Обратный отсчет - Заборцев Петр

Президент оглядел лица присутствующих. Владу показалось, что в этот момент напряжение в зале сгустилось настолько, что воздух можно было потрогать рукой. Он и сам проникся этой атмосферой — великой ответственностью перед целой страной. Каждый из участников был сейчас в ответе за будущее, и от каждого зависел итоговый результат. Пусть тут собрались только гипер-профессионалы своего дела, но ведь все они оставались всего лишь людьми.

— Позвольте мне, — к удивлению Исаева, слово попросил тот самый знакомый Строева, Петр Григорьевич Заборцев.

— Слушаю, — отозвался Березин.

— У меня не вопрос, — пояснил Советник. — Александр Дмитриевич, полагаю, вам следует сделать международное заявление в самое ближайшее время. Я думаю, если говорить о ситуации в целом, то они… готовятся нарушить Договор.

Влад сразу заметил, что последние слова, сказанные советником, вызвали сильную реакцию у окружающих. По рядам присутствующих пробежал тихий ропот, а у Президента опять приподнялась бровь.

И тут, во вновь установившейся гулкой тишине всеобщее внимание привлек молодой адъютант, который быстро проследовал через зал и вручил Березину чек-сообщение.

Александр Дмитриевич пробежал глазами текст и, подняв голову, посмотрел на Министра Обороны.

— Только что мне сообщили, — произнес он. — Что террористами осуществлён полный захват Южного Сигма-центра. Мы немедленно вводим режим Чрезвычайной Ситуации на всей территории страны.

— Ты уже переговорил с Багрицким? — поинтересовался Строев, когда они вернулись в Новосибирск, и перед тем, как покинуть Управление Юстициона, встретились на ежедневной вечерней летучке.

— В общих чертах, — отозвался Влад. — Он ещё раз подтвердил мои полномочия.

Я продолжаю отвечать за организацию обороны и координирую практическую реализацию силовой составляющей.

— Это хорошо, — кивнул Максим Леонидович. — Ответственность тебя мобилизует… Международное обращение Президента слышал?

— Конечно! Его постоянно цитируют почти все инфоплатформы. «Требуем немедленного прекращения поддержки террористов и оказания им какой-либо помощи в противоправных действиях!

Все попытки захвата власти антиконституционными методами, призывы к свержению существующего государственного строя на каком бы уровне они не происходили, будут жёстко пресекаться. Прямая или косвенная помощь незаконным бандформированиям на территории России со стороны любого иностранного государства, впредь будет расцениваться как внешняя агрессия и вызовет немедленные ответные меры, вплоть до силового решения вопроса…». Мне кажется, Александр Дмитриевич выразился предельно чётко и ясно. И очень своевременно.

— Согласен, — Строев, сидя в кресле, сцепил кончики пальцев между собой. — Но ты ведь ещё не знаешь об ответной реакции некоторых западных держав и лидеров Евросоюза.

— Об этом вроде бы не сообщали.

— По средствам массовой информации — да, не сообщали. Но я ведь держу руку на пульсе. Нашему дипломатическому корпусу в Политпроспекте ясно дали понять, что смотрят на ситуацию в России под другим углом зрения.

— Под каким?

— Понятно, что это пример политической эквилибристики, но ОСГРовцев расценивают как борцов за свободу. А волнения воспринимают как волеизъявление определённых слоёв населения. Со стороны государства же идет, якобы, игнорирование принципов демократии и притеснение свобод. Другими словами, косвенно запад дает понять, что политически одобряет революционные изменения в России, но пока не признается, что технически каким-то образом участвует в беспорядках. Да, ты прав, заявление нашего Президента сделано очень вовремя, оно не даст окончательно распоясаться нашим заинтересованным «партнёрам» и на время остудит их пыл…

Кстати, что ты собираешься предпринять по Ростовской Сигме? Отправишься туда? С Приморьем у тебя хорошо получилось.

— Честно говоря, я бы уже отправился, но завтра утром мы с Багрицким должны будем согласовать детали. А потом уже — на линию фронта, — Влад невесело усмехнулся.

— Не сомневаюсь, что ты сможешь правильно сориентироваться на месте. Но меня беспокоит не только Ростов. В Москве и Канторовиче сложная ситуация. Противоречивые сводки приходят и с Урала.

— Да. Багрицкий говорил о том же.

— Нам нельзя терять контроль. Тем более над Сигма-Центрами. Смерти подобно! Поэтому и нашу Новосибирскую Сигму мы обязаны защитить. Но в этом-то как раз я уверен, так что можешь отправляться на юг со спокойной душой, если это выражение вообще уместно в наших реалиях.

— Уверенность за наш тыл, развяжет мне руки. Не придется дёргаться постоянно.

— Всё так.

— А вы, Максим Леонидович? Останетесь в Управлении?

— Это вряд ли. Слишком много вопросов по «Лазарю», которые надо решать на местах. Ты же сам слышал Президента. К тому же, нам с Заборцевым поручено проконтролировать перераспределение производственных сил и людских ресурсов в условиях ЧС. Для начала нам необходимо перевести часть квалифицированного персонала и высокотехнологичных машин на зарезервированные предприятия ВПК, запустить старые заводы и свёрнутые когда-то лаборатории. В ближайшие недели нам предстоит воплощать в жизнь план национальной обороны. Все понимают, что без стабильной экономической подпитки Созидательная технократия теряет некоторые свои преимущества, а мы теряем мобильность… Но я буду постоянно наведываться сюда, восстановление СУПЕР не менее важная задача. Даже приоритетная. Я очень надеялся на контакт АНГа с Марией, но раз попытка завершилась неудачно, пойдем более долгим и более трудоёмким путем.

— Окончательно о неудаче говорить ещё рано, — заметил Влад. — Боря с Геной подготавливают повторное подключение, с их точки зрения, соединение состоялось, только так и осталось несинхронизированным. Поэтому они руки не опускают.

— Молодцы. А сколько потребуется времени на осуществления плана «Б»? — поинтересовался Максим Леонидович. — Я имею в виду плановую сборку пробной компиляции ядра и подключения его к новой оболочке.

— Недели две. Сложно сказать точно.

— Долго, — Строев покачал головой. — У меня стойкое предчувствие, что у нас этого времени не будет. И не спрашивай меня, почему.

Арина ехала на служебном автокаре в пригород, где располагалась спецколония пенитенциарной системы Юстициона, смотрела на проплывающие мимо леса, и думала о превратностях судьбы. Она всегда критически относилась к себе. С самых малых лет. Несмотря на свою врождённую красоту, она начала ей «пользоваться», если можно так выразиться, уже только в сознательном возрасте.

В детстве же и ранней юности она и вовсе её не замечала, считая себя обычным представителем живой природы. Да-да, именно так. Накладывало свой отпечаток воспитание, которое проходило в интернате в тесном контакте с окружающим миром. Дети, для которых СУПЕР рекомендовало в будущем профессию в Кластере Природных ферм проводили много времени в питомниках и заказниках. А тот интернат, где взрослела Ариша, располагался прямо на территории одного такого Заповедника. Видимо поэтому девочка относилась к себе больше как к рядовому представителю природы, нежели как к высшему существу, наделенному властью над менее организованными созданиями. Она без труда понимала «язык» косуль, кроликов и даже пантер. Взрослея, она не представляла себе другого будущего, нежели связанного с живой природой.

Шли годы, и прехорошенькая девочка превращалась в настоящую красавицу. Но что происходило в душе подростка, не знал никто. И это было легко объяснимо. Потому что у Арины, в этом периоде жизни среди сверстников, не было ни одного друга. Такого, кому она могла бы доверить свои сокровенные мысли. Ее друзьями оставались лишь звери. Но с ними она общалась, всё же, немного на другом уровне.

Да, общество при Созидательной технократии максимально оберегало граждан, находящихся в нежном возрасте от любых социальных потрясений. Максимальная забота и участие являлись неотъемлемыми составляющими любой воспитательной парадигмы. Особенно это касалось детей-сирот. Нет-нет, формально Арина не относилась к этой группе. Потому что у неё был дееспособный биологический отец. Но так получилось, что узнала она об этом только перед своим шестнадцатилетием. А позже раскрылась и тайна её рождения, которая другого человека могла бы повергнуть и в шок. Выяснилось, что Арина — ребенок, появившийся на свет, в ходе генетического эксперимента, и, как таковой, матери у неё просто-напросто нет. А отец… Что отец?.. После рождения, так уж вышло, он не смог быть рядом с дочерью, а потом это вошло в некую обыденность. Он инкогнито курировал её развитие, но никогда не объявлялся лично. До определенного времени.