Юрий Блинов - Дверь в детство (СИ)
Поначалу все шло довольно вяло. В первый день такого, теперь уже более тесного знакомства, Вовка всё ещё ощущал в себе определенную робость и нерешительность. Однако неподдельная заинтересованность в деле и веселый, добрый нрав начальника, который в будничной жизни оказался не таким уж строгим, а совершенно «обычным и нормальным малым», крайне положительным образом сказались на дальнейшем характере развития приятельских отношений таких двух разных по возрасту и социальному статусу людей.
После того, как был сделан первый шаг, дело двинулось быстрей. По расчетам Егора, закончить телескоп до окончания Новогодних праздников было вполне реальной задачей.
В течение этих немногочисленных дней, копошась на полу с различными трубками и железками, Егор неоднократно ловил себя на той мысли, что ему нравится снова быть в компании старого друга. Рядом с Вовкой он порой ощущал себя так, будто их возраст был одинаков. Словно Егор и не был старше своего «старого» товарища почти вдвое, и что время никуда не ушло, а стремилось вперёд своими бесконечными параллельными путями. Память из его детства давала о себе знать порой самым неожиданным образом, однако расслабляться или впадать в ребячество было недопустимо, так как чувство ответственности перед прошлым, настоящим и будущим, не покидало Егора ни на минуту.
Он хорошо осознавал, что возможность вновь увидеться со своей семьей зависит сейчас от всех его усилий, в том числе и от того, смогут ли они вдвоем с Вовкой доделать этот многострадальный телескоп. Изменится ли при этом всё? Придёт ли в норму распределение нарушенных потоков времени, чтобы всё стало таким, каким существовало изначально?
Ключница просчитала варианты возможных последствий их операции и вынесла вердикт: «Если всё пройдёт гладко — этот метод сработает». Данная перспектива вселяла надежду, и Егор упорно двигался к реализации намеченной цели.
Однако помнил он, прежде всего, и о том, что в силу определенных причин не только на нём одном, но также теперь и на Вовке лежит груз забот во всём этом деле. Он часто успокаивал себя на тех мыслях, что, если бы не Ключница, Егор ни за что бы не решился переложить на своего друга ту ответственность, которая изначально силою судьбы должна была быть закреплена за ним одним. Постепенно, все больше и больше проводя времени в компании Вовки, он сильнее и сильнее проникался к товарищу душевной дружеской теплотой, при этом остро ощущая чувство собственной вины перед ним.
Когда в период коротких январских дней они проводили сборку телескопа, Егор не переставал размышлять обо всём этом, пытаясь преодолеть одолевающие его невеселые мысли.
«Пускай — думал он — мне не удалось изменить Вовку тогда, в годы моего детства. Но зато теперь, когда я предстал перед ним уже не как прежний маленький Егорка, а как весьма авторитетная и значимая личность, я, возможно, смогу хоть как-нибудь повлиять на его судьбу».
Егор старался, как можно меньше рассуждать о подобных вещах, ведь он, как никто другой, прекрасно знал, что как бы положительно он не повлиял сейчас на Вовку, это не окажет совершенно никакого воздействия на весь ход дальнейшего бытия и на характер его друга. Причиной этого было то, что Егор прекрасно понимал, что в действительности должно будет произойти потом, когда исчезнет, наконец, та жуткая аномалия, которая до сих пор постепенно и неуклонно пожирала время и пространство вокруг себя…
Но всё это случится потом, а сейчас за окном была простая русская зима, на газонах и тротуарах толстым слоем лежал снег, вдоль дорог бродили ни о чём не подозревающие пешеходы. И лишь они вдвоем с Вовкой совершенно беззаботно, как когда-то, много лет назад и даже совсем в другой жизни, снова работали над очередным совместным проектом…
— Вот ваш бинокль, Виктор Леонидович, я его еле нашел! — Вовка принес, наконец, то, что требовалось. Егор одобрительно кивнул, затем крякнул, вставая с пола, и тут же полез куда-то в другой шкаф, где у него находились, заранее переданные ему Ключницей, специальные тоненькие отвертки и другие мелкие инструменты.
— Пододвинь сюда лампу и смотри — Егор принялся раскручивать бинокль, чтобы продемонстрировать другу его внутренне устройство. Пока он манипулировал отверткой, ему пришлось комментировать свои действия словами.
— По сути, каждый телескоп-рефрактор, это лишь усовершенствованная подзорная труба. То же самое и с биноклями. Правда в них присутствует не одна, а две одинаковые трубы, поэтому, поняв сейчас, как устроена половинка бинокля, мы в целом будем иметь представление о том, как делать телескоп дальше.
— Хм, а почему в каждой половинке бинокле имеется изгиб? — тут же задал вопрос Вовка.
Меж тем Егор закончил откручивать основные элементы и показал внутренности корпуса, а затем ответил и на заданный вопрос.
— Это потому, что в бинокле используются призмы. Вот они — Егор указал на открывшиеся Вовкиному взору угловатые стеклянные штуковины кончиком отвертки, не касаясь их — Но в сущности это дело не меняет — Егор покрутил в руках разобранную половинку бинокля и поднёс её ближе к свету настольной лампы, чтобы было лучше видно — А вот здесь, смотри, это то, о чем я тебе говорил. Видишь «окошко»?
— Вижу — Вовка вытянул свой нос по направлению к тому месту, куда указывал палец Егора.
— Это своего рода перегородка или диафрагма. И играет она очень важную роль. Если ее убрать, то мы сквозь такой испорченный бинокль ничего не увидим.
— Вообще ничего?
— Нет, изображение через объектив проходить, конечно, будет, но вся картинка будет размыта, и отрегулировать резкость обычной настройкой окуляра у нас уже не получится.
Все свои доводы Егор старался подкреплять наглядно. Это было важно, так как порой Вовка проявлял чрезмерное упрямство, побороть которое даже ему, человеку более грамотному, было весьма и весьма проблематично. Времени же устраивать бессмысленные и долгие споры у них сейчас не было.
Каждый раз в конце дня, когда Вовка уходил к себе домой, Егору приходилось подробно отчитываться о проделанной им работе перед Ключницей, и, невзирая на явный прогресс в деле сборки телескопа, та каждый раз недовольно морщилась, выдавая Егору всевозможные дополнительные инструкции и пытаясь всячески форсировать события.
В конце того дня, когда они с Вовкой уже собрали основные узлы прибора, и теперь оставалась лишь пара дней до окончания работы над их совместным «проектом», Ключница ворвалась в квартиру Егора без предварительного стука, будучи погружена в крайне мрачное настроение.
