Владимир Голубев - 1894
— Только гипотетическую, — нашел в себе мужество сказать, Купер, — Мы не застали команду на судне, а значит у Купера алиби.
— Алиби — это нечто иное, у мистера Купера скорее презумпция невиновности, — добродушно рассмеялся Гусев, и добавил, чтобы у всех не было сомнений о судьбе Ли и Скотта, — Останетесь в Японии?
— Я поеду с вами, если возможно, хочу морально поддержать английского коллегу. В цинской империи к Ли накопилось много ненависти, он допускал некоторые слова, которые могут разозлить тамошних патриотов.
«Да-а-а, дела. Нехорошо может получиться. Китаёзы забьют англичашку камнями, а виноват буду я. Но делать нечего, каждый борец за свободу слова, должен получить награду от читателей», — грустно подумал Гусев.
— Мистер О'Хара, ваша ирландская мудрость допускает принять, предложенный мною ранее договор? Или мы потеряем немного крайне драгоценного времени, чтобы обследовать и ваше судно? — Гусев выцепил взглядом, стоящего за спинами других, торговца.
— С моей стороны это будет подло, по отношению к мистеру Скотту, — сделав над собой усилие, тихо сказал О'Хара, — Знайте, генерал, вы разоряете честного человека.
— Нечего делать, осмотрим трюмы и вашей красавицы, — с улыбкой на лице, и горьким осадком в душе, произнес Гусев.
* * *До Шанхая флотилия добралась без приключений, лишь три судна, потеряв направление в ночном плаванье, напоролись утром на японский корабль, который взял их в плен. Казаков в Японии потом судили и приговорили к смертной казни, в надежде на ответные шаги со стороны Гавайской республики. Гусев, к этому времени, уставший от бессмысленных жертв среди простых японцев, собрался уезжать в Россию к Клячкину и Бузову.
Известие о казни застало его в Шанхае. Гусев поручил, провожавшему его, Вилкоксу отправиться в Гонолулу, и заставить верховный суд принять решение о преступном режиме Японии. Сам он готовил новый налет, заранее приказав казнить в захваченном городе всех чиновников.
* * *В Шанхае Гусев сдал в полицию англичанина, обвинив его в клевете. И, что интересно, совесть даже не шелохнулась. Торговцы зерном дождались таможни, Гусев подписал документы осмотра, американцы отказались. Они думали заручиться поддержкой американского консула, но знакомые Гусеву по прошлым визитам таможенники мгновенно передали дело в суд. Судья выделил торговцам адвоката со знанием английского, и суд начался до того, как появился второй помощник консула, вытащенный Скоттом прямо из-за обеденного стола. Дипломат был хорошо знаком с корреспондентом, они учились вместе в колледже. Скотт по дороге рассказал Джонсу о проблеме, тот его не обрадовал.
— Единственная возможность отложить суд, а потом консул будет ходатайствовать перед губернатором о прекращении дела. В любом местном суде Гусев легко выиграет дело. Тем более, он здесь герой! Многие офицеры местного гарнизона просили губернатора отпустить их воевать вместе с Гусевым. Будто они нужны генералу! У него каждый казак стоит пятерых местных офицеров.
— Джонс, ты что? Ты восхищаешься Гусевым? — удивился Скотт.
— Смелый, удачливый, богатый и щедрый. Он такие ужины для белой колонии закатывал!!! Ходили даже англичане, считающие его дикарем и выскочкой.
Эти его шрамы поначалу пугают, неприятно смотреть, хочется отвести глаза в сторону, а они, как будто, притягивают взгляд. Потом привыкаешь.
Боевой офицер попал в заварушку на Кавказе, достойно выбрался. Казаки его обожают. Поехали за ним в чужую страну, стоило ему их только позвать, — Джонс легко, не сбивая дыхания, говорил, поднимаясь по ступенькам в здание суда.
— Ну вот, не успели! — воскликнул Скотт с возмущением, заходя в зал суда.
— Тише, — зашипел Джонс, — а то нас удалят.
Гусев помахал им рукой, зовя к себе на заднюю скамейку.
— Я не стал выступать истцом, — шепотом сообщил он Джонсу, здороваясь за руку, — Надеюсь, у торговцев появятся хоть какие-то шансы. Атамана здесь не знают, рожа у него разбойничья.
— Разбойничья, то разбойничья, только ни хитринки в глазах. Прямой и честный вояка. Судья это видит, — тихонько возразил Джонс.
Атаман был одет в парадный наряд, борода свеже подстрижена, усы накручены, сабля в богатейших ножнах, кинжал в драгоценных камнях. Но рожа все равно казалась разбойничьей.
— Истец, вам известно, что находилось в трюмах судна «Маккой» утром, когда ваш отряд захватил порт? — задал очередной вопрос судья.
— Нет, ваша честь! — перевел клерк чинное мотание головы атамана.
При этом атаман так пошевелил бровью, и посмотрел на торговцев, что те поежились.
— Истец, вы отдавали приказ погрузить на судно «Маккой» оружие и боеприпасы?
— Нет, ваша честь! — снова перевел клерк.
— Истец, вам что либо известно о замене груза судна «Маккой»?
— Нет, ваша честь! — перевел клерк, даже не взглянув на атамана.
— Хотите выступить в суде, мистер Скотт, — спросил Гусев.
— Чтобы копировать вашего атамана? — поневоле хихикнул журналист.
— Мистер Гусев, судья готовится огласить вердикт. Я не успел захватить бумажник, Скотт уволок меня из-за стола без объяснения причин. Маленькая просьба: у вас не найдется пары тысяч, чтобы я заплатил за соотечественников штраф? — сконфузился Джонс.
— Конечно, возьмите! — Гусев достал бумажник и вынул пачку купюр, — Здесь десять тысяч. Слышите? Судья определил максимальный штраф. Хотя, пара часов в китайской тюрьме согнала бы гордыню с мистера О'Хара, и научила думать головой. Ей богу, лорд, а не торговец! Господа, вы не застали этот момент. Судья предлагал торговцам заключить мировое соглашение с атаманом. Удивительно! Тем торговцам, кто признался, что помогает врагу.
— Продовольствием? — уточнил Скотт.
— В Японии ожидается голод. Если перекрыть поставки зерна, мир наступит очень быстро.
— Но штраф судья назначил максимальный!
— Из-за глупости О'Хара. Заключи он со мной соглашение, Купера оштрафовали бы чисто символически. Судья счел бы это соглашение моими сомнениями в виновности торговца, и Купер отделался бы конфискацией груза и судна в мою пользу. А сейчас ему платить …
— Джонс, чем выгодно судье мировое соглашение? — не понял Скотт.
— По негласным правилам атаман отдал бы половину суммы судье, — пояснил Джонс, — Тем самым торговцы только разозлили судью, ответив на его милость гордым отказом.
— Извините господа, делайте свои дела, мне нужно бежать в английское посольство. Мой коллега Ли в тюрьме, — сказал Скотт.
— Не в тюрьме, пока не в тюрьме, в полиции. Это разные вещи, — поправил Скотта Гусев, — Вы бегите, а мне нужно навестить моих китайских друзей-офицеров, выяснить, что за гусь этот ваш Ли.
