Леонид Алехин - Падшие ангелы Мультиверсума
Аркадий Волох не спеша доставал из карманов керамические детали размером от авторучки до школьного пенала. И соединял их между собой по известной ему схеме. В звуке вращающих дверь моторов тонуло его сосредоточенное дыхание и тихие щелчки, сопровождавшие постановку на место очередной детали.
– Доброе утро, – сказал ему молодой охранник, дожидающийся по ту сторону двери. – А мы не ждали…
Ударом ладони Пардус загнал на место последний элемент – тонкую обойму с токсичными зарядами.
– Доброе утро, – вежливо ответил он, стреляя в удивленное лицо охранника из несерийного сборного иглоавтомата.
И, переступив через бьющееся в агонии тело, шагнул в помещение Центра.
На биолокаторе замерцали сотни точек, сливающихся в однородную массу. Запищав, он потребовал или снизить нагрузку, или отключить его ко всем чертям.
– Вижу Стаю, – сообщил пилот.
– Начинай заход, Павел, – нетерпеливо отозвался Владимир. Его руки нервно сжимали приклад «тигра». – Выбери для начала маленькую группу.
– А это не будет опасно? – спросил голос пилота в наушнике. Он всегда задавал один и тот же вопрос.
– Все будет как обычно, – сказал Белуга. – Заходим, отстреливаем, сбрасываем «крикуна», чтобы пугнуть остальных. Опускаемся, забираем тушки на борт. Эй, не в первый же раз. Давай, пошел!
Пилот обернулся и сквозь прозрачную перегородку, отделявшую его от пассажирского отсека, показал выставленный вверх большой палец. Вертолет лег на бок, закладывая широкий вираж.
Внизу по прикрытой тающим снегом земле бежали степные волки.
Закончив свою работу в Центре, Волох посмотрел на хронометр. Пока все шло по графику, даже с опережением, Он бросил в угол разряженный иглоавтомат и сел в кресло у пульта, вытолкнув из него скорчившееся тело оператора. У него было секунд сорок, чтобы передохнуть.
На сорок второй секунде раздался тревожный сигнал, и на пульте зажглась лампочка. Неизвестный объект пересек границу микроклиматического купола, и это было зарегистрировано датчиками. За ним еще один. Лампочки загорались, пока их не стало девять. Да, теперь все. Больше «нетопырей», не считая того, что сейчас стоял в ангаре особняка Белуги, не существовало в природе.
Но и девяти было достаточно.
Дежурство на посту удаленного наблюдения – одна из самых необременительных обязанностей во всей системе внутренней безопасности ТПК «Неотех». Крутись себе в кресле, потягивай безалкогольное пиво, трави анекдоты с напарником и переключайся между сотнями камер, раскиданных по всему зданию и подключенных прямо к твоим зрительным нервам. Не работа, а сплошной отпуск.
Есть, конечно, любители опасной романтики со стрельбой и беготней в силовых «доспехах», но они пусть идут в СФО или в Орден. Или еще куда-нибудь подальше. А здесь у нас все мирно, тихо и успокоительно горят зеленым «индикаторы жизни» сотрудников внешней охраны. Значит, можно откинуть спинку кресла и достать из холодильника еще бутылочку…
Рука так и не дотянулась до прохладной дверцы. Один из огоньков мигнул и загорелся красным. Да ну? Может, сбой? Барахлит вживленный маячок у охранника?
Как-то незаметно красных огоньков стало два. Они ярко и ровно светились посреди панели, относящейся к постам на крыше здания. Ану-ка, посмотрим, что там творится.
Прикрепленные к вискам нейроэлементы плеснули в мозг наблюдателя голубым небом, прозрачной пленкой климатического купола, а потом его, как дубиной, ударила темнота. Камеры отказали. Он вновь сидел в своем кресле, уставившись в пульт и не понимая, что происходит, Где-то в районе затылка билась мысль, что пора бы объявить тревогу.
– Эй? – сказал его напарник. – Что такое?
Светящийся потолок над их головой мигнул и погас.
В остановившемся лифте Аркадий Волох удовлетворенно кивнул, глядя на люминесцирующий циферблат хронометра. Веерное отключение в 11.22. Как и было спланировано. Сейчас заработают дублирующие генераторы… два, три… да.
В кабине зажегся свет, разошлись аварийные блокираторы, и она заскользила дальше по магнитной шахте.
– Приношу свои извинения за незапланированную остановку, – сказал голос сервисного автомата. – Приготовьтесь к прибытию на пост удаленного наблюдения.
Стоявший у края крыши охранник удивленно моргнул. Что-то творилось у него со зрением. Минуту назад ему показалось, что с внутренней поверхностью климат-купола произошла непонятная трансформация. А теперь у него отчетливо поплыло в глазах. Или он видел зыбкое марево, вроде того, что в сильную жару можно увидеть над раскаленным асфальтом? Что за фигня?
Он сдвинул прозрачную плашку головного дисплея, чтобы протереть глаза кулаком. Когда там уже смена? А то мерещится всякая дрянь. Откуда этот многократно усиленный шум от взмахов птичьих крыльев? И громкий свист…
Титановая монофреза диаметром тридцать сантиметров вылетела из носовой дископушки орнитоптера, совершая более двухсот оборотов в секунду. Она горизонтально прошла на уровне кадыка охранника, перерезав все основные сосуды и позвоночник, полностью отделив его голову от тела.
Так как ширина раны не превышала нескольких микрон, голова еще держалась на шее. Пока неумолимое земное притяжение не взяло свое и она медленно не сползла вбок, сохраняя на лице удивленное выражение.
Брызнувшая под давлением кровь большей частью расплескалась обо что-то гладкое, находящееся метрах в полутора над крышей. И совершенно невидимое. Только когда это что-то двигалось, можно было заметить мерцание, сопутствующее сверхбыстрой адаптации камуфляжной оболочки к окружающему ландшафту.
Более разведывательно-диверсионный орнитоптер СО-12, прозванный за свои исключительные качества «нетопырем», не выдавал себя ничем.
В полной темноте вспыхнули огоньки пульта. Особенно выделились шесть горевших красным «индикаторов жизни». Минуту назад их было всего два.
– Дерьмо, – тихо сказал оператор-наблюдатель, на ощупь разыскивая ключ общей тревоги. Сломать пломбу, утопить ключ в гнезде, повернуть до щелчка. Раньше ему приходилось делать это исключительно на учениях.
Замигав, опять зажегся потолок. Оператор моргнул, привыкая к свету, и увидел проклятый ключ совсем не там, где он его искал. Он потянулся к нему, услышал, как за спиной зашипела, сдвигаясь, дверь и удивленно вскрикнул его напарник.
На щеку ему брызнуло горячим и влажным. Что-то звякнуло, разбиваясь, и рядом с грохотом упало тело. Стиснув зубы и хватаясь за кобуру на поясе, он сорвал пломбу…
Но пальцы, сомкнувшиеся на ключе общей тревоги и на рукояти табельного пистолета, были уже пальцами мертвеца.
