Пол Андерсон - Миры Пола Андерсона. Том 17
— Да? — Миятович оживился. Он опустился в кресло напротив Флэндри. Под его весом оно скрипнуло.
— Я смогу оценить ее лучше, чем кто-либо другой, — продолжал терранин. — Сколько еще да Коста намерен держать свой корабль здесь «на случай, если нам понадобится его помощь»?.. О, пять стандартных дней, я вспомнил. Отлично, столько мне и будет нужно оставаться в вашем доме. Сейчас я ничего не чувствую, а потом… Возьму с собой распечатку, чтобы заняться ею, когда смогу. Ваша работа, однако, должна заключаться в том, чтобы не дать спустить дело на тормозах. Да это, наверное, и невозможно. Кроме того, Империи нужна каждая кроха информации, которую мы можем добыть от вражеских агентов, которых захватили. С другой стороны, не давайте команде да Косты пронюхать об особом значении результатов именно этого зондирования.
Господарь полез за трубкой и кисетом.
— Почему?
— Я не могу сказать точно, что мы узнаем, но у меня есть логически обоснованные подозрения… Вы уверены, что сможете держать денницианский флот в бездействии еще пару недель?
— Да. — Миятович был терпелив. — Возможно, вы не вполне учитываете психологию, Доминик. Да Коста хочет удостовериться в том, что мы не восстанем. Тот факт, что мы не разошлись по домам немедленно, заставляет его коситься в нашу сторону. У него нет сил, чтобы помешать нам поступить так, как нам заблагорассудится. Но он думает, что его присутствие удержит нас от восстания. Ну да ладно, через пять терранских дней его разведслужба выяснит, что гоняется за призраком; тогда он примет мои объяснения насчет того, что флот находится в готовности на случай нападения Мерсейи. Он сочтет нас параноиками, но вернется на базу с чистой совестью.
— Своим людям вы должны привести те же резоны, не так ли?
— Верно. Они их поймут. На самом деле они воспротивились бы, если бы я не отдал такого приказа. Денница прожила на краю бездны слишком много столетий, и сейчас мы в нее чуть не свалились.
Миятович чересчур резко выколотил свою трубку.
— Я успел достаточно хорошо узнать вас, как мне кажется, за это короткое время, чтобы рассказать вам всю правду. Вы думали, что помогаете мне уладить все с Империей. Да, да, так и было. Но главная причина быстрого примирения… выдворить имперцев из системы Зори, пока все наши силы находятся в готовности.
— И вы нанесете ответный удар Мерсейе, — сказал Флэндри. Господарь удивился:
— Как вы догадались?
— Я не догадывался. Я знал — от Козары. Она мне много рассказала.
Миятович собрался с духом.
— Только не думайте, что я сошел с ума, — предупредил он. — Скорее мне приходится вертеться, чтобы удержать народ и Скупщину от слишком громогласных призывов к действию до отлета терран. Но когда терране улетят… — Он прищурился. — Мы хотим не просто мести. На деле только немногие из нас, как я, испытали то, что в прежние времена послужило бы основанием для кровной мести. Но я говорил вам, что мы живем на краю пропасти. Мы должны показать недругам, что трогать нас небезопасно. Иначе что может последовать?
— Nemo me impune lacessit[21], — пробормотал Флэндри.
— М-м?
— Нет, ничего. Древнее высказывание. Слишком древнее — неужели ничего не меняется? — Флэндри покачал головой. Химические барьеры становились тоньше. — Итак, в отсутствие да Косты или другого имперского чиновника — который уверен, что такой атавизм, как ответ на агрессию, противоречит имперской политике и должен быть сначала представлен на рассмотрение властей, в письменном виде и в трех экземплярах, — в отсутствие такового вы, как губернатор сектора, прикажете флоту Денницы нанести ответный удар.
Миятович кивнул:
— Да.
— Вы обдумали последствия?
— У меня будет время обдумать их дополнительно, прежде чем мы начнем атаку. Но… если мы правильно выберем цель, я не думаю, что Мерсейя отважится на что-то большее, чем протест. Кажется, сейчас они не готовы к войне с Террой. Они рассчитывают на гражданскую войну внутри Империи. Если вместо этого они получат удар, потрясение должно сделать их более осторожными по отношению к Империи в целом.
— И какую цель вы имеете в виду?
Миятович нахмурился и стал раскуривать трубку. Наконец он сказал:
— Я еще не знаю. Наша цель — не вызвать войну, а наказать за то, что они чуть не спровоцировали ее. Ройдхунат не может оставить без последствий уничтожение густонаселенной планеты. Тем более я не желаю заниматься геноцидом. Но нечто ценное, может быть, промышленный центр на пустынном, богатом металлами шарике… Я прикажу Военной Коллегии подобрать подходящий объект.
— Если вы преуспеете, — предостерег Флэндри, — вам скажут, что вы превысили полномочия.
— Об этом еще можно поспорить. Эти полномочия не слишком хорошо определены, верно? Хотелось бы думать, что Ханс Молитор отнесется к ситуации с пониманием. А если нет, то мне безразлично, что будет со мной. Я ведь думаю о внуках и правнуках.
— Угу. Итак, вы подтверждаете, что… Подождите. Зазвонил телефон. Флэндри потянулся к клавише приема. Ему пришлось дважды повторить попытку.
На экране появилось почти такое же застывшее лицо, как и его собственное.
— Докладывает лейтенант Митчелл, сэр. Гипнозондирование пленного Доминика Хэзелтайна закончено.
— Результаты?
— Как вы и предвидели, сэр. У него было глубокое кодирование. — Митчелл поморщился при неприятных воспоминаниях. — Я никогда не видел и не слышал о таком полном и жестоком блоке. Он почти сразу же впал в шоковое состояние. На последующих стадиях стимулирование неизбежно привело… ну, можно сказать, что от переднего мозга ничего не осталось.
— Я хочу получить полную запись, — сказал Флэндри. — Кроме того, запечатайте запись, поставьте гриф «совершенно секретно», и чтобы вся ваша команда молчала. Я дам вам соответствующий письменный приказ, подкрепленный подписью губернатора Миятовича.
— Есть, сэр. — Митчелл выглядел озадаченным. Он не мог понять, к чему все это. Разведка не имела обыкновения разбалтывать то, что узнала. Разве что… — Сэр, вы понимаете, что это все сырой материал? Более несвязный, чем обычно, из-за повреждений мозга. Мы отсортировали его основную биографию, подробности его наиболее значительных заданий и все такое. Остальное — это то, что показалось нам многообещающим. Но чтобы восстановить разорванные и перепутанные ассоциативные цепочки, истолковать символы и найти их значение…
— Об этом я позабочусь. Ваша роль выполнена.
— Да, сэр, — потупился Митчелл. — Я… прошу прощения… насчет личных отношений. Он на самом деле обожал вас. Что нам с ним теперь делать?
