Юрий Блинов - Дверь в детство (СИ)
Видя такое «предательство», старый друг Егора сжал кулаки и на полном серьезе приготовился лезть в драку.
— Вы… Ты! — зашипел вдруг он, и попытался протянуть руки в сторону своего начальника. Однако то ли в нём еще оставалась капля рассудительности, или, может, он просто не был в состоянии боеготовности по причине своего опьянения, но никакого удара у Вовки не вышло. Егор спокойно отстранил кулаки Вовки, и вместо того, чтобы дать в ответ сдачи, схватил его за шиворот, развернул, и потащил прямиком в ванную.
— Ай, что выделаете! Отпустите! — бубнил Вовка, упираясь руками и ногами! Да я вас… да я тебе сейчас!
Включив душевую лейку, Егор одной рукой грубо наклонил упирающегося Вовку в ванну, а другой стал поливать его холодной водой. Одежда на «потерпевшем» вмиг намокла, но это обстоятельство не остановило Егора. Его решительность была такой ярой, что он готов был продержать своего бестолкового товарища хоть час под холодной водой, и довести того до состояния полной и окончательной трезвости.
Спустя уже несколько минут, перестав барахтаться, сыпать угрозы и проклятия, Вовка вроде бы смирился со своей несчастной участью, и уже более трезвым голосом возопил:
— Да дайте же мне хоть одежду снять! Я ведь насквозь вымокну!
— Ничего, у тебя еще будет возможность обсохнуть, — невозмутимо парировал Егор Вовкины причитания. — Помокнешь, не расклеишься!
После нескольких минут отрезвляющих процедур Вовка снова взмолился:
— Я ведь так и заболеть могу, Виктор Леонидович! Хватит меня в холодную воду макать!
Похоже, дело и впрямь пошло на поправку. Видимо, чувствуя в противнике силу и невиданное упорство, Вовка решил подчиниться обстоятельствам, поэтому больше не возмущался и не дерзил. Егор заметил перемены в настроении друга, и поинтересовался:
— Ну что, дошел до кондиции?
— Да, да дошел! Не надо больше воды!
Егор выключил кран и покосился на сгорбившегося над ванной Вовку.
— Поднимайся, — скомандовал он.
— Вовка довольно резво выпрямился, и во все стороны от него забрызгала вода.
— Так, постой пока тут, — Егор вышел за дверь и через полминуты вернулся с сухой одеждой. — Это тебе. Немного великовато, но, ничего, переживешь как-нибудь. Одевайся и выходи.
Вскоре, хлюпая носом, но, зато, будучи совершенно сухим, а, главное, абсолютно трезвым, Вовка выбрался из ванной и прошел на кухню, где, стоя у холодильника и скрестив руки на груди, его уже поджидал Егор. Горячий чай с баранками и конфетами, словно символ предстоящего перемирия, стояли на столе, ожидая, когда два человека усядутся полдничать.
— Проходи, садись, — в голосе Егора звучали властные нотки, но глаза лучились добрым светом. Данный факт не ускользнул от внимания Вовки, который тут же послушно сел за один из стульев, а затем осторожно пододвинул к себе одну из чашек с чаем, бросая при этом косые взгляды в сторону стоящего на столе угощенья.
Присел за стол и Егор. Какое-то время оба молчали, разбалтывая в своих кружках сахар.
Первым не выдержал Вовка. Глазами затравленного волка он поглядел в сторону Егора, и пробубнил:
— Как же я домой пойду. Одежда ведь моя теперь суток трое сохнуть будет.
— Насчёт этого не переживай, — Егор откусил половинку баранки и запил ее ароматным напитком. — Я тебе одолжу и куртку и штаны, да и свитер теплый у меня еще один найдется.
В ответ Вовка как-то почти по-детски засопел, видимо, не зная, что ещё тут сказать, и вновь прильнул губами к своей кружке, неторопливо глотая кипяток.
После обмена первыми, сказанными за столом, фразами, повисло неловкое молчание, продолжавшееся примерно минуту.
— И все-таки странный вы какой-то, Виктор Леонидович, — Вовка мотнул головой, словно выразив этим жестом некоторое сомнение.
— Хм, и в чем же заключается моя странность? — спросил Егор.
— Никак я не пойму, зачем вы мне помогаете, — Вовка отодвинул кружку в сторону и вытер пальцем губы. — Зачем оно вообще вам надо?
Егор задержал в руке баранку, которую только что собрался укусить, и, немного подумав, ответил:
— Что же тут странного. Я вдруг увидел, что у тебя голова светлая, а пробиться в жизни самостоятельно ты не можешь. Амбиций в тебе много, а образования никакого. Вот я и решил…
— Не, не клеится такая теория. Незачёт вам! — Вовка откинулся на спинку стула и с задумчивым изучающим видом уставился на собеседника. — Лучше скажите честно, на кой чёрт сдался вам мой телескоп?
— Позволь-позволь? — нервно засмеялся Егор. — Это мне, что ли, нужна твоя подзорная труба? Вроде как, мы вдвоем ее доделаем, а затем я, такой-рассякой, ее у тебя отберу, и стану, что ли, сам на звезды по ночам глядеть?
Вовке явно не понравилась версия собеседника, но другой, у него самого, похоже не было, поэтому он на какое-то время притих, а затем осторожно принялся выкладывать свои предположения.
— Я подозреваю, что ваше участие во всём этом деле совсем не случайно, — он беззлобно погрозил пальцем в сторону сидящего напротив Егора. — Если бы не ваше неожиданное предложение помочь, я бы этот телескоп, может, еще год не доделал, или просто забросил бы. Как-то уж очень рьяно вы мне помогать удумали!
Сказав всё это, Вовка вновь уставился на собеседника своим подозрительным и немного наивным взором и отчего-то заёрзал на стуле.
Егор спокойно допил свою кружку чая, а затем, немного подумав, налил себе еще одну. Рассуждать за чаем на темы «зачем и почему» вовсе не входило в его планы. Сегодняшний день и так прошел почти даром, так как сборка «изделия» со вчерашнего дня не продвинулась ни на шаг. Он посмотрел на настенные часы. Было около четырёх часов дня, а, значит, сегодняшний день уже клонился к вечеру. До окончания сроков, выдвинутых Ключницей, оставалось менее двух дней.
— Вот-вот, — Вовка, внимательно следивший за Егором, вдруг продолжил вещать в том же духе. — Вы, Виктор Леонидович, всё время на часы смотрите, я это еще в первый день заметил. Да и вообще, то время, пока мы с вами вдвоем проводим, вы ни о чем, кроме этого дурацкого телескоп, со мной не говорите, а мои вопросы к вам игнорируете. Что-то здесь явно не так. Зачем всё это вам? Похоже, вам для чего-то очень нужно, чтобы прибор был срочно доделан как можно быстрее!
Почувствовав, что нащупал нужную точку, Вовка встал, поставил свою кружку на стол, затем вышел из-за стола, и добавил:
— Спасибо вам за чай, Виктор Леонидович, но мне нужна любая одежда, пускай даже моя мокрая. Я ухожу домой. Доделывайте эту штуку дальше сами, а я больше сюда не вернусь.
«Вот, значит, как всё поворачивалось?»
