Е Войскунский - Экипаж Меконга
- Астара? - переспросил Фармаз и опять закивал. Потом показал на обвисший парус, развел руками: - Мотор, мэшин мифахман? [мотор, машину, понимаете? (иранск.)] - сказал он и покрутил пальцем в воздухе. - Вр-ррр!
Юра утвердительно кивнул. Фармаз дружелюбно похлопал его по голому плечу и сделал жест в сторону кормы, приглашая следовать за собой.
- Подожди, приятель. - Юра тронул его за локоть. - Дай нам сначала напиться. Воды, понимаешь? - Он сложил ладонь горстью, поднес к губам и втянул воздух.
Фармаз понял. Он подошел к носовому люку и властно крикнул вниз:
- Аб бэдэхид! [подай воду! (иранск.)]
Из люка высунулась чья-то всклокоченная голова. Затем появилась рука с жестяным бидоном.
Юра передал бидон женщинам, потом Валерке. Напился сам, вытер губы, крякнул:
- Вот теперь веселее стало! Ну, показывай мотор, приятель. - Он повторил жест Фармаза: - Врр!
Но тот снова посмотрел на Валю и что-то сказал.
- Он спрашивает: не хотят ли женщины отдохнуть, - проговорила Валя.
- Отдохнуть? - Юра замялся в нерешительности.
- Я не хочу отдыхать, - тихо сказала Рита.
- Почему? - возразила Валя. - Я страшно устала.
- Ладно, - решил Юра. - Посмотрим, что за каюта у него.
Они спустились вслед за Фармазом по крутому трапу в носовой кубрик с тремя двухэтажными койками и подвесным столиком, над которым горела тусклая масляная лампа. На койках лежало двое. Воздух в кубрике был спертый, насыщенный сладковатым запахом.
Фармаз отворил дверцу в глубине кубрика, пропустил гостей и зажег карбидный фонарь.
Это была крохотная треугольная каютка в самом носу судна. Над головой проходил степс [место крепления основания мачты или бушприта] бушприта, прикрепленный скобами к бимсу [бимс - поперечная балка]. Койка, застеленная красным одеялом, столик, стенной шкаф. На столе стоял кальян с длинной трубкой и медным горлышком, инкрустированным мелким голубым бисером.
Здесь было почище, но пахло тем же сладковатым запахом.
Фармаз достал из шкафа глубокую миску с холодным пловом и поставил ее на стол. Приветливо улыбнулся женщинам, указал на медную задвижку на двери и несколько раз щелкнул ею.
- Может, Рекса привести? - тихо сказала Рита Юре.
- Пусть сидит наверху. Вы запритесь и отдыхайте. А мы, как только закончим возню с мотором, постучим к вам.
Мужчины поднялись наверх и пошли на корму.
Судно было небольшое. За носовым люком - трюм, наполовину закрытый лючинами и брезентом. Дальше - кормовой люк, ведущий в моторный отсек. Надстроек на палубе не было. Мачта с неубранным парусом, свернутые сети с грузами и поплавками, ручная лебедка - вот и все, что смог рассмотреть Юра, сделав два десятка шагов от носового люка к моторному.
Пахло рыбой. На корме, возле румпель-талей, неподвижно стоял рослый человек. Рулевой, должно быть.
"Судно стоит без огней, туманных сигналов не полает, - подумал Юра. Впрочем, чего ж требовать от иранской рыбачьей шхуны... Может, не следовало оставлять женщин одних? Пожалуй, надо было Валерку с ними оставить... Нет, главное - запустить мотор, вдвоем быстрее управимся. Все правильно. Этот Фармаз, видно, хозяин судна. Вроде, симпатичный малый..."
Вслед за Фармазом они спустились в кормовой отсек. В белом свете карбидного фонаря, висевшего на переборке, они увидели старый двигатель, укрепленный на дубовых брусьях. Перед ним сидел на корточках человек в замасленной рубашке из американского ситца. Чего только не было изображено на рубашке! Танцующие пары, бутылки, обезьяны, пистолеты...
Валерка усмехнулся, сказал Юре:
- Вот это рубашечка! Наши чуваки подохли бы от зависти.
- А ты на шапку погляди!
На голове моториста красовалась облезлая баранья папаха, не слишком гармонировавшая с пестрой рубахой. Моторист оглянулся и медленно встал. Лицо у него было желтое, нездоровое, с тусклыми стекляшками глаз. Он не выразил ни малейшего удивления при виде двух полуголых незнакомцев. Молча отошел и прислонился к закопченной переборке.
- Посмотрим, что мог натворить такой механик, - проговорил Юра. Придвинь-ка, Валерка, ящик с инструментом. И давай понимать, в чем дело... Та-ак. Крышку он, по-моему, снимал зря. Вот что: начнем с того, что поставим все на место.
Фармаз стоял рядом, внимательно наблюдал за работой.
- Стоит над душой! - проворчал Юра и мельком взглянул на иранца.
В прищуренных глазах Фармаза почудилось что-то жесткое и злобное. Впрочем, Фармаз тут же улыбнулся Юре.
Механик в бараньей шапке закурил сигарету. В отсеке распространился горьковатый полынный запах. Фармаз бросил механику несколько резких слов. Тот пробормотал что-то хриплое и маловразумительное.
- Загер мард! - сквозь зубы произнес Фармаз.
Механик нехотя притушил сигарету о переборку.
"Анашу [анаша - одно из названий гашиша, наркотика из индийской конопли] курил, - подумал Юра. - И морда у него анашиста".
Конечно, дело было в зажигании. Но этот горе-механик все испортил тем, что переставил шестерни ротора и распределителя. Теперь приходилось заново подбирать угол размыкания прерывателя. Уже несколько раз Валерка вставлял ломик в дыру на ободе маховика, дергал, но безуспешно: двигатель не запускался.
- На этом моторе еще Ноев ковчег ходил! - ворчал Юра, снова меняя зазор в контактах прерывателя. - Битый час возимся...
- Кажется, ветер поднялся, - сказал Валерка, задрав голову к люку. Качнуло немного...
- Проверим еще раз.
Валерка рванул ломик. Двигатель фыркнул и пошел. Юра выпрямился, отбросил волосы со лба, поскреб рыжеватую бородку.
Фармаз провел взад-вперед ручку газа. Мотор послушно прибавил и сбросил обороты. Фармаз улыбнулся Юре и похлопал его по плечу. Затем подошел к трапу и гортанно крикнул что-то наверх. Там, наверху, завизжали блоки: видно, рулевой перебирал румпель-тали, ставя ожившее судно на курс.
Механик в бараньей шапке занял свое место у мотора. Юра и Валерка поднялись наверх. Фармаз вежливо пропустил их и поднялся за ними.
Туман немного рассеялся. Он рвался на дымные клочья, уползал белыми змеями, обнажая черную поверхность воды. Дул слабый ветер.
Юра посмотрел, как Фармаз с помощью бритоголового матроса ставит парус. "Торопится, - подумал он. - Под мотором и под парусом сразу... И почему идет без огней?.."
Впрочем, на корме горел слабый, еле заметный огонек - огонек масляной лампочки в нактоузе, у компаса. Юра шагнул, мельком взглянул на компас. Тут же высокая фигура стала между ним и нактоузом, загородив спиной компас. Юра поднял глаза на рулевого, и ему стало жутковато: на него смотрело лицо, обезображенное длинным шрамом - наискось, от уха до подбородка.
Юре все меньше нравилось это судно. Он подошел к Фармазу, который стоял возле трюмного люка, и спросил:
