Аркадий Стругацкий - Страна багровых туч. Глиняный бог
— Чепуха! — уверенно произнесла Чикони. — Правительство на это никогда не пойдет. Пропагандистская шумиха.
— Вы, случайно, не помощник государственного секретаря? — спросил я.
— Нет. Я его двоюродная племянница. А вы не из комиссии по расследованию?
Я возмущенно фыркнул и отвернулся.
— Если прекратят испытания, нам делать здесь будет нечего, — продолжал Финн. — Самое большее, на что мы можем в таком случае рассчитывать, это на сумму денег, необходимую для обратного проезда, плюс суточные.
Видимо, Финна очень волновала денежная проблема. А мне было наплевать. Не здесь, так в другом месте я мог найти работу по своей специальности. Почему-то я опять обиделся за Боба. Прямо-таки возненавидел брюнетку.
После второго стакана джина я сказал:
— К таким делам баб допускать нельзя.
Она бросила на меня презрительный взгляд и вышла из бара.
Крамм и Финн расхохотались.
— Чего ты к ней привязался? Она доктор.
— Тем более дрянь. Какое она имеет право так говорить о Вигнере?
— И что тебе дался этот полосатый парень? Должны же мы о чем-нибудь говорить? Например, до твоего прихода мы перемывали твои кости.
— Мои можете мыть сколько угодно, а Боба не трогайте.
В самом деле, что мне до Боба? Он такой тихий, застенчивый и уж больно неказист на вид. Наверное, с ним не хочет танцевать ни одна девушка.
— Если она доктор, ей лучше бы подумать, как избавить парня от дурацкого витилиго. Сверхбомбы делаем, а излечить людей от такой чепухи не можем…
— Тебя повело, — заметил Крамм. — Иди-ка ты лучше спать.
Спать я не пошел, а решил заглянуть к Бобу. Его комната и рабочий кабинет находились на первом этаже в левом конце коридора. Я немного постоял у окна и посмотрел на парусиновый цирк, возле которого лениво двигались парни в фиолетовых комбинезонах. Они таскали внутрь шатра большие обитые жестью ящики.
Боб лежал, вытянувшись на диване, и перелистывал журнал.
— Почему ты не пришел в бар?
— Не хотелось, — ответил он и посмотрел мне прямо в глаза. Он мне показался чертовски умным и честным парнем. Не знаю почему.
— Послушай, Боб. Если какая-нибудь скотина тебя обидит, скажи мне. В колледже я был чемпионом по драке без всякого стиля.
Он привстал и удивленно улыбнулся.
В дверь кто-то постучал.
— Войдите, — сказал Боб.
В комнату вошла та самая брюнетка. От ярости у меня перехватило горло.
— Вы Боб Вигнер? — спросила она, не обращая на меня никакого внимания.
— Да.
— Я только что просмотрела вашу медицинскую карточку. Вам предписаны уколы и ультрафиолетовые лучи.
Боб смущенно кивнул головой.
— Разденьтесь до пояса. А вы, пожалуйста, выйдите, обратилась она ко мне.
— С какой стати?
— Так нужно. Если вы не выйдете, я пожалуюсь полковнику Джейксу.
Она открыла небольшой кожаный чемоданчик и вытащила из него шприц, спиртовку и коробку с ампулами. Боб растерянно стоял посреди комнаты.
— Ну хорошо. Лечись, дружище, — сказал я, тряхнув его за плечо. — Только не особенно доверяй этим живодерам.
Я снова поплелся в бар.
2
Вскоре мне надоел ландшафт вокруг нашей базы. Я и Боб насмотрелись и на остроконечную оранжевую скалу и на плоскую пустыню. Щекочущее душу ощущение, оттого что рядом с нами, под парусиновым балдахином, покоится водородная бомба, также притупилось. Я решил не очень-то близко принимать все это к сердцу. Если тех, кто рекламирует себя в качестве спасителей человечества, атомная война не беспокоит, почему о ней должен думать я?
В баре мы говорили о том, что повсюду в мире протестуют против испытаний атомных и водородных бомб. Самуил Финн успокаивал:
— Плюньте, ребята, на всю эту болтовню. Наше дело заработать. Если они договорятся прекратить испытания, нам крышка.
В этом была какая-то логика. Смысл высказываний Финна был очень простой: что важнее — деньги или жизнь?
Я не знаю, как наши ребята попали на базу, что думали обо всем этом, но что до меня, то, в конце концов, наступил такой момент, когда мне стало все равно, работать ли на тайных испытаниях водородных бомб или в какой-нибудь больнице, где лечат радиоактивными лучами рак. Чтобы об этом не думать, я пил виски.
После выпивки в баре я навещал Боба. Не скажу, чтобы он бывал очень рад моим визитам, особенно когда я приходил к нему пьяным. Он вежливо улыбался и предлагал мне присесть. Но я чувствовал, что он не хотел, чтобы я долго засиживался в его комнате. А тут еще Маргарэт Чикони со своей ультрафиолетовой лампой и шприцем:
— Прошу вас выйти. Сейчас я буду делать уколы мистеру Вигнеру.
От того, что она ходила к Бобу, белых полос на его лице не убавилось. А я, в сущности, совершенно его потерял.
Однажды в баре я крупно поговорил с Чикони.
— Чего вы пристаете к Бобу?
— Я его лечу.
— А кой черт вы являетесь именно в тот момент, когда к нему прихожу я?
— Этот же вопрос я могу задать вам.
— Знаете, мисс, хотя вы девица и привлекательная, но на меня эго не действует. Я бы не хотел, чтобы вы соблазняли умных и малоопытных ребят вроде Боба. Это просто подло.
— С какого возраста вы пьете виски? — спросила Чикони.
— С восемнадцати. Это к делу не относится.
— Ясно. Вы хронический алкоголик.
— Не хуже других.
В бар вошел Боб.
— Здорово, старина! — воскликнул я. — Завтра воскресенье, и я тебя приглашаю проехаться в Санта-Крус. Деревня, конечно, дрянь, но девочки что надо.
Боб растерянно посмотрел на Маргарэт.
— Я только что получил вычислительную машину фирмы “Феано”. Замечательная вещь. Объем памяти — полтора миллиона двоичных единиц.
— Что твоя машина по сравнению с танцплощадкой в Санта-Крус? — воскликнул я, допивая третью порцию виски.
— Это несравнимые вещи. “Феано” равноценна самой современной вычислительной машине. В нее можно запустить любой алгоритм.
Боб нравился мне именно потому, что он был не такой, как все. Философ смотрел на вещи с какой-то очень замысловатой точки зрения.
— Как вы себя чувствуете? — спросил Боб, застенчиво улыбаясь.
Меня эта комедия начинала злить. К счастью, вошел Самуил Финн.
— Здорово, где ты был? — спросил я.
— Под шатром. Туда меня отправил Джейкс. Ну и штука, я вам скажу!
— Что?
— Новая эйч-бомба. Тупорылое чудовище цвета хаки. Во-о!
Он широко развел руками.
— Сколько? — спросил Боб.
— Что-то вроде семидесяти мегатонн.
