Алексей Корепанов - Призрачный сфинкс
Гусев сделал еще один шаг и остановился, и опустил автомат. До крестообразной субстанции было не более пяти метров. Сергей вплотную приблизился к напарнику – и утренний свет померк столь внезапно, словно его выключили, и наступила такая тишина, что ее хотелось кусками выковыривать из ушей.
Он обнаружил, что каким-то непостижимым образом оказался висящим над бездной, и в этой бездне, далеко внизу, проступали из темноты смутные картины, наплывая друг на друга, медленно растворяясь и сменяясь новыми и новыми. Распахивались в темной глубине какие-то иные пространства, иные миры, наполненные солнечным светом и зеленью листвы, агатовыми провалами горных пещер и бирюзовыми волнами морей, палевыми барханами и лазурными лентами рек, возникали из мрака города и селения, утонувшие в белой пене цветущих садов, и горные пастбища с диковинными животными, и заснеженные леса, и белые и розовые паруса кораблей в океане, и величественные монументы, и квадраты полей, и мосты, и плотины, и пестрая калейдоскопная круговерть карнавалов, и похоронные процессии, и игры с мячом на лугах, и жрецы в белых одеяниях на площадках ступенчатых пирамид, и вереницы повозок на обсаженных деревьями дорогах, и колышущиеся цветы на склонах холмов…
Это было похоже на беззвучное кино, и Сергей вдруг понял, что значат все эти картины. И речь шла не о предположении, которое могло оказаться и ошибочным, а именно о невесть откуда взявшемся безусловном знании: там, в бездне, проплывали образы миров, уничтоженных скоддами. Он каким-то образом оказался способным воспринимать обрывки воспоминаний этой крестообразной, похожей на бесплотную тень субстанции, трепещущей у скалы. Субстанции, которая вместе с себе подобными поглотила цветущие миры, созданные Господом для украшения Вселенной…
Он попытался вырваться из этой темницы, но у него ничего не получилось – он не ощущал собственного тела, а в глубине продолжали сменять друг друга картины погибших миров. Истребленных скоддами миров…
А потом зазвучал голос, приглушенный холодный голос – таким голосом мог бы говорить восставший из могилы злой мертвец.
«Вас никто не звал сюда, – произнес голос. – Вы действуете не по правилам, вы лезете не в свое дело. Вы всегда лезете не в свое дело… Мы никогда не трогали вас, потому что презираем вас… Вы, люди, – отбросы мироздания… Это не ваша игра, вы мешаете игре, вы всегда меша…»
Раздался громкий треск автоматной очереди – и голос оборвался, словно злой мертвец рухнул обратно в разверстую могилу. Темнота лопнула, раскололась, разлетелась на мелкие кусочки – и в глаза Сергею ударил утренний свет. Гусев по-прежнему стоял впереди него, поводя плечами, будто разминаясь, и к его крепкой шее прилип какой-то серый пух. Саня Веремеев, обеспокоенно поглядывая на напарников, перезаряжал автомат наискосок от них, у самой скалы… а вот скодда там не было – ни тени, ни полутени… Ничего.
– Блин, – с чувством сказал Гусев и обернулся. – Серега, ты как, нормально?
– Уже да, – ответил Сергей, безуспешно пытаясь разглядеть хоть какое-то подобие тени.
– Крепко он нас, скотина! – Гусев с силой потер шею, смахнул пух. – Учуял-таки. А Веремеича не тронул, да? Молодец, Веремеич, выручил!
Саня неторопливо повесил автомат на плечо, подошел к ним и вдруг зачастил с улыбкой:
– А Веремеич умный потому что, не высовывался Веремеич, не пер с мешком на паровоз, не дразнил гусей. Гляжу – окаменели, как статуя командора, зову – не реагируете, трясу – без толку. Понял, что этот урод вас загипнотизировал, зашел сбоку, чтоб без рикошета, – и надавал ему по всей морде лица! И финита!
– И ето правильно, – Гусев одобрительно похлопал Саню по плечу. – Хорошо работаешь, боец, я тобой доволен.
– Рады стараться, господин командир! – вытянувшись в струнку, гаркнул Саня.
Гусев повернулся к скале, возле которой пришел конец последнему скодду, показал кукиш:
– На-ка, выкуси! Это вам, блин, не магия ваша занюханная, а конкретное боевое оружие. Горячий привет от отбросов мироздания, козлы вонючие!
– Ты чего это? – недоуменно вытаращился на него Саня. – Кто это отбросы?
– Да обзывался тут один, – озираясь, рассеянно ответил Гусев. – Слышь, парни, что-то я не вижу, чтобы кто-то куда-то нас отсюда собирался забирать. В смысле – назад возвращать, откуда взял, до дому, до хаты.
– Может, не сразу? – неуверенно предположил Саня Веремеев.
– Может, – без энтузиазма согласился Гусев. – Пока утрясут, согласуют, передадут по инстанциям…
В чужом небе благодушествовало чужое солнце, заливая радостным светом чужие скалы. Вокруг расплескалась чужая тишина, и воздух был тоже чужой – и Сергей с внезапной мучительной тоской подумал, что больше никогда не увидит сына. Он медленно стянул с головы шапочку Подземных Мастеров и провел ею по глазам, вытирая выступившие слезы. Гусев крякнул и отвел взгляд, а Саня Веремеев нагнулся и принялся без всякой нужды подтягивать шнуровку на ботинке.
Этот мир был хорошим, но это был чужой мир.
«Вы мешаете игре…»
«Но мы же не напрашивались в эту игру! – с отчаянием подумал Сергей.
– Нас же никто не спрашивал! Схватили как котят – и забросили…»
Ему вновь представилось диковинное грозное существо, обитающее на марсианской равнине. Неужели это именно оно зашвырнуло их сюда? И какие же дальнейшее планы оно вынашивает? Будет направлять их из одного мира в другой ради спасения очередной цивилизации? Или его уже просто не волнует их дальнейшая судьба? Выполнили задачу – и живите как хотите… Может быть, это сверхсущество уже забыло о них?..
В умиротворенной тишине продолжало безмятежно светить чужое солнце, и не было вокруг никакого движения. Мир продолжал жить своей жизнью, ничего не зная о своем спасении и не замечая своих спасителей – троих растерянных парней в боевом облачении, переминающихся с ноги на ногу на открытом пространстве между чужими равнодушными скалами.
– Так, – очень деловито сказал Гусев и расстегнул куртку. – А ну-ка, давайте присядем, парни.
Он опустился на едва выступающий из земли ствол, пристроил рядом автомат. Саня Веремеев, тоже сняв с плеча «калаш», присел на корточки. Сергей остался стоять.
– Судя по всему, дела наши хреновые, парни, – начал Гусев. – Мавры сделали свое дело, неизвестно чью волю выполняя, и на них забили. Но!
– Гусев поднял палец и обвел взглядом напарников. – Так ли уж на самом деле хреновы наши дела или как раз наоборот? Парни, вы когда-нибудь всерьез думали о своем будущем, еще там, у нас?
– Ну, допустим, – осторожно сказал Саня Веремеев.
Гусев подался к нему:
– И каким же тебе рисуется собственное будущее, Веремеич?
