Григорий Адамов - Тайна двух океанов
Неожиданно почти на границе видимости, показалась сверху странная тень — длинная, прямая, суживающаяся сзади, но без характерных для плавающих рыб изгибов тела. Впереди тени — ровное, немигающее светлое пятно, из пятна — прямой световой луч.
Сердце лейтенанта тревожно забилось:
«Что бы это могло быть? Акула? Огромный тунец?.. Нет, это не рыба».
Тень быстро приближалась — наискось и вниз.
«Зажечь фонарь?.. Нет, не надо, лучше подождать…»
Темный силуэт скользнул на расстоянии сорока метров от лейтенанта и быстро вошел в глубину.
«Человек! — чуть не крикнул лейтенант. — Это человек в скафандре! В огромном скафандре, нулевой номер… Кто это может быть? Скворешня? Но Скворешня на дне с Маратом… Кто же? Плывет правильно… Ноги вытянуты и сомкнуты… Руки прижаты к бедрам… Кто-то из наших…»
И вдруг все завертелось перед глазами лейтенанта. Кровь ударила в голову, затуманила мозг. С помутившимся сознанием, не думая, лейтенант запустил винт на десять десятых и ринулся вперед и вниз, за загадочной тенью.
— Юрий Павлович! — раздался удивленный голос зоолога. — Куда же вы девались с экрана? Юрий Павлович! Да отвечайте же! Юрий Павлович! Юрий Павлович! Что за черт! Телефон испортился, что ли? — недоумевающе бормотал ученый. — С чего бы вдруг?..
Лейтенант слышал эти призывы как будто сквозь вату: они не доходили до его сознания. Все его существо сосредоточилось теперь на одном лишь светящемся пятне, которое быстро приближалось, делалось все ярче и светлее: человек впереди плыл лишь на четырех десятых хода.
Еще мгновение — и палец лейтенанта нажал кнопку на щитке управления. Яркий луч ударил в шлем человека и осветил черты его лица.
Лейтенант издал хриплый крик — крик ярости, смешанной со смертельной ненавистью:
— Горелов!!!
Ослепленный светом фонаря, человек инстинктивно поднял руки к глазам. И в тот же момент с полного хода, словно пушечный снаряд, на него налетел лейтенант и сзади схватил его руки выше локтей.
На одно лишь мгновение Горелов повернул к нему лицо, искаженное ужасом. В следующее же мгновение он согнул сзади сомкнутые ноги и с чудовищной силой ударил ими лейтенанта в живот. Защищенный скафандром, лейтенант не почувствовал боли, но одна его рука сорвалась с руки Горелова, хотя другая продолжала крепко держать его. Противники очутились лицом к лицу.
Молча, не спуская глаз друг с друга, они беспорядочно носились с продолжавшими работать винтами.
Ужас на лице Горелова сменился пренебрежительной улыбкой: он узнал врага, и тот, очевидно, показался ему нисколько не опасным.
Лейтенант хрипло дышал, волосы его слиплись от пота, падали на глаза; слабость — результат ранения — возвращалась и туманила мозг. Едва пробивались в сознание взволнованные голоса капитана и старшего лейтенанта, искавших его, и приказ, отданный капитаном Скворешне.
«Что делать? Как взять его? Винт… Остановить его винт!» — решил Кравцов.
Сомкнув ноги и ступнями повернув на них рули, он бросился грудью на грудь Горелова и успел нажать кнопку от его щитка управления. Щиток открылся, крышка его отвалилась и повисла. Но тотчас же, прежде чем лейтенант успел дотронуться до знакомого рычажка, управлявшего винтом Горелова, рука Горелова перехватила руку лейтенанта, отбросила ее далеко в сторону, вернулась к щитку и поднялась над лейтенантом.
В руке Горелова сверкнула, освещенная лучами фонарей, медная игла на длинном тонком проводе…
«Смерть!» — мелькнуло в голове лейтенанта.
Не отпуская Горелова, лейтенант круто повернул рули. Винт вынес его из-под руки врага, и, описав полукруг, лейтенант очутился за спиной Горелова. Но едва лишь он успел облегченно вздохнуть и выхватить из своего щитка управления иглу, как Горелов повернулся за ним, рванул и освободил руку из ослабевших пальцев лейтенанта.
Словно сквозь туман, лейтенант увидел блеск короткой желтой молнии, упавшей на грудь, и сейчас же, не успев даже вскрикнуть, он почувствовал, что его тело прожег словно огненный нож.
Струя воды под давлением в несколько десятков тонн ворвалась сквозь раскрывшийся шов в скафандр и в один миг насквозь пробила грудь лейтенанта…
Тело лейтенанта медленно перевернулось головой вниз и с ярко горящим фонарем, швыряемое винтом из стороны в сторону, стало погружаться в черные глубины.
Вложив иглу в щиток, Горелов еще смотрел вслед расплывающейся в темноте тени своего противника, когда два громовых удара обрушились на него.
Два ярких луча пронизали его шлем, и обе руки оказались схваченными металлическими клещами. Опять испуг, а затем и ужас исказили лицо Горелова, когда он бросил взгляд направо и налево от себя.
И вновь раздался крик изумления и ярости:
— Горелов!!!
Этот крик явственно донесся теперь из неосвещенного сектора восемьдесят восемь в центральный пост управления подлодки. И сейчас же, после короткого молчания, Скворешня и Марат услышали резкую, отрывистую команду капитана:
— Взять его и доставить на подлодку!
— Есть взять и доставить на подлодку! — глухо, сквозь стиснутые зубы ответил Скворешня.
В то же мгновение Горелов рванулся всем корпусом влево, навалившись плечом на Скворешню, и ударом ноги далеко отбросил Марата в сторону. Его правая рука, словно освободившись из паутины, взлетела вверх, и огромный металлический кулак, как молот, обрушился на шлем Скворешни против его лица. Голова Скворешни качнулась в шлеме вперед, ударилась лбом о прозрачный металл, и все завертелось перед глазами гиганта. Рука, однако, продолжала держать руку Горелова, как в тисках. Но одновременно с ударом Горелов, подталкиваемый своим работающим винтом, перевалился вверх ногами через плечо Скворешни и вывернул ему руку назад. От невыносимой боли Скворешня зарычал и со стоном выпустил руку Горелова. Ловкость, казалось, одолела силу…
Едва почувствовав свободу, Горелов сомкнул ноги, выровнял руль и устремился вверх. Это его погубило. Со стиснутым от ужаса сердцем, ничего не сознавая, но чувствуя лишь, что ненавистный враг ускользает, Павлик ринулся вперед. И, прежде чем Горелов мог что-либо сообразить, мальчик крепко уселся у него на плечах, продев назад ноги под его руками, и дал задний ход своему винту. Винт Горелова был сразу парализован, а в следующий момент преодолен более мощным ходом: Горелов вместе с Павликом устремился вниз.
Огромные, страшные, как клещи, руки Горелова поднялись, чтобы схватить ноги Павлика и сбросить его с себя, как пушинку. Но на полпути эти руки были вновь перехвачены Скворешней и Маратом, и вновь тем же маневром Марат был отброшен в сторону и завертелся, как в водовороте, от удара ногой и под действием собственного винта. И вновь взвилась страшная правая рука, но навстречу ей взлетела кверху мощная, как ствол молодого дерева, левая рука Скворешни, чтобы перехватить ее. И опять Горелов перехитрил Скворешню: рука гиганта встретила свободное пространство — рука Горелова скользнула под рукой противника к своему щитку управления. В следующее мгновение она вновь появилась в ярком свете трех скрещивающихся лучей. Зажатая в кулаке, блеснула длинная медная игла на тонком шнуре и, как молния, устремилась, не встречая препятствий, к шву на открытой, незащищенной груди Скворешни…
