Роджер Желязны - Создания света, создания тьмы. Остров мертвых. Этот бессмертный
— Да? И что же из этого вышло?
— Управление тогда не приняло меня на работу, и я попытался подыскать ее сам. Поэтому-то я и решил заняться исследованиями. Эта планета предоставляет массу возможностей для этого.
— Какого рода исследованиями?
— Я разработал два учения — по первобытной культуре и антропологии в новом Гарварде. Потом я решил изучить жизнь «горячего» племени где-нибудь в глубинке. И после долгих уговоров добился своего.
Племя приняло меня к себе, и я начал их просвещать. Вскоре, однако, мне стали мешать, мешали все, кто только мог. Это был удар по моему честолюбию. Через некоторое время я пришел к выводу, что мои исследования, моя общественная деятельность практически не интересует никого и никому не нужна. Я осмелюсь предположить, что вы читали «Сердце Тьмы»? Если это так, то вы понимаете, что я имею в виду. Постепенно я стал находить гораздо в большей степени интересным принимать участие в местных обрядах и укладе жизни, чем просто наблюдать их. Я принял на себя труд перестроить некоторые из их наиболее ужасных обычаев, придав им определенное эстетическое содержание. Вот теперь-то я стал по-настоящему просвещать их! Теперь все, что они делают, выполняется с гораздо большей уверенностью.
— Что же именно стало более утонченным?
— Во-первых, раньше они были просто людоедами. Во-вторых, они были очень простодушными в деле использования своих пленников, прежде чем зарезать их. А теперь все это — очень важные вещи. Если над ними должным образом поработать, то результатом будет высший класс выполнения обрядов и обычаев, — вы должны понимать, что я имею в виду. И вот я здесь, с полным набором обрядов, суеверий, почерпнутых из многих культур, многих эпох, даже многих планет. Разве можно представить лучшее поле деятельности для доктора антропологии? Люди, даже полулюди, даже мутанты — это создания, обожающие различные ритуалы, а голова моя напичкана самыми различными обрядами и всякими другими подобными штучками. Поэтому я приложил свои знания для общей пользы — и теперь занимаю среди них очень почетное и высокое положение…
— Какое это имеет отношение к нам? — спросил я.
— Жизнь здесь за последнее время стала довольно скучной. И туземцы обеспокоены. Поэтому я решил, что настало время хорошей церемонии. Я переговорил с Прокрустом — вождем и предложил ему подыскать нам несколько пленников. Насколько я помню, на 575-й странице сокращенного издания «Золотого Храма» говорится: «Галаки пользуются дурной славой: охотники за головами, пьют кровь и выедают мозги своих жертв, чтобы стать храбрыми. Шталоны на Филиппинах выпивают кровь убитых ими врагов и съедают в сыром виде часть их головы, чтобы перенять их смелость». Что ж, здесь у нас язык поэта, кровь двух наиболее грозных воинов, мозг выдающегося ученого, железная печень пламенного политического деятеля и необычно окрашенная плоть неземного создания — и все это здесь, в одной-единственной комнате! Великолепный улов, что ни говори.
— Вы в высшей степени откровенны, — заметил я. — А что ждет женщин?
— О, для них мы исполним длительный ритуал плодородия, который завершится долгим жертвоприношением.
— Понятно.
— Все это относится, правда, только к тому случаю, если вас не отпустят подобру-поздорову, не причинив особого вреда.
— О?!
— Да. Прокрусту нравится давать людям шанс проверить себя на соответствие определенным требованиям. Пройдете определенные испытания — и вполне вероятно, что вы все получите долгожданную свободу. В этом отношении он почти что христианин.
— И соответствует, я полагаю, своему имени?
Хасан подошел ко мне и встал рядом, пристально разглядывая через решетку Морби.
— Хорошо, хорошо! — внезапно воскликнул «старший врачеватель». — Мне на самом деле хочется подольше сохранить вам жизнь, понимаете? У вас есть чувство юмора. У большинства куретов его нет, вернее, не хватает, хотя во всем остальном это существа, достойные подражания. Возможно, они могли бы научиться этому у вас…
— Не стоит. Расскажите-ка лучше о способах искупления.
— Да? Впрочем, ладно. Вы являетесь моими гостями и все увидите. Мы же являемся попечителями, — тут Морби усмехнулся, — Мертвяка. Я уверен в том, что один из вас двоих поймет это за время краткого своего знакомства с ним. — Он перевел взгляд с меня на Хасана, затем снова на меня.
— Я слышал о нем, — заметил я. — Расскажите, что нужно сделать?
— Вам предлагается выставить в круг бойца, который через некоторое время, вернее вечером, встретится с ним, когда он снова восстанет из мертвых.
— Что он из себя представляет?
— Представляет? Гм-м… Если так можно сказать… Вампир!
— Чушь! Я спрашиваю, кто он на самом деле?
— Я говорю, что он настоящий вампир. Вы увидите.
— О’кей. Пусть будет по-вашему. Вампир так вампир. Но один из нас все же должен с ним драться.
— Вы согласны?
— Еще один вопрос… Условия?
— Голыми руками. Разрешается все что угодно, как в кэтче. Поймать его совсем не трудно. Он будет просто стоять и ждать вас. Его будет мучить страшная жажда, а также голод. Его можно только пожалеть.
— И если он потерпит поражение, вы отпустите пленников на свободу?
— Таков закон. Но такого еще никогда не случалось.
— Понятно. Вы хотите меня убедить в том, что он очень сильный.
— О, он непобедим. В этом-то и вся загвоздка. Разве можно получить хорошую церемонию, если она заканчивается как-то иначе, чем это ожидает устроитель? Я излагаю всю историю боя перед тем, как он начнется, а затем мои люди становятся свидетелями правдивости моих слов. Это укрепляет их веру в судьбу и мою собственную связь с тем, как она действует.
Хасан взглянул на меня:
— Что он имеет в виду, Карачи?
— Это заранее предопределенная схватка, — сказал я ему.
— Как раз наоборот, — замахал руками Морби. — Вовсе нет. Этого не требуется. Когда-то на этой планете существовала старинная поговорка, связанная со спортом древних: «Никогда не ставь против чертовых яиц или останешься без денег». Мертвяк непобедим, потому что он рожден с определенными способностями, которые потом были искусно развиты мною. Он отобедал многими борцами и поэтому, разумеется, его сила равна силе всех их, вместе взятых. Всякий, кто читал Фрейзера, знает об этом.
Он зевнул, прикрывая рот.
— Если вы согласны на поединок, то я пойду и посмотрю, как готовится место для церемонии. Сегодня днем вы должны выставить своего бойца. А вечером… — Он опять ухмыльнулся и пошел прочь.
— Чтоб ты споткнулся и сломал себе шею, — вырвалось у меня.
