Владимир Немцов - Семь цветов радуги
- Не думаю, - продолжал упорствовать Бабкин. - Только механическое разбрызгивание! Я, например, считаю, что можно изобрести способ посылки водяной струи или капель на очень далекое расстояние.
- Утопия, - насмешливо заметил Вадим.
- Вообрази себе очень крупные капли, как бы заключенные в оболочку. Увеличенное во много раз поверхностное натяжение или, скажем, еще какой-нибудь способ создания плотности струи, капли...
- А все-таки это должно быть облако! - упрямился Вадим. - Оно переносится ветром. Представь себе: если поставить дождевальную машину в засушливых степях, где постоянно дуют суховеи, то они сами будут переносить искусственно созданные облака...
Так бы без конца спорили два друга-изобретателя, но в этот момент, к ним подошел Никифор Карпович.
- Поднимемся немножко наверх, - сказал он. - Вам разрешили.
Цепляясь за кустики полыни, техники первыми поползли на холм. Никифор Карпович и Ольга искали в стороне тропинку.
Подняв голову и не отрывая глаз от вращающегося ротора, карабкался по склону Вадим. Он часто срывался вниз и, как слепой, шарил руками по земле, отыскивая точку опоры.
Под решетчатой башней, одетые, как летчики, в кожаные комбинезоны, суетились люди. Они перебегали с места на место, кричали друг другу, указывая на мотор. Видно, что-то не ладилось в сегодняшних испытаниях. Мотор давал перебои, и огненная цепь иногда разрывалась на отдельные звенья.
Освещенные беспокойным оранжевым пламенем, люди в блестящих мокрых костюмах казались отлитыми из металла.
Багрецов заметил, что ближе всего к нему стоит совсем молодой инженер. По его темному загорелому лицу катились блестящие капли, то ли дождя, то ли пота. Они пропадали, гасли, как искорки, на остывающем металле.
Внизу стальной решетчатой фермы вспыхнул желтый огонь, точно сигнал в огромном светофоре. Лицо молодого испытателя, за которым наблюдал Вадим, сделалось совсем суровым.
Желтый огонь исчез, и на мачте загорелась цифра "4". Она ярко светилась в черном небе.
Испытатель быстро нагнулся и перевел какой-то рычаг на пульте. Шипение стало острым и пронзительным.
Теперь уже вращалось не оранжевое, а голубое огненное кольцом Ввинчиваясь в небо, кольцо будто старалось оторваться от крепкой стальной конструкции.
Вадим оглянулся назад. Дождя не было, только на горизонте виднелась темная полоса. Глаза отдохнули от ослепительного света, и Багрецов стал различать серебряно-голубой потолок из водяных струй, направленных вверх под углом. Они сливались вместе. Вадиму показалось, что в вышине неожиданно возникла зеркальная водяная гладь. Он вспомнил, что так однажды видел реку во время мертвой петли. Вода оказалась над головой.
Ни темного неба, ни тем более звезд на нем нельзя было рассмотреть сквозь плотное водяное зеркало. Еще немного, и Вадим начал бы искать в этом зеркальном куполе свое отражение.
Бабкин дернул его за рукав и показал камень. Вадим догадался, что Тимка намеревается запустить этот камень вверх. Он с сомнением покачал головой. Но Бабкин тоже испытатель, ему хотелось проверить прочность водяной стены. Приподнявшись, он размахнулся и выбросил вверх руку. Камень сверкнул в воздухе голубой точкой, ударился о водяное зеркало и, как показалось Вадиму, с треском отлетел прочь, точно от стальной плиты.
Бабкин отыскал свой камень. Гладко отшлифованный голыш треснул и в руках Тимофея легко развалился на две половины.
"Впрочем, здесь нет ничего удивительного, - подумал Багрецов: - струю гидромонитора, которая применяется советскими инженерами в горных работах, нельзя разрубить саблей. Стальной клинок разлетается, как при ударе о камень".
Подняв глаза вверх, Вадим заметил, что на мачте вспыхнула цифра "1".
Постепенно тонкий свист стал замирать. Изменился и цвет водяного зеркала.
Темная полоса на горизонте приближалась. Пахнуло свежестью, будто подул ветерок перед грозой.
Шипел мотор, а то Вадим обязательно услышал бы, как; шумит дождь в листьях кленов у дороги.
Над головой уже не зеркало. Небо заткано серебряной пряжей; кажется, что совсем низко висит огромный, слегка раскачивающийся гамак из частых и плотных нитей.
Вскоре нити стали желтыми, с золотым отливом. Это огненный диск изменил свой цвет. А еще через несколько минут оранжево-красное пламя осветило мечущиеся волнистые струи.
Стена дождя приближалась. Вот уже перед глазами блеснули тонкие струйки, похожие на металлические спицы. Вадим оглянулся. Сверху опускалась проволочная куполообразная клетка. Она становилась все уже и уже.
Мотор перестал работать.
Потолок совсем снизился, и теперь друзья очутились даже не в клетке, а в мышеловке. Они попытались прорваться сквозь водяную завесу, но было поздно... Тяжелые струи, расположенные в несколько рядов, совсем накрыли гостей.
Багрецов моментально вспомнил о купании в струе фонтана в этих же местах. Он неожиданно поскользнулся и кубарем покатился со склона.
Хлынули мощные ручьи и словно смыли любопытного техника вниз.
...Пытаясь выжать костюм, Багрецов стоял возле машины. Он хохотал, вспоминая "ласковый душ". Бабкин дрожал от холода и нервного возбуждения. Он смотрел вверх на остывающие сопла реактивного двигателя и силился понять многое из всего того, что довелось ему увидеть. Трудно было поверить в такую машину, если бы она не стояла перед его глазами. Она существует!
- Куда же вы исчезли? - озабоченно спросила Ольга, сбрасывая с головы прозрачный капюшон. - Мы вас везде искали. Даже кричать пробовали. Но... - она развела руками. - И как это вас угораздило так вымокнуть?
- Нашим молодцам все нипочем, - рассмеялся Никифор Карпович, - высохнут. Зато по-настоящему на себе испытали дождь, рожденный человеком, а не природой. Три года тому назад мы с вами из-под земли достали реку и пустили ее на колхозные поля, а сейчас нам и этого мало. Теперь будет переезжать с. места на место чудесная машинка, - он любовно посмотрел на темно-красные точки остывающих сопл, - и брызгать теплым грибным дождичком.
Бабкин тут же спросил:
- А воду где брать?
- У Парамонова. Через две недельки он ее нам доставит. Вот увидите, точно по графику.
"Опять этот таинственный Парамонов, - подумал Вадим. - Неужели, как говорит Никифор Карпович, мы увидим еще новое чудо?"
Кутаясь в дорожный плащ Васютина и тесно прижимаясь друг к другу, техники понуро сидели в машине. Она мчалась с такой скоростью, что, казалось, не успевала расплескивать сверкающие лужицы на дороге. Ветер свистел в ушах, а друзьям чудилось, что это провожает их свист реактивного мотора.
После дождя особенно радостно пахнут хлеба. Ольга жадно вдыхала воздух полей.
