Евгений Лотош - Корректор. Книга первая: Ничьи котята
Он хлопнул ладонью по столу.
– Распорядок дня следующий. Сейчас мы начинаем разгрузку и обустройство базового лагеря на побережье…
– Опять разгрузка! – простонал кто-то из практикантов.
– Опять разгрузка, – согласился Бун. – Но расслабьтесь, молодые люди. Разве вам не сказали, что большая часть того, что мы паковали вчера, предназначена вовсе не нам? Нашего здесь едва тонна, два с небольшим десятка ящиков. Когда завершим разгрузку, катамаран снимется с якоря и уйдет дальше вдоль побережья. В четырехстах верстах к югу на побережье расположен стационарный лагерь экспедиции профессора Камаса, и именно для них и предназначены контейнеры с консервами и прочей белибердой. Через пять-шесть дней катамаран вернется и заберет нас обратно в Масарию. Но вернемся к плану работ. В первой половине дня мы выгружаемся, осматриваемся и разбиваем базовый лагерь. Затем господин Саматта продолжит ваше обучение работе с аквалангом, уже на практике. Мы с госпожой Гонагой проведем предварительное обследование дна, решим, откуда начнем, и опробуем оборудование. Ну, а после обеда приступим к работе по-настоящему.
– Могу я внести небольшие коррективы, профессор? – вновь встрял Саматта. – Как инструктор по подводному плаванию я несу ответственность за всех членов экспедиции. На случай… непредвиденных ситуаций в незнакомой воде я бы предпочел быть рядом с вами и госпожой Гонагой при первом погружении. Кроме того, во время обучения мне следует представлять дно хотя бы в ближайших окрестностях.
– Вот как? – профессор в сомнении поглядел на него. – Вообще-то, юноша, у меня достаточно богатый опыт работы под водой, чтобы непредвиденных ситуаций не возникло. Твое участие замедлит обучение, а у нас и без того не так много времени.
– Обучение это не замедлит. Нам с вами не обязательно участвовать в работах по разбивке лагеря до победного конца. Я полагаю, что присутствующие здесь прекрасно справятся с завершающими работами и без нас. Не думаю, что рытье санитарной ямы или обустройство кухни обязательно требует нашего присутствия. Пока остальные члены экспедиции завершают обустройство под руководством господина Мароя, мы втроем вполне успеем совершить пробное погружение.
– Хорошо, согласен, – кивнул Бун. – Хотя, должен признаться, про санитарную яму я и не вспомнил бы, пока не приспичило. Думаю, твой опыт окажется нам полезен не только в воде. Ну что, народ, вперед и с песнями! Пора за работу.
Выгрузка и в самом деле не заняла и двух часов. Споро спущенный на воду катер в несколько приемов перевез на берег снаряжение, оборудование, пищу и запасы топлива для дизель-генератора и самого катера, после чего катамаран выбрал якорные цепи, густо прогудел и, развернувшись почти на месте, направился к выходу из бухты. Оставленный катер оказался просто великолепным – быстрым, вместительным, с прочным стеклопластовым корпусом и притом легким: на суше его без труда поднимали двое, так что на ночь его можно просто уносить за пределы цунамиопасной зоны на случай нежданного прихода волны. Зона четко выделялась голой галечной россыпью, кое-где покрытой засохшими водорослями, и, несмотря на почти горизонтальный пляж, тянулась всего саженей на двадцать, так что за средство передвижения Саматта оставался спокоен.
На всякий случай лагерь разбили так, что от бухты его отделял огромный гранитный валун саженях в десяти от цунамиопасной зоны. Так можно не бояться, что заброшенный волной камень случайно прилетит кому-нибудь в голову. Обустройство лагеря оказалось куда сложнее разгрузки: никто из студентов ранее не ставил палатки, так что их пришлось обучать с нуля. По окончании процесса все пятеро казались измотанными так, словно весь день таскали тяжелые мешки – бегом и в гору. Милостиво разрешив им немного отдохнуть и снабдив Мароя подробными инструкциями о том, что делать дальше, Саматта распаковал контейнер с заранее подготовленными аквалангами и гидрокостюмами и вместе с Буном и Гонагой отправился к воде.
Дно быстро уходило вниз почти от самого берега. Сделав несколько пробных кругов у поверхности и проверив, что "щелкуны" работают и все откликаются на свои позывные, ныряльщики неспешно пошли вниз, следуя его складкам и изгибам. Пробивающийся сверху сквозь мутную воду дневной свет постепенно тускнел, так что вскоре пришлось включить налобные фонари, а также сигнальные лампы на запястьях. На всякий случай Саматта изредка подавал сигнал "Проверка связи" – кто его знает, как эти штатские, особенно пожилой Бун, почувствуют себя в окутывающей все мгле. Но каждый раз он слышал успокаивающие ответные щелчки, так что постепенно перестал волноваться.
Руины показались впереди, когда глубиномер показал девять саженей. Остатки стен, кое-где прикрытые скелетами крыш, казалось, таили в себе смутную угрозу. Саматта посветил в один из оконных проемов и успел уловить, как метнулись по сторонам неясные тени, отблескивающие чешуей: видимо, местным жителям гости доверия не внушали. Всклубилась придонная муть, скрывая сцену. Впрочем, особенно разглядывать оказалось нечего: обычные стены из каменных блоков светлого гранита не скрывали ничего, достойного осмотра. Сами стены казались сиротливо-пустыми, из дна высовывались какие-то невнятные обломки, а больше не замечалось ничего.
Заработал "щелкун" Буна. "Дальше, дальше, не задерживаться", – сообщил он морским кодом и нетерпеливо махнул рукой вперед. Саматта пожал плечами, отбил подтверждение и вместе с Гонагой последовал за ним.
Металлический отблеск в груде камней он уловил сразу же после того, как удовлетворенный осмотром профессор подал сигнал к возвращению. Индикатор давления в баллонах уже начал помаргивать желтым, извещая, что воздуха осталось на двадцать минут. С учетом того, что на возвращение требовалось не менее пятнадцати минут, Саматта и сам намеревался напомнить профессору о времени, когда его взгляд поймал случайный отблеск. Просигнализировав "задержка, находка", он осторожно откатил в сторону несколько камней, которые, похоже, когда-то являлись очередной стеной. Свет фонаря, отразившись от зеркально-блестящего металла, резанул по глазам, и бывший капитан пораженно уставился на край металлической полосы, по которой бежали выгравированные знаки. Осторожно, старясь не повредить перчатки, он ухватился за края полосы и дернул ее на себя, высвобождая. Та неожиданно легко поддалась, так что его отбросило назад, и он с замиранием сердца всем телом почувствовал скрежет баллона о камень. К счастью, обошлось – столкновение ничего не повредило.
Сверху, медленно шевеля ластами, спустились Бун с Гонагой. Саматта показал им металлическую полосу и даже сквозь маску заметил, как у профессора округлились глаза. Аккуратно опустив полосу на грунт, Саматта постучал себя по запястью с часами, потом по индикатору давления и ткнул пальцем вверх. Дождавшись согласных кивков, он подхватил полосу и начал всплытие, стараясь не торопиться. Конечно, десять саженей – не так уж и глубоко, но он слышал по крайней мере об одном человеке, умудрившемся подхватить кессонку именно на такой глубине, когда сдуру свечой пошел вверх от самого дна. Лучше не рисковать.
