Николай Петри - Колесо превращений
Весь первый день Тогтогун был впереди. На второй день он начал уставать, и за его спиной показался Лежень Задира. Третий день Задира скакал рядом с великаном, а на рассвете последнего дня, когда вдали показались спокойные воды Великой Глади, Тогтогун понял, что проиграл Лежень Задира оставил его далеко позади.
Тогтогун очень удивился подобной выносливости. Он едва добрел до лагуны, упал в воду и долго лежал, не в силах поверить, что проиграл. А коварный Лежень Задира - свежий, словно после долгого сна, а не после многодневного бега - стал подтрунивать над Тогтогуном:
"И ты считаешь себя самым сильным и выносливым? Ха-ха-ха!! Да любой человеческий ребенок может обогнать тебя!"
Неведомое до той поры чувство гнева овладело великаном. Он с такой силой ударил огромными кулаками по земле, что поднялась большая волна и смыла Задиру с лошади. Только тогда понял Тогтогун, что его обманули. Гнев его был ужасен - люди еще долго не могли прийти в себя после этого. Лежня Задиру больше никто и никогда не видел; что произошло с ним - знает только Тогтогун. Но великан после случившегося обиделся на людей и навсегда ушел в горы, оставив единственное табу: ни один всадник не должен топтать землю, которую он создал из своей плоти и крови. Иначе...
- Но ведь это всего лишь легенда! - вскричал Милав.
- Это не легенда - это наша ИСТОРИЯ!
Глава 4
БОЛ-О-БОЛ
- Напарник, ты не находишь, что мы выглядим в этом рыдване, как идиоты?! - спрашивал Ухоня, с ненавистью оглядывая огромную неуклюжую повозку, которая тащилась по разбитой дождями дороге, влекомая тройкой приземистых коняг.
- Отчего же, - возразил Кальконис. - По-моему, очень даже неплохо - на голову не капает, да и с ночлегом проблем никаких.
- О чем вы говорите?! - не унимался ухоноид. - Мы тащимся со скоростью беременной черепахи!
- Я не знаю, как ползают беременные черепахи, - подал голос Милав, но кони нам достались самые лучшие!
- Да разве это кони! Это же отъевшиеся коровы! Только посмотри на их ноги и животы! Какая-то пародия на скакунов!
- А скакунов нам никто и не обещал, - сказал Милав.
- Я вижу, что ты действительно поверил во всю эту чушь о великане Тогтогуне! (Милав поведал своим товарищам всю легенду от начала до конца иначе ему трудно было бы объяснить, для чего им нужен колесный мастодонт.)
- Ухоня, обычаи народа, тебя приютившего, нужно уважать! назидательным тоном произнес Милав.
- Э-хэ-хэ, - вздохнул огорченный ухоноид, - измельчали вы...
- Не измельчали, а поумнели. Кстати, тебе тоже не мешало бы.
- Вот еще! Сидеть рядом с вами и рассуждать: а что случится, если я сяду верхом на коня? Нет уж - увольте!
Милав вдруг резко остановил повозку. Ухоня удивленно спросил:
- Ты чего?
- Слазь!
- Да в чем дело!!
- Слазь и помоги мне!
Милав спрыгнул в дорожную грязь и пошел к лошадям. Ухоня последовал за ним, держась на безопасном расстоянии (кто знает, что выкинет человек, ПОБЫВАВШИЙ ПО ТУ СТОРОНУ БЫТИЯ И ВЕРНУВШИЙСЯ ОТТУДА?)
- Выпрягай лошадь! - сказал Милав.
- Зачем?
- Будем смотреть, что случится с тобой, когда ты сядешь на спину лошади.
- Что я, подопытный кролик, что ли?
Милав не слушал Ухоню и уже заканчивал выпрягать лошадь.
- Можешь не трудиться, - сказал Ухоня, с тревогой поглядывая на товарища. - Не полезу я на это убожество. Да и седла нет!
- Ничего, - успокоил товарища Милав. - Ты полегонечку, потихонечку...
Лошадь стояла перед Ухоней, опустив голову и поглядывая на потенциального седока.
- Ну, чего же ты? - спросил Милав.
- Да я...
- Вот видишь, - на словах-то всегда легко храбриться, а на деле...
- Ты что же, думаешь, что я испугался?!
- Ага.
- Этого дохлого пони?
- Ага.
- Ты серьезно?
- Клянусь тигриным коренным клыком!
- Ах так!
Ухоня вскочил на спину флегматичной лошадки и вонзил когти в ее бока. Милав за секунду до этого предусмотрительно отпрыгнул в сторону (сказки сказками, но и о себе никогда не мешает позаботиться!). Кальконис встал во весь рост и внимательно наблюдал за разворачивающимися событиями. Казалось, сама природа замерла, ожидая, что же случится с тем, кто отважился - нет, не так - кто посмел нарушить великий запрет Тогтогуна? И...
И ничего не произошло!
То есть совсем ничего не произошло: ни гром не грянул, ни земля не разверзлась. Но самое поразительное - "дохлый пони" так с места и не сдвинулся! Ухоня тянул коняжку за гриву, покусывал за шею, царапал когтями бока - тщетно. Лошадка только шкурой подрагивала, словно надоедливых слепней отгоняла, и... продолжала стоять как вкопанная. Ухоноид окончательно выдохся и уступил упорству "дохлого пони", предположив, что именно этот экземпляр лошадиного мира ведет свою родословную от осла.
- И что все это значит? - спросил Ухоня. Милав был озадачен не меньше ухоноида. Он вернул лошадку в упряжку, а затем уселся на место возничего.
- Ты так мне ничего и не скажешь? - накинулся Ухоня на него.
- А что я должен говорить? Не я же катался на этом арабском скакуне, а ты! Вот и поделись с друзьями своими впечатлениями!
Ухоня не ответил. Он обиженно засопел и уполз в дальний угол, в раздражении откусывая от борта повозки здоровенные куски древесины. Некоторое время слышался только хруст перемалываемых ухоноидом щепок. Потом заговорил Кальконис:
- Ухонин опыт показателен.
- Это чем же? - осведомился ухоноид, перестав на время разрушать их "дом на колесах".
- Тем, что легенда о Тогтогуне могла в действительности иметь место.
- О чем вы говорите! - возразил Ухоня. - Лошадь даже с места не сдвинулась!
- Вот именно - не сдвинулась! - Сэр Лионель сделал ударение на последнем слове.
- И что с того?
- Мы подсознательно ожидали чего-то сверхъестественного: извержения вулкана или воскрешения Тогтогуна, хотя и не верили в это. На самом деле все оказалось намного загадочнее - лошадь просто не сдвинулась с места, тем самым подтвердив действенность запрета.
- Да, но почему она не сдвинулась с места? - спросил Милав.
- Трудно сказать. Быть может, эта порода лошадей и не умеет ничего другого, как тянуть за собой повозку.
- Не очень-то убедительно! - пробурчал Ухоня, успевший окончательно успокоиться, - теперь "дому на колесах" полное разрушение не грозило.
- Предложите что-нибудь получше, - пожал плечами сэр Лионель.
- Запросто! Ваша теория о специально выведенной породе лошадей и яйца выеденного не стоит! Кто мешал жителям завезти с континента нормальных лошадей?
- Вот именно - кто?
Ухоня ответить не успел. Впереди послышался голос, и они увидели повозку, перегородившую дорогу; сломанное колесо лежало в жирной грязи, а возле него кто-то копошился.
