Геннадий Гор - Фантастика-1962
Американская теория смыкания научной фантастики и научно-популярной литературы не представляется мне правильной. Успехи науки и ее ошеломляющие открытия сами по себе так интересны, что не нуждаются в художественном одеянии. Действительно, хорошие научно-популярные книги и статьи читаются нарасхват и привлекают куда больше читателей, чем иные произведения художественной литературы. Нелишне попутно посоветовать книготорговым организациям и издательствам учесть этот повышенный спрос на научно-популярные произведения и перепланировать тиражи.
Много лет ратуя за широкую популяризацию науки, я не могу не приветствовать от души появление отличных популяризаторских книг Д.Данина, М.Васильева (Хвастунова) и других, громадные тиражи и многочисленные переводы которых во всем мире как нельзя лучше подтверждают смещение интересов широкого читателя в сторону “просто науки” и служат грозным предупреждением для писателей-фантастов, ратующих за “чистую фантазию”, за право писать пустяки, хотя бы и сделанные с большим художественным мастерством.
Но популяризаторский рассказ о науке — не путь научной фантастики, которая должна оставаться художественной литературой, как бы близко ни подходила она к научно-популярным произведениям и какими бы фантастичными ни казались смелые предположения ученых, вроде высказывания астрофизика И.С.Шкловского о природе спутников Марса. Подобные высказывания “фантазирующих ученых” всегда будут увлекать миллионы людей, возбуждать самый горячий интерес и питать научную фантастику.
Успех научной популяризации лишь подчеркивает, что прошло время, когда для пропаганды научных знаний приходилось снабжать их путешественнической, приключенческой или детективной декорацией.
Теперь в сумме накопленных знаний и своей действенности наука интересна сама по себе. Роль научной фантастики для популяризации почти сошла на нет, а сочетание авантюрного рассказа с популяризацией науки, что прежде называлось научно-приключенческой литературой (и в которой я тоже пробовал писать прежде), уже отжило, не успев расцвести. Не популяризация, а социально-психологическая действенность науки в жизни и психике людей — вот сущность научной фантастики настоящего времени.
По мере все большего распространения знаний и вторжения науки в жизнь общества все сильнее будет становиться их роль в любом виде литературы.
Тогда научная фантастика действительно умрет, возродясь в едином потоке большой литературы как одна из ее разновидностей (даже не слишком четко отграничиваемая), но не как особый жанр.
1
Каков поросенок!
2
Как вы думаете, может быть, действительно принести ему варенья?
3
Вы избрали неправильный путь, мальчики.
4
С эссэсовцами это не годится.
5
Это же питекантроп. Мягкое обращение он принимает за слабость.
6
Говорите только по-английски.
7
Я сейчас буду вести допрос.
8
А вы не мешайте. Если захотите что-нибудь сказать мне, говорите по-английски.
9
Ясно.
10
Что вы сделали с этим ящиком?
11
Принял меры. Ведь нам не нужно, чтобы он научился заодно и английскому?
12
Прекратите.
13
Что прекратить?
14
Земли.
15
Так, в очень отдаленном приближении, можно передать его благозвучное имя человеческой речью.
16
Здесь и всюду дальше имеется в виду чунгрианское летосчисление, в котором год равен двум земным.
17
На севере Чунгра солнце не заходит летом в течение многих дней и нагревает воздух значительно выше точки замерзания воды.
18
Около 1 600 километров.
19
Дюжиниада — квадрат двенадцати (144).
20
Как известно, в ней основание “десять” имеет только два делителя, в то время как в принятой на Чунгре двенадцатиричной системе счисления основание делится на четыре делителя.
21
Терминология десятичного счисления здесь и в других местах употреблена, разумеется, приближенно и условно за отсутствием в земной речи соответствующих двенадцатиричных выражений.
22
И. Ефремов, “Звездные корабли”. Детгиз, 1953, стр. 67.
23
Ф. Энгельс, Диалектика природы, 1953, стр. 18.
24
Там же, стр. 19.
25
Большая Медведица.
26
Well, and you? — Ну, а ты? (англ.)
27
Pub (сокр. от public house) — бар, пивная.
28
Эти страницы из записок майора Велла Эндъю представляют, на наш взгляд, особый интерес. Г.Дж. Уэллс, которому человечество обязано потрясающими описаниями страшных дней марсианского нашествия, видимо, не знал об этом эпизоде. А между тем он говорит о многом. И прежде всего о том, что с разгромом кадровых вооруженных сил сопротивление марсианам отнюдь не закончилось. — Л.Л.
