Брайан Олдисс - ФАТА-МОРГАНА 8 (Фантастические рассказы и повести)
Как всегда, впрочем, нашлась группа скептиков, усомнившихся в нашем праве уничтожать какую-либо планету. Всегда находятся недовольные, но, как всегда, так и на этот раз, большинство перевесило.
Впрочем, результаты решения должны были сказаться на наших потомках — по крайней мере, так мы тогда считали.
Я говорю «мы», потому что входил в группу, проводящую эксперимент, причем вовсе не был героем. Героев там вообще не было. Правильно или нет, но решили, что это не зрелищное мероприятие, которое можно показывать широкой публике, поэтому никто не искал фотогеничного ученого, который мог бы олицетворить эксперимент в глазах миллионов телезрителей.
Журналисты, верные своей традиции приведения даже самых значительных научных достижений к минимальному общему знаменателю, то есть дешевой сенсации или слезливый сентиментальности, попытались сделать звезду из доктора Ван Дама, бывшего научным руководителем всего предприятия. Доктор, однако, не захотел сотрудничать.
— Вам не кажется, господа, — сказал он им, — что пора уже общественности поддерживать научные исследования потому, что они необходимы, а не потому, что ей нравится какой-то щеголь, которого выбрали на роль героя?
Ответ этот не привел журналистов в восторг, и они попытались уцепиться за капитана Лейтона, отвечающего за транспорт, но его ответы оказались совершенно нецензурными.
До меня они так и не добрались. Я был начальником связи, или, говоря попросту, телетехником, с массой дополнительных обязанностей. Даже если бы они ко мне пришли, это ничего бы им не дало.
Во мне нет ничего от популярного героя. Если я и эксперт в своей области, то лишь потому, что рано постиг истину, которую понимает каждый лентяй, если у него голова работает как надо: жизнь эксперта легче, чем жизнь невежды.
Есть одно обстоятельство, предопределившее мой рассказ об этой истории.
Начальник связи сидит в своей норе, окруженный экранами мониторов, показывающими все участки работы — поэтому я видел все, что произошло.
Потому и только потому именно я рассказываю об этом. Я не был и не буду героем. Просто я видел, что произошло. И мне стало плохо, как и всем, кто видел. Сейчас я стараюсь избегать людей, мучимый стыдом и чувством вины. Нет, все мы далеко не герои.
С самого начала все было задумано как истинный научный эксперимент, как совместная работа, в которой индивидуальные амбиции полностью подчинялись высшим целям.
Корабль экспедиции собирали на лунной базе из частей, присылавшихся с Земли небольшими ракетами.
Благодаря слабому тяготению Луны старт с ее поверхности легче, чем с Земли. Не расходуя ценных запасов топлива, нужных на обратную дорогу, мы достигли скорости, гарантирующей достижения Марса в течение месяца. Не буду рассказывать об этом полете двенадцати человек, собранных на небольшом пространстве, свободном от запасов и инструментов — вряд ли это кого-то заинтересует.
Строители корабля и ученые не подвели. В рассчитанное время мы совершили маневр и мягко опустились на поверхности Марса, к востоку от цепи невысоких холмов.
Все, смотревшие наши фильмы, представляют отталкивающие пейзажи этой планеты: разреженная атмосфера, сквозь которую даже днем видны звезды, безводная пустыня, скачки температур и главное — гнетущая пустота.
На Луне человек чувствует себя не лучшим образом, но там по крайней мере виден огромный шар Земли, не искаженный атмосферой, он кажется таким близким, что достаточно протянуть руку, чтобы его коснуться; человек знает, что там его дом, и с помощью воображения почти может его увидеть.
На Луне рассказывают такую шутку:
— Видишь маленький полуостров на восточном побережье Северной Америки? Там мой дом!
— Да-а-а, — отвечает другой. — А что это за тип, которого так сердечно встречает твоя жена?
На Марсе Земля только одна из множества ярких точек на черном небе. Она так далеко, что первым чувством бывает отчаяние, непреодолимое предчувствие, что больше никогда ты не увидишь своего дома, мягких летних сумерек, никогда больше не познаешь любви в объятиях женщины.
Ученые не лгали. Трудно представить что-то более бесполезное и чуждое человеку, чем Марс. Его можно использовать только для целей, подобных нашей.
Мы укрылись под поверхностью планеты.
Все наверняка видели документальные фильмы, поэтому ни к чему рассказывать, как мы делали выемки под жилые помещения и лаборатории. Извлекаемый камень шел в бетон не лучшего качества, но вполне достаточный на время, которое мы должны были там провести. Этим бетоном мы накрыли весь наш поселок, образовав посадочное поле и вместе с тем дополнительно защитившись от утечки воздуха из помещений.
Кроме того, он служил защитой от убийственного излучения, которое мы собирались вызвать.
Мы установили металлические шахты, по которым одетые в скафандры люди опускались на нижние уровни, где через шлюзы могли войти в свои жилые помещения. Одна башня была рассчитана на шестерых человек и настроена на сигнал их скафандров. Это делалось на случай тревоги и паники, чтобы избежать скопления людей у одной шахты.
Все работы мы закончили в течение нескольких первых недель — до начала ядерных экспериментов. Люди, черпающие сведения о науке из популярных телепередач, понятия не имеют, сколько тяжелой работы приходится выполнять ученым.
Закончив наконец строительство и отделившись от гнетущего, равнодушного мира на поверхности, мы вздохнули с облегчением. (Гораздо проще смириться с тем, что мир враждебен человеку, чем с фактом полного равнодушия.) В своих герметичных помещениях мы могли воображать, что работаем в лабораториях где-то на Земле.
Так было легче, значительно легче.
Но не думайте, что работы стало меньше. Чтобы наблюдать за происходящим в разных местах, где работали группы ученых, требовалось установить там телекамеры. Весь персонал марсианской экспедиции подбирался на основании суровых экзаменов, однако оба мои помощника попали в нее явно по протекции, и помощи от них было мало.
Кроме того, в критический момент чаще всего оказывалось, что нет самой нужной детали, вычеркнутой из составленного мною списка ретивыми чиновниками, таким образом проявившими заботу об успехе экспедиции.
Каким-то образом мы справлялись, но я составил для себя другой небольшой списочек — людей, которым после возвращения дам по морде. На первом месте крупными печатными буквами записан конструктор скафандров, воображающий, что можно монтировать хрупкие электронные устройства в его творении.
И все же мы справлялись, и постепенно из хаоса возникал порядок. Велись эксперименты, иногда теории подтверждались, но чаще приходилось вздыхать, пожимать плечами и начинать расчеты сначала.
