Владимир Немцов - Счастливая звезда (Альтаир)
Разговор был откровенный. Зина, вероятно из скромности, - как-никак, а речь шла о ее поступке, - доказывала, что защита чести Багрецова здесь играла меньшую роль, чем стремление к справедливости. Нельзя было допустить торжества "черной радости" Толь Толича.
После безрезультатного спора с друзьями Женя обратился к Афанасию Гавриловичу и спросил, правильно поступила Зина или нет.
- Да что вы, батенька! - Набатников высоко поднял брови, рассмеялся. Ведь это дело тонкое. Нельзя каждый поступок, подсказанный сердцем, втиснуть в правила для пассажиров.
Он взял Журавлихина за плечи и доверительно сказал, что ему думается так: при оценке любого, пусть даже мелкого, поступка надо бы поглядеть на него с высоты нашего великого завтра, тогда можно задать себе вопрос: на пользу, мол, это человечеству или нет?
Женя попробовал оценить Зинин поступок именно с этих высоких позиций, пришел к выводу, что она не могла поступить иначе, и тут же спросил:
- А правда, что Зине от вас досталось?
Набатников хитро улыбнулся.
- Ну, не без этого. За одно - честь и хвала, а за другое взыщем. Вы главного не заметили, Женя... - И он заговорил о том, какими изумительными становятся наши советские люди, какими совершенными. - Живой пример - Зина. Она не может спокойно говорить о Медоварове, хотя лично ей он ничего плохого не сделал. Человек как человек, с недостатками. И она их не прощает.
- А вы? - в упор спросил Журавлихин, но не смутился: это разговор товарищей.
- Тоже не прощаю, - коротко ответил Набатников, подумав, что в данных условиях не совсем удобно обсуждать моральные качества своего помощника. Здесь он является непосредственным начальником как Жени, так я его друзей.
На место будущего взрыва прилетел Пичуев. Институт, где он работал, и, главное, Академия наук придавали особое значение готовящейся телевизионной передаче. Это пока первый опыт, но скоро должны быть организованы передачи из других мест. А сейчас необходимо учесть все особенности нового применения телевидения.
Вячеслава Акимовича всегда тянуло к показу достижений нашей науки, и он считал, что телезрители будут благодарны за такие увлекательные программы. Среди радиослушателей пользуется успехом передача "По театрам и концертным залам Москвы". А почему бы не организовать телевизионную передачу "В научных институтах страны"? Сейчас это становится возможным. Для начала телезрители, правда, пока еще немногие, могут увидеть результат работы одного из институтов - атомный взрыв, вскрывающий недра. Скоро таких зрителей будут десятки миллионов. Помимо кабельных и радиорелейных линий, связывающих города, вполне возможно, что не один диск, а несколько летающих зеркал поплывут над страной. Тогда для телевидения исчезнут расстояния.
Студенты были особенно рады Вячеславу Акимовичу. За это время у них накопилось множество всяких технических вопросов; трудно осваивалась новая оптика, антенна оказалась малоэффективной. Помощь опытного инженера была очень кстати. Но это дело пятое. Главное то, что "Альтаир" признан не какими-нибудь студентами-биологами, а специалистами телевидения и кое-кем из видных представителей Академии наук. Наряду с профессиональной аппаратурой будет работать и "Альтаир". Честь не маленькая для ребят.
Сразу же после того, как Пичуев осмотрел и одобрил подготовительные работы студентов, они потащили его знакомиться с Зиной. Вполне естественно - друг и чуть ли не самый знаменитый человек в лагере.
А у Зины страшно ныла нога, не могла пошевелить ею, поэтому в знакомстве с московским инженером никакого удовольствия не было. Вот уж не вовремя эти визиты вежливости!
Когда вместе с Пичуевым друзья покинули палатку, Зина туго затянула тяжелый узел волос, вытащила из-под подушки карманное зеркальце и посмотрела на свое осунувшееся, бледное лицо. "Что он нашел хорошего? - спрашивала Зина, хмурилась и злилась на себя. - Глупо получается и уж очень по-бабьи. Взглянул человек повнимательнее, и ты уже растаяла. И Виктор смотрел так же... Все одинаковы. Все".
Зина уткнулась в подушку и лежала так долго-долго. Встреча с московским инженером словно опалила ее, заставила вспомнить и волжские берега, и все, что вспоминать не хотелось.
Как бы люди ни вышучивали "любовь с первого взгляда", Пичуев вскоре убедился, что она все-таки существует. Раньше он думал о такой внезапной любви с усмешкой - в сказках и не то еще бывает. Конечно, юнцам она незнакома, разве Лева Усиков может отличить призрачную любовь от настоящей? А Вячеслав Акимович не сомневался, что любовь его к Зине настоящая, просто потому, что другой у него никогда не было и ему не восемнадцать лет. Значит, ошибка невозможна.
Он ревностно скрывал это от ребят, думая, что никто ничего не замечает. В экспедиции у него было очень много работы, но от того же Левы Усикова или Митяя не укрылись некоторые любопытные детали. Весьма странно, что Вячеслав Акимович мог часами рассказывать летчице о новейших успехах телевидения. Однако Леву это еще не так удивляло. "Зин-Зин скучно, - решил он. - Попробуйте при ее активном характере вылежать несколько дней без движения. Вот и приходится Вячеславу Акимовичу ее развлекать".
Удивительным казалось другое. Все, что рассказывал инженер, Зин-Зин давно уже слышала от студентов. Лева недоумевал: почему она, такая прямолинейная и смелая, не скажет: "Извините, Вячеслав Акимович, ваши лекции не открывают мне новых горизонтов. Мои друзья уже неоднократно излагали этот научный материал, а кроме того, для иллюстрации пользовались еще соответствующей аппаратурой". Наоборот, Зина поощряла лекционную деятельность инженера и даже задавала ему, с точки зрения Левы, довольно глупые технические вопросы, будто она абсолютный профан в радиотехнике. К чему все это, непонятно. Лева попросту растерялся. Тут кроется еще одна тайна, перед которой наука бессильна.
Но вскоре и он и все его друзья простили невинную хитрость Зины, заметив, что после вступительных лекций инженер вполне освоился, разговор перешел на общие темы, и вполне возможно - когда Зин-Зин и Вячеслав Акимович оставались одни, затрагивались темы и личного порядка.
Набатников отложил свой опыт еще на несколько дней. Для некоторых обобщений нужны были дополнительные материалы из Москвы, где летающий диск не раз достигал своего потолка и мог часами висеть в пространстве. В это время на Земле сотрудники института, где работал Набатников, следили за экранами, на которых были видны сложные явления распада вещества. Что-то в них заинтересовало Афанасия Гавриловича, он потребовал новой проверки, но уже в других, измененных условиях.
Это как нельзя лучше устраивало Дерябина. Вместе с инженерами Института электроники и телевидения он поставил своеобразный рекорд дальности приема.
![Владимир Немцов - Тень под землей [= Первые испытания]](/uploads/posts/books/82795/82795.jpg)