Джеймс Уайт - Космический госпиталь. Звездный хирург. Большая операция
Пока они влезали в легкие скафандры, предназначенные для среды, где газ или жидкость были ядовитыми, но находились под давлением, близким к норме, их корабль вошел в огромную пещеру кубической формы — док номер 23. Они почувствовали, как захваты опустили судно в универсальный ложемент, а потом слегка покачнулись при включении решеток искусственного тяготения. Внешний люк дока с лязгом закрылся, и послышался шум водопадов, низвергающихся на металл.
Не успел Конвей защелкнуть шлем, как ожил радиоприемник:
— Доктор, говорит Харрисон. Начальник принимающей команды сообщает, что полностью заполнить док водой займет некоторое время — столько, сколько потребуется для полного обеззараживания остальных пяти входов. Это большой док, и давление воды на другие люки будет слишком велико, если…
— Заполнять док целиком не потребуется, — ответил Конвей. — Как только уровень воды достигнет грузового люка, драмб ВЛХГ будет чувствовать себя нормально.
— Начальник говорит, что будет за вас молиться.
Они вошли в корабельный трюм и осторожно обогнули автономное устройство по поддержанию жизни, которое вращало похожего на гигантский бублик первого драмба. Затем они отщелкнули удерживающие устройство фиксаторы.
— Саррешан, мы прибыли, — сообщил Конвей. — Через несколько минут ты можешь сказать этой штуковине «до свидания» на несколько дней. Как там наш приятель?
Это был сугубо риторический вопрос, ибо второй драмб молчал, а возможно, и не мог говорить. Зато он мог реагировать, и не только на слова. Словно большая прозрачная медуза — в воде он был абсолютно невидим, если бы не мерцающая кожа и несколько туманных внутренних органов, — драмб волнообразными движениями приблизился к ним. На мгновение, словно плотный прозрачный кокон, он свернулся вокруг Конвея, а затем перенес свое внимание на Эдвардса.
— Доктор, мы готовы принять вас, как только скажете, — донеслось из динамика.
— Этот вход гораздо лучше, чем тот, через который ты прибыл в первый раз, — сообщил Саррешану Конвей, в то время как Эдвардс помогал ему передвигать устройство. — По крайней мере на этот раз мы знаем, что делаем.
— Не нужно извиняться, друг Конвей, — ответил Саррешан через транслятор. — Для существа со столь высокими моральными и интеллектуальными качествами, как у меня, терпимость к умственным недостаткам более низких созданий и, конечно, в том числе умение прощать ошибки, допущенные с их стороны по отношению ко мне, является лишь малой толикой моего великодушия.
Конвей и не подозревал, что он перед кем-то извиняется, — но для существа, которому понятие скромности абсолютно чуждо, его слова прозвучали именно так. Он решил дипломатически промолчать.
Команда по приемке дока номер 23 прибыла, чтобы помочь им доставить вращающегося Саррешана в заполненные водой палаты для АУГЛов. Начальник команды, чей черный комбинезон с красными и желтыми повязками на руках и ногах делал его похожим на современного придворного шута, подплыл к Конвею и прижал свой шлем к его шлему.
— Извините, доктор, — голос был несколько искажен, но звучал достаточно отчетливо, — у нас тут неожиданное ЧП, и я не хочу занимать частоту приемника в скафандре. Я хотел бы, чтобы вы как можно скорее направились в палату. Саррешан уже проходил через наши руки, так что о нем можете не беспокоиться. Только позаботьтесь о втором пассажире, где он там есть… Что за чертовы штучки?!
Тем временем второй пассажир свернулся вокруг его головы и плеч, сковав руки, и буквально «обнюхал», словно собака с дюжиной невидимых голов.
— Может быть, он в вас влюбился, — предположил Конвей, — Минутку, не обращайте на него внимания, и он отстанет.
— Обычно существа находят меня действительно неотразимым, — сухо произнес начальник команды. — Хотел бы, чтобы то же самое можно было сказать о женщинах моего вида.
Конвей заплыл за спину существа, крепко ухватился за прозрачную мантию обеими руками и стал тянуть в сторону до тех пор, пока передняя часть медузы не повернулась в сторону входа в палату. По ее телу неторопливо пробежала крупная зыбь, и существо, словно мерцающий летающий ковер, волнообразными движениями направилось к коридору, ведущему в палаты АУГЛов. Похожий на чертово колесо Саррешан менее грациозно последовал за ним.
— Вы упомянули о ЧП?
— Да, доктор, — подтвердил начальник команды теперь уже по радио. — Но в ближайшие десять минут ничего не предвидится, и я могу пользоваться радио, если это будет недолго. Мне сообщили, что во время операции худларианина в результате мышечной судороги и непроизвольного движения переднего щупальца пациента получил травму кельгианин ДБЛФ. Высокое давление осложняет положение. Мало того, что гадость, которой дышат худлариане, тоже находится под высоким давлением, она еще и очень токсична для метаболизма кельгиан. Но особенный переполох вызывает кровотечение. Вы же знаете кельгиан.
— Да, конечно, — подтвердил Конвей.
Даже маленький порез или укол составляли для кельгианина серьезную угрозу. Это были гигантские мохнатые гусеницы, и только их мозг, расположенный в верхней конической части тела, был защищен каким-то подобием костной структуры. Тело состояло из набора кольцеобразных звеньев, состоящих из мышц, которые служили им для передвижения и защищали, впрочем, весьма условно, внутренние органы.
Сложность заключалась в том, что из-за необходимости снабдить эти огромные кольца достаточным количеством крови частота пульса и давление у кельгиан были по земным меркам чрезвычайно высоки.
— Они не смогли остановить кровотечение, — продолжал начальник команды, — поэтому его переводят из худларианской операционной, которая находится двумя уровнями выше, в кельгианскую, которая расположена прямо под нами, а через водные секции они проходят ради экономии времени… Извините, доктор, сейчас они будут здесь.
Сразу же после этого произошло следующее.
С непереводимым довольным бульканьем Саррешан высвободился из своего устройства и величественно покатился по полу, лавируя между пациентами и медсестрами, среди которых можно было встретить любые виды — от крабоподобных существ с Мелфана до сорокафутовых крокодилов со щупальцами с Чарлдерстона, планеты, покрытой водой. Тем временем второй драмб, освободившись от Конвея, отплыл в сторону. В этот момент высоко наверху, на противоположной стороне, открылся люк, и в помещение внесли раненого кельгианина. Его сопровождало столько медиков, что помощь Конвея была явно лишней.
Среди сопровождающих находились и пятеро землян, которых выделяли такие же, как и у Конвея, скафандры, два кельгианина и один илленсанин, сквозь прозрачный скафандр которого была видна клубящаяся желтизна хлорной атмосферы. Лицо в одном из земных шлемов было знакомо Конвею — оно принадлежало его другу, доктору Маннестану, который специализировался в области худларианской хирургии. Все роились вокруг пострадавшего, словно стая неуклюжих рыбин, подталкивая и подтягивая существо к другой стороне палаты. Рой явно увеличился, когда к нему начали подплывать люди из приемной команды, оценивающие ситуацию. Медуза с Драмбо тоже переместилась поближе к пострадавшему.
