Ирина Крупеникова - Семь стихий мироздания
По спине пробежала дрожь. Ви-Брук в зародыше уничтожил страх и прошептал, обращаясь к бесформенному темно-синему нечто, замершему среди густой темноты.
— Я Витязь Меча Смерти. Ты выбрала меня, и ты будешь служить мне так же, как я служу тебе.
Тень отделилась от стены. Огонь двух факелов в канделябрах раздвинул тьму, и стали видны контуры призрачной фигуры, похожей на силуэт одинокого берегового утеса.
«Яд ушел», — непроизнесенные слова просочились сквозь каменное безмолвие.
Донай, не сводя глаз с мрачного образа, бережно опустил тело брата, нащупал эфес меча, встал во весь рост и вскинул клинок.
— Верни его жизнь.
Сталь заискрилась, и бледная голубая струйка света стекла на грудь Оливула. Ви-Брук затаил дыхание.
Ничто не менялось.
— Верни его жизнь, — медленно, чеканя каждое слово, повторил он и в упор грозно посмотрел на фантом Стихии.
Бер-Росс содрогнулся, и до Доная долетел смешанный со стоном вздох. Меч, отпущенный Витязем, лязгнул о камень.
В свете факелов, отраженных от зеркальных гранитных плит, Ви-Брук видел, как качнулись веки брата, и едва-едва приоткрылись бескровные губы. Донай торопливо расстегнул белые одежды, опустил руку на грудь и, раздвинув грани сознания, открыл свое «я». Энергия сущности полилась в оживающее тело.
Белый князь глубоко вздохнул.
— Оливул, — негромко позвал Донай, наклонившись к выбеленному лицу, — ты слышишь меня?
По шевельнувшимся губам он прочел ответ: да.
— Возвращайся, брат, возвращайся! — настойчиво продолжал Ви-Брук. — Открой глаза… Вот так. Молодец.
— Не тревожься, — беззвучно произнес Оливул, — все в порядке.
— Другого я и не ожидал услышать, — сказал Донай, силясь выдавить из себя улыбку. — Не молчи, Оливул, говори со мной, — в потемках ему показалось, что тот вновь опускается в манящие волны опасных грез. — Оливул, не засыпай!
— Я здесь, — выговорил Бер-Росс и сжал его руку. — Спасибо, брат.
У Доная отлегло от сердца: голос Белого князя был по-прежнему тверд.
— Да я-то не при чем. Твоя идея! — Ви-Брук снял с плеч плащ, наспех свернул и подложил под голову Оливула, затем присел рядом с ним и продолжал. — А знаешь, я думал до этой ночи, что ничего не боюсь. Ты первый человек, кто так меня напугал.
— Всё прошло, Донай. Всё позади. И поверь, другого выхода не было…
В окно, не затянутое слюдяной пленкой, ворвался ветер. Факелы полыхнули под его порывом, и цвета, изуродованные сумерками, на несколько мгновений обрели истинные тона. Среди огненно-рыжих длинных косм Доная промелькнула серая дорожка. Поймав на себе ошеломленный взгляд брата, Ви-Брук на всякий случай огляделся по сторонам и тронул его за плечо.
— Оливул?
— Твои волосы, — тихо произнес тот, — у тебя поседела целая прядь.
Донай поспешно тряхнул головой. Белесый жгут упал на лицо, и вместе с ним эхо пережитого ужаса, восстав из памяти, захлестнуло мозг.
— Прости меня, Донай.
Синий князь опомнился.
— Да что ты, Оливул! — горячо воскликнул он. — Это я должен просить у тебя прощения. Это меня не оказалось рядом в критическую минуту. Клянусь, такого не случится впредь никогда! Живой или мертвый, в любом бою я буду с тобой до конца.
Оливул опустил ладонь на его руку, отчаянно сжимающую эфес Меча.
— Не нужно клясться дважды, брат. Ты однажды дал эту клятву и остался ей верен.
Под добрым взглядом Белого князя буря в душе Ви-Брука утихла в одно мгновение.
— Смерть сказала тебе? — помедлив, еле слышно спросил он.
Оливул неопределенно качнул головой и, привстав, прислонился к стене. За окном висела та же неестественная темень, а в зале нагнеталась странная тишина, рожденная тоскливым лунным светом, трепещущем на полу. И хотя кроме братьев здесь не было ни души, присутствие разума не давало покоя ни ночному безмолвию, ни застывшему тяжелому воздуху, ни неподвижному мрамору.
— Что ты сделал с Каллистом? — задал вопрос Бер-Росс.
— Отправил на свидание со старушкой-Смертью, — усмехнулся Донай. — Ему повезло. Знай я заранее, что он хотел с тобой сделать, я бы ему сразу руки пообрывал!
— Ты не заметил поблизости жезл?
— Что? — не понял Ви-Брук и в следующий момент почувствовал, как вокруг возобновляется движение экзорных потоков.
Оливул, опираясь о стену, начал вставать, и Синий князь поспешно подставил ему плечо.
Колокол Тверди гудел внутри камня, набирая мощь с каждым мгновением. Он раскачивал стянутые Игрой плиты, ломился в сознание и призывал избранника возглавить зарождающуюся битву.
— Жезл Каллиста — материальный облик его Экзистедера! — как мог громко произнес Оливул, стараясь заглушить голосом слышный ему одному набат. — Он должен быть где-то здесь. Донай, найди его, скорее!
Ви-Брук после секундной заминки оставил брата и прошел к центру зала, где, как ему казалось, лежал магический атрибут колдуна. Взгляд наткнулся на Меч. Клинок, опутанный черными струями, сиял и звенел, вторя громогласному призыву Тверди.
— Оливул, что происходит?!
— Стихии восстали против Игры… Берегись!
Его возглас на мгновение опередил мощный подземный толчок, потрясший башню в самом основании. Доная сбило с ног. Отшлифованный до зеркального блеска пол заскрежетал и во мгновение ока превратился в гранитные глыбы. Синий князь броском через плечо вскочил и подхватил Меч. Башня накренилась и треснула надвое, под ногами разверзся камень. Он чудом успел перепрыгнуть через растущую пропасть к стене, где стоял Оливул. Рухнул потолок. Донай прикрыл брата собой от града осколков, но порыв ветра вперемешку с дождем отбросил обоих на площадку перед щелью, которая некогда была окном.
За разваливающейся крепостью колдуна бесновался океан. Разгневанный ветер рвал пелену колдовского тумана и подстегивал исполинские волны, будто норовил разбудить безучастную луну, кидая ей в лицо клочья морской пены. В шеренге окруживших островок грозовых туч полыхали огненные молнии.
— Экзорный поток сейчас лопнет! — воскликнул Донай, когда вместе с братом оказался на относительно крепком выступе скалы, вернувшей себе первозданный лик. — Кажется, этот параноик задумал разрушить Мир!
— Он пытается удержать свою власть! — крикнул в ответ Белый князь. — Подстрахуй меня, я должен услышать Твердь!
Ви-Брук не долго думая вогнал меч между обломков гранита и, перехватив эфес, свободной рукой обнял Оливула за плечи. Белый князь вжался спиной с неровный срез утеса, прикрыл глаза и замер, как врос, в камень.
Отдавшись Стихии, он мгновенно испытал на себе всю мощь ее легионов, сражавшихся с властной мыслью. Бок о бок с Твердью бились мирские воплощения Воды, Воздуха, Огня, Жизни и Смерти. Многоликое войско шло к победе во имя торжества природы. Игра сжималась под натиском истинных властителей Мира, отступала к создателю, но не теряла былые силы. Оливул последовал за своей Стихией. Твердь пробила дорогу среди нагромождений пустых, потерявших смысл созданий тщеславного разума к самому сердцу Игры.
Потенциал Экзистедера оставался в руках колдуна. Гигантская мощь, запертая в одиноком образе — на конце тонкого жезла. Опасность Бер-Росс оценил с первого взгляда. Жезл светился белым угрожающем пламенем. Экзистедер требовал выхода, но Стихии Мироздания, занявшие отвоеванные плацдармы, надежно защищали Мир, не оставляя Игре ни единой лазейки. Конфликт с минуты на минуту грозил разразиться катастрофой.
— Заверши Игру, Каллист! — крикнул Оливул. — Заверши Игру, пока еще есть время. Ты погубишь и себя, и Мир!
— Этот Мир мой! — голос чародея прокатился среди волн, грозы, ветра и скал. — Я творю его судьбу!
Эхо понеслось по пространству и внезапно разбилось о черную чешую.
«Самозванец! Ты не получил право быть владыкой Мира!»
— А, это ты, Черный дракон! Ты будешь талисманом моего могущества!
«Я отправлю тебя в бездну небытия!»
— Грег-Гор, осторожнее! — грохнул где-то над ухом Оливула Донай.
Каллист поднял жезл. Дракон пошел на крутой вираж. Блистающий как звезда шар и две струи огня ринулись навстречу друг другу. Белый князь распахнул Надмирье…
19
Донай точно знал: шагнуть за границу Мира не успел. Однако, после секундного замешательства он обнаружил, что стоит на слепом ответвлении Пути, а Данила настойчиво трясет его за локоть.
— С мечом поаккуратнее! — предупредил Гаюнар, когда взгляд друга стал более осознанным.
Ви-Брук торопливо посмотрел по сторонам, обнаружил в двух шагах от себя Оливула, обнявшего румяную от волнения Юльку, и чуть дальше — Грега и Гора, которых держала за руки Каляда.
— Как мы тут оказались? — неуверенно улыбнувшись, спросил он.
