Лоис Буджолд - Комарра. Вселенная Майлза. Роман, повесть, эссе
Недели странствий по Англии были очень интересными. Франция доставила гораздо меньше удовольствия. Мы проехали на машине по Германии. Родители навестили каких-то друзей в Рейтлингене (это в двадцати милях к югу от Штутгарта и примерно в восьми милях к востоку от Тюбингена), а брат потом отправился на север: в его школе по обмену в течение года училась девушка из Финляндии. Так что он отправился в Хельсинки, чтобы встретиться с ней, и в конце концов автостопом проехал вдоль всего Полярного круга и вернулся домой через Норвегию.
Мы с родителями поехали на машине на юг, в Италию, и помимо прочего день провели в Венеции, которая тоже упоминается в моем романе. Многие из впечатлений позднее принесли свои плоды, хотя и очень странным и косвенным образом. Мое первое и единственное знакомство с Италией состоялось именно тогда.
Ах эти три недели в Англии! Далеко не все родители разрешают своим пятнадцатилетним дочерям такое. Я не случайно стала такой, как я есть. Это произошло благодаря тому, что мне позволяли расти так, как это удавалось очень немногим.
В юности — между 1968-м и 1971 годами — у меня был период «фанатства». Я тогда работала в книжном магазине. Это была чуть ли не первая моя работа — в перерыве между школой и университетом. Я еще не знала тогда, чем хочу заниматься, и устроилась в книжный отдел большого универмага в центре Коламбуса. Я не очень подхожу для работы по найму. Писательство мне удается гораздо лучше. Я проработала всего пару месяцев, до предрождественского наплыва покупателей.
В магазин зашел один человек из местной группы любителей научной фантастики, мы с ним разговорились у отдела фантастики, и он пригласил меня на очередную встречу. Помню, что встреча проходила в подвале у Рона Миллера. Там присутствовал Боб Хиллис, который интересовался военной историей и выглядел практически так же, как он выглядит сейчас, Дэррол Пардоу, аспирант университета штата Огайо, и Ллойд Кропп, учившийся на последнем курсе того же университета. Позже я познакомилась с Бобом и Бетти Гейнсами. Там оказалось двадцать парней и я. Но, увы, мне было тогда девятнадцать, и я так и не смогла воспользоваться этим преимуществом. Все пропало даром. Вот так я и вошла в круг активных любителей фантастики и побывала на нескольких слетах штатов.
Свой первый фэн-журнал я выпустила на мимеографе Джона Эйотта. Рон Миллер сделал художественное оформление для нашего с Лиллиан Стюарт (ныне Карл) фэн-журнала «Звездный путь». Вышел один выпуск. Теперь это редкость и имеет только исторический интерес. Однако забавно вспоминать, как все мы, творцы-младенцы, начинали пробовать свои силы.
Лиллиан позже стала писать фэнтези, потом любовно-приключенческие романы, а сейчас переходит на детективы. Рон Миллер позже стал прекрасным профессиональным художником. Ллойд Кропп тоже публиковался. Сейчас фэн-журналы, по-моему, меньше ориентированы на рассказы и иллюстрации. Теперь там в основном письма, эссе, статьи. Кажется, что для начинающих талантов стало меньше места. По-моему, в какой-то период фэн-журналы были питомником для начинающих писателей.
Все идет циклично. В начале 60-х был период, когда в фэн-журналах было больше писем и эссе. Все либо возвращается на круги своя, либо становится разнообразнее. Фэн-журнал NESFA «Proper Boskonian» («Настоящий бос конец») публикует художественную прозу. NESFA также проводит конкурс рассказов, направленный именно на то, чтобы помочь начинающим писателям.
Мне кажется, что для любительского искусства осталось слишком мало места. Проблема художников, певцов и других любителей в том, что при широком распространении прекрасных репродукций, CD, музыки и радио конкурировать всегда приходится с лучшими в мире. Слушатели всегда могут поставить CD или открыть книгу и прочесть нечто самое лучшее. Подмастерью бывает очень трудно приобрести тот опыт, который необходим, чтобы стать мастером.
Перед тем как я стала профессиональным писателем, я успела побывать любителем и немного представляла себе, каким должен быть этикет. По-моему, я ориентировалась гораздо лучше, чем те писатели, которые начинают публиковаться, никогда не попробовав фэнства: им гораздо труднее адаптироваться.
Я снова начала ездить на встречи примерно в 1984 году, за пару лет до того, как мне удалось опубликоваться. Я пыталась наладить контакты и найти кого-то, кто прочел бы мои вещи. Мне встречались в основном новые люди, но первым, кого я встретила — буквально в дверях, — оказался Боб Гейнс, которого я помнила еще по прошлым временам. Он, Боб Хиллис и Бетти Гейнс снова ввели меня в общество.
С большинством моих друзей в Мэрион я познакомилась именно на этих встречах — иначе нам бы просто не встретиться. Мы не работали вместе и вообще никак не сталкивались. Единственным местом, где мы могли с ними познакомиться, оказался Коламбус. Именно там я познакомилась с Уэсом Метцем, Р. Дж. Бикингом и Лори Холденраном. Барбара Гомф по-прежнему живет в Мэрион и работает в «Уолденбукс». Благодаря встречам у меня появился круг знакомых, который иначе никак не мог появиться. Мне фэнство нравится. Это может быть полезным тем людям, которые в остальных случаях с трудом завязывают знакомства. Мне знакомства были нужны — и тусовки мне их обеспечили. Так что у меня к ним самое хорошее отношение.
С тех пор как я включилась в систему, я оказываюсь в самых неожиданных местах. Теперь я стараюсь принимать участие во встречах в разных уголках страны, выбирая те из них, где организаторы присылают дополнительные авиабилеты, чтобы можно было брать с собой детей. Но встреча в Коламбусе, штат Огайо, остается для меня родной, и я бываю там каждый год. А что до других… Ну, когда вас приглашают куда-то в качестве почетной гостьи, то они обычно не повторяют приглашение на следующий год.
Мэрион, штат Огайо, имеет свои преимущества и недостатки. Если бы в нем был большой колледж, а не большая тюрьма, в нем, наверное, было бы очень приятно жить. Он немного простоват. Там было хорошо, пока дети были маленькие, но теперь, когда они стали подростками, им стало невероятно скучно. Возможностей заработать там очень мало. Мы переехали туда из-за бывшей работы моего бывшего мужа примерно в 1980 году, попали в рейгановскую депрессию примерно в 1982 году — и работы просто не стало.
Мы купили дом в Мэрион и не смогли его продать и уехать. Выплаты по закладным подскочили до небес, количество рабочих мест уменьшилось, так что с точки зрения недвижимости все застыло. Мы там застряли. Это оказалась экономическая черная дыра, и выбраться оттуда мы не могли. Вот почему я начала писать: потому что не могла найти работу. У нас как раз родился второй ребенок, и глупо было нанимать няньку к четырехлетнему и годовалому ребенку, чтобы получать минимальную заработную плату. Затрат оказалось бы больше, чем доходов, так что мне необходимо было сидеть дома, быть домохозяйкой и прозябать в бедности. Спустя какое-то время это стало очень неприятно.
