Вн. Аверкиев - Хождение за три неба
В комнате повисла напряжённая тишина. Король на меня старался не смотреть. Архимаг не смотрел на короля. Он его почему-то боялся и уважал. Дед по привычке ушёл из поля зрения и сделался незаметным. Олеся и так была сзади. А на двух аристократов короля не смотрел уже я. Я давил взглядом Фергаттира. Король ёжился и не отрывал свой взгляд от угла.
— А впрочем… У вас ведь лёгкая рука, Фергаттир. Дайте молодому человеку патент на участие в переговорах. И он либо умрёт героем, выполняя ваш приказ на благо Родины, либо станет совершенно здоровым…
Король с надеждой посмотрел на меня покрасневшими глазами.
— Либо…
— Либо сумеет начать переговоры и умрёт по их окончанию. Как только факел выйдет из его мозгов…
Глава 9
Я отправил четырёх психов из столицы к месту переговоров кавалерийским конвоем. По времени это было довольно быстро. Сумасшедшие — почтовой каретой, а эти казаки — на своих четырёх. Суток трое всего. И все довольны. Особенно я. Возиться с неадекватной делегацией королевства мне не хотелось. Я им не таксист, на Шарике развозить всяких ораторов. Жириновские местные… Вот бы кого я с удовольствием привлёк! Сам бы под ручку к факелу притащил. Но есть опасение — Вервольфович заговорит демона, однозначно! Он сам его с ума сведёт. Я представил себе главного демократического либерала страны, вещающего в Думе с демоном за плечами — и ничего, ни испуга, ни негодования, ни удивления… Даже мурашки по спине не пробежали! Видимо, привык к тому, что сын специалиста по внесению удобрений в землю давно уже не говорит сам. Он успешно продаёт свою глубокую глотку. Кому ни попадя, кто больше тугриков отсыплет, кто большую чушь сморозит. Местным до него, как омару до Китая раком… Не та школа, не тот класс. Вот поэтому пусть трясутся в карете. Достали они все меня своими слюнявыми мордами. Я и так уже влез в это болото по самую шею. А как всё хорошо начиналось! Бац — фляга с вином! Бац, бац — золото-бриллианты разные! Бац — приглашение повизитировать на природе, одуванчики понюхать… И в конце концов — бух! Прямо в лобешник — война у нас тут, милорд. Вы уж выручайте…
Я с раздражением задёрнул молнию на сумке. Гадство! Вот, полюбуйтесь, ноготь сломал. Не-е-т, пора заканчивать эту бодягу. Меня котишка на Незадаче ждёт, мне с ним интереснее, чем с местным бомондом. Вот, опять! А-а, ну этого я хотя бы ожидал.
— Маркграф Ниссурский с сыном, милорд!
Я тяжело вздохнул.
— Давай, Шурка, запускай этого филателиста… Сам не уходи, побудь тут, на подхвате. Долго я с ним возиться не намерен.
Сурово стуча высокими сапогами по дорогому паркету, в комнату зашли двое. Шляпы в руках, уже хорошо — и мне не надо никаких антраша делать.
— Милорд… милорд… — два коротких кивка. Кто сказал, что этот парень сумасшедший? Вполне нормальный парень, молодой, небритый, волосы слежались под шляпой, воротничок рубахи несвежий. Вот только взгляд его сразу настораживает. Старательно избегающий вас, и с дымкой какой-то…
— Что привело вас ко мне, господа? Впрочем, я рад! Фенрих, распорядитесь насчёт завтрака…
— Милорд, завтрак может и подождать! Я к вам прямо от короля. А к нему я прямо с кареты. Дело не терпит отлагательств! Умоляю вас, милорд, спасите моего сына!
— Спокойно, спокойно, граф! Тьфу ты! Маркграф, конечно. Я не лекарь, я не могу спасти вашего сына. Единственно, что я могу, это взять его на встречу с определёнными лицами… сущностями. Но я не несу никакой ответственности за результат. А он может быть самым непредсказуемым… Да что вилять и недоговаривать — летальным он может быть! Знаете, что это такое, мосье Ниссурский? И ваш король хорош, мы же говорили с ним! Это должно быть его решение…
— Вы об этом, милорд? — филателист из Ниссура протянул мне скрученный пергамент королевского патента. Лицо, о котором в нём шла речь, старательно шарило взглядом по углам.
— Алессандро, примите… — Шурка взял патент, пробежал его глазами, повернулся ко мне и молча кивнул. — Ну, так в рамках изложенного, граф… Простите, маркграф…
— К чёрту титулы! — прохрипел граф-маркграф. Лицо его налилось кровью, он раздражённо дёрнул рукой и содрал с кружевного воротника какую-то заколку. Она в напряжённой тишине громко запрыгала по паркету. Все невольно проводили этот кусочек золота глазами. — Король дал мне надежду, милорд, а вы не даёте и этого!
Я утвердительно покивал головой.
— Да, не даю… Потому, что сам видел, как оно бывает. Не буду вас обманывать, маркграф Ниссурский, мы подготовились на этот раз как могли. Но у вас тут даже Госстраха нет… Прошлый раз всё закончилось смертью пяти кукол. И нет никакой уверенности, что на этот раз будет всё иначе…
— А этот учёный? Путешественник? Он же выжил? И… излечился… — голос владетеля марки сел и затих.
— Да, излечился. Это не совсем так, но по факту выглядит похоже. Видите ли, вы недаром назвали его — «учёный». Это предполагает определённым образом развитый и дисциплинированный мозг. Мозг учёного, способный быстро и плодотворно работать, принимать мгновенные и единственно верные решения. Я не знаю, что с ним случилось, почему он заработал неправильно. Я не врач, но этот учёный не упустил тех мгновений, поверьте, очень коротких мгновений, когда в его мозги проник демон, и в них что-то щёлкнуло и на миг прояснилось. Он сумел вернуть себе в тот краткий миг своё «я», свою личность. Но это не прошло бесследно. Насколько я понял, учёный был так перепуган, так ошеломлён всем тем, что с ним произошло, что по сути дела бежал от реальности, от своих воспоминаний. И я не дам и ломаного гроша, что это не повторится с ним вновь…
— Мне плевать на его страхи, милорд! Он излечился, вот и всё, что мне нужно! Вот королевский патент, возьмите моего мальчика с собой! Я засыплю вас золотом по колени… по пояс, по самую шею, только верните мне его здоровым…
— Не нужно меня никак засыпать! Вы, между прочим, не первый. Впереди вас стоит король, он многим мне обязан и ещё не начал платить по счетам. Дойдёт дело и до них… А по вашей просьбе всё решено — король своим патентом направляет вашего сына на переговоры. А там — как получится… Либо грудь в крестах, либо голова в кустах. И что-то мне подсказывает, что голова в кустах — это не самое страшное…
— Отдать свою жизнь за короля — гражданин Ниссурский гордо вздёрнул свой небритый старческий подбородок, — это обязанность воинов нашего рода! Но мальчик лишён и этого. — Подбородок горестно пошёл вниз. — Это не самый плохой вариант в нашем случае, милорд, не самый плохой… Мой сын лишён и этого! Он обречён на вечное заточение и забвение… Я, маркграф Ниссурский, делаю свой выбор владетеля и отца и принимаю всю ответственность за судьбу моего сына на себя…
