Клиффорд Саймак - Пересадочная станция
— Технических?
— Отчасти — да, но большинство из них — просто популярные издания, которые держат читателя в курсе последних достижений науки. Физика, химия, биология и все такое прочее.
— Но я не…
— Вот именно. Я тоже. Он вовсе не ученый. По крайней мере, настоящего образования Уоллис не получил. В те далекие годы, когда он ходил в школу, не очень-то многому там учили — сейчас, во всяком случае, естественнонаучным дисциплинам уделяется гораздо больше внимания. Кроме того, все, что он мог тогда узнать, давно уже обесценилось. Уоллис посещал начальную школу — типичную для тех времен школу, где все занимались в одной комнате, — а затем провел зиму в так называемой «академии», что просуществовала год или два в городке Милвилл. Если вы в курсе, могу сообщить, что для пятидесятых годов прошлого века это относительно высокий уровень образования. Так что он наверняка был очень способным юношей.
Хардвик покачал головой:
— Невероятно! Вы все это проверили?
— Насколько было возможно. Приходилось действовать очень осторожно. Мне не хотелось, чтобы кто-нибудь догадался о том, что меня интересует на самом деле. Да, забыл упомянуть: Уоллис много пишет. Он покупает толстые тетради для дневниковых записей дюжинами. И чернила — пинтами.
Хардвик поднялся из-за стола и прошелся по комнате.
— Льюис, — произнес он, — если бы вы не предъявили мне свои документы и если бы я не проверил их подлинность, честно говоря, я бы решил, что все это просто бездарный розыгрыш.
Он вернулся к столу и сел, потом взял карандаш и снова принялся перекатывать его между ладонями.
— Вы занимаетесь этим делом уже два года. У вас есть какие-нибудь предположения?
— Никаких, — ответил Льюис. — Я в полном недоумении. Именно поэтому я здесь.
— Расскажите мне, что вы знаете о нем еще. Я имею в виду — о его жизни после войны.
— Его мать умерла, когда Уоллис был в армии. Отец с соседями похоронили ее там же, на ферме. В те годы многие так поступали. Молодой Уоллис получил отпуск, но слишком поздно: на похороны он не успел. Никакого замораживания попросту не было, а дорога отнимала много времени. Потом он вернулся в действующие войска. Отец Уоллиса остался холостяком, в одиночку работал на ферме и жил в достатке. По тем сведениям, что мне удалось собрать, он был хорошим фермером, даже исключительно хорошим для своего времени. Выписывал кое-какие сельскохозяйственные журналы и вводил у себя всякие новшества. Уже тогда он использовал севооборот и боролся с эрозией почвы. По современным стандартам это была не бог весть какая ферма, но жил он с нее совсем неплохо и даже сумел кое-что отложить. Затем с войны вернулся Инек, и они больше года работали на ферме вместе. Старый Уоллис купил косилку для лошадиной тяги — этакая цилиндрическая конструкция с острыми длинными резаками, чтобы убирать сено и зерновые. Весьма прогрессивный шаг по тем временам. Вручную за такой штукой и не угонишься. Но однажды хозяин отправился на косьбу и лошадей что-то испугало: они понесли, и старого Уоллиса бросило вперед, прямо под косилку. Далеко не самый лучший способ уйти из жизни…
Хардвик передернулся и пробормотал:
— Ужасно…
— Инек нашел отца и перенес его тело в дом. Затем взял ружье и пошел искать лошадей. Отыскал их в дальнем конце пастбища, пристрелил на месте да там и оставил. Это действительно так и произошло. Долгие годы на пастбище лежали два лошадиных скелета, запряженные в косилку, — до тех пор, пока не сгнила сбруя. Инек вернулся домой и занялся приготовлениями к похоронам. Обмыл отца, одел его в выходной черный костюм и положил на стол, потом сколотил в сарае гроб. Могилу он выкопал рядом с могилой матери. Закончил уже при свете фонаря и всю ночь просидел возле отца. Когда наступило утро, он отправился к ближайшему соседу, тот сообщил другим соседям, и кто-то позвал священника. Под вечер состоялись похороны, и Инек вернулся домой. С тех пор он там и жил, но никогда больше не возделывал землю. Только огород, и все.
— Вы говорили, что эти люди не любят разговаривать с чужаками, однако вам удалось узнать много подробностей.
— У меня ушло на это два года. Я, можно сказать, внедрился к ним. Купил побитую машину и, остановившись в Милвилле, пустил слух, что ищу женьшень.
— Что ищете?
— Женьшень. Это такое растение.
— Я знаю. Но на него уже долгие годы нет спроса.
— Ну, небольшой спрос все-таки есть. Время от времени женьшень скупают экспортеры. Но я собирал и другие лекарственные травы и вообще делал вид, что хорошо знаю народную медицину. Впрочем, «делал вид» — не совсем те слова: за два года я это дело неплохо освоил.
— Понятно, этакая простая душа, — сказал Хардвик, — тамошние таких понимают. Чудак, мол, травы какие-то ищет — это в наше-то время. Да и безобидный совсем. Может, даже немного чокнутый.
Льюис кивнул:
— Да, вышло даже лучше, чем я предполагал. Я просто шатался по окрестностям, и иногда люди со мной разговаривали. Мне, кстати, и женьшень удалось найти, правда немного. Особенно я подружился там с одной семьей, с Фишерами. Они живут ниже по реке, а ферма Уоллиса стоит на возвышенности у крутого берега. Причем живут они там почти столько же, сколько Уоллисы, но занимаются совсем другими делами. Фишеры всегда охотились на енотов, ловили рыбу-зубатку и гнали самогон. В моем лице они, видимо, нашли родственную душу. Я был столь же беспечен и склонен к безделью, как они сами. Я им даже помогал с самогоном: и гнать помогал, и пить, а пару раз и продавать. Ходил с ними ловить рыбу, охотился, разговоры разговаривал, и они показали мне несколько мест, где искать женьшень — «шань», как они его называют. Наверное, для социологов эта семейка — золотое дно. У Фишеров есть дочь — глухонемая, но очень хорошенькая, — так вот, она умеет заговаривать бородавки..
— Мне это все очень знакомо, — отозвался Хардвик. — Я сам родился и вырос в горах на юге.
— Они-то и рассказали мне про сенокосилку. Я выбрал денек, отправился в дальний конец пастбища Уоллисов и произвел кое-какие раскопки. Нашел лошадиный череп и кости.
— Но тут вряд ли докажешь, что это лошади Уоллиса.
— Пожалуй, — согласился Льюис. — Однако я нашел еще и обломки косилки. Осталось от нее не так много, но определить, что это такое, все же можно.
— Давайте вернемся к истории Уоллиса, — предложил Хардвик, — После смерти отца он остался на ферме. И никогда ее не покидал?
Льюис покачал головой:
— Инек живет в том же самом доме. Там абсолютно ничего не изменилось. И похоже, дом состарился ничуть не больше, чем его хозяин.
