скоро умрете, – тихо напомнил Дрейфус. – Этого не изменить, что бы я ни сказал и ни сделал.
– Но вы верите, что я говорю правду?
– Я верю, что настоящее расследование еще впереди. Если факты подтвердят вашу невиновность, я позабочусь, чтобы их предали огласке.
– Надеюсь, вы настоящий профессионал.
– Об этом судить не мне.
– Преступники убили тысячу человек. Если добавить экипаж моего корабля, жертв еще больше. Им не понравится, что префект сует нос в их дела и пытается свести их старания на нет.
– Нам платят не за популярность.
– Префект Дрейфус, вы кажетесь человеком порядочным. Я и по голосу это чувствую. Мы, ультранавты, неплохо разбираемся в характерах. Мои люди тоже были порядочными. Даже если не сумеете реабилитировать меня, постарайтесь оправдать их. Такой гибели они не заслужили. «Аккомпанемент теней» ни разу меня не подвел. Он тоже не заслужил такой гибели. – Дравидян замялся, потом спросил: – Как там с боеголовками?
Дрейфус глянул на Спарвера, тот похлопал по рукаву, словно под ним были часы.
– Двадцать минут, шеф.
Том повернулся в сторону движения мертвого корабля. Вдали виднелись Йеллоустон и Блистающий Пояс. Дневная сторона планеты была еще освещена. Нет, не почудилось: Пояс стал шире с тех пор, как Дрейфус любовался им в последний раз. Том различал и «зерна» отдельных анклавов. Немного времени, терпения и доскональное знание орбит анклавов помогут опознать самые крупные. К примеру, серебряный блик у западного края планеты – это, часом, не «карусель» Новая Венеция вращается среди оживленных центральных орбит? А гирлянда рубиново-красных огоньков чуть правее – не характерный знак восьми анклавов Цепи возрождения? В таком случае синеватый блик чуть восточнее – Дом Саммартини или Силвестовский институт изучения затворников.
![Айзек Азимов - Основание и Империя [Академия и Империя]](/uploads/posts/books/116810/116810.jpg)
![Айзек Азимов - Основание [Академия]](/uploads/posts/books/116819/116819.jpg)