Волчья натура. Зверь в каждом из нас - Васильев Владимир Николаевич

Арчи сумрачно поинтересовался:

— Надеюсь, никто не предположил, что Ник в это впутан?

Золотых с укоризной поглядел на де Шертарини.

— Шериф, — попросил он. — Не усугубляй.

Арчи поморщился:

— Есть…

— Что ваш бутерброд?

— Бредет по пляжу, — доложил Шабанеев, глядя в бинокль. — Медленно. И печально.

Арчи повторил. В микрофон.

— Десять минут, отсчет пошел. Если де Тром вознамерится уходить вовсе — форсируйте. Отбой.

Экран вмиг стал белым и бессмысленным.

— Вот такие пироги, — с воодушевлением подытожил Шабанеев. — Зашевелились, что ли? Или снова пути отходов нащупывают?

«Поглядим», — подумал Арчи и откинулся на роскошную спинку.

Ник некоторое время бродил по пляжу, но потенциальных клиентов среди местного контингента ему явно не светило отыскать. Ваня Шабанеев нервно барабанил пальцами по приборной панели; бинокль у него отобрал Генрих и некоторое время пристально рассматривал яхту, покачивающуюся на волнах.

— Идея, — невозмутимо предложил Генрих, словно подслушав мысли Арчи. — Ваня, давай его на твой джип поймаем? А? Как форель на цветную блестку…

— Давай, — благодушно согласился Шабанеев. — А как?

— Подкати к самой воде, — пояснил Генрих. — И побибикай.

Шабанеев с готовностью взялся за пестики; джип вкрадчиво переместился к самым волнам, благо пляжников было немного, а напротив кафешки вдобавок всегда сама собой формировалась полоса свободного, никем не занятого песка.

— Сколько там прошло? — спросил Шабанеев.

— Семь минут.

— Ладно, минутой раньше, минутой позже… Пока дойдет — как раз десять будет.

И Шабанеев полез из джипа. Некоторое время он созерцал белоснежный борт «Вадима», по-хозяйски подбоченясь. Потом поискал глазами «бутерброд». Ник де Тром уже спешил к нему, инстинктивно почуяв запах добычи.

«Нет, — подумал Арчи отрешенно. — Все-таки не убили в нас охотников, иначе откуда такие подсознательные аналогии? Или это я такой атавистический урод, потому что даже убивать мне приходилось?»

— Желаете прокатиться? — справился Ник у Шабанеева.

— Девять минут сорок секунд… С мелочью, — сообщил дотошный Генрих.

— И откуда у вас, у немчуры, такая пунктуальность, — проворчал Арчи и взялся за дверную ручку.

Это национальное, — невозмутимо пояснил Генрих.

— Прокатиться? — повторил Шабанеев, глядя на Ника поверх очков. — Я — не хочу. Зато вот он точно не откажется.

Ник застыл; если бы плакат не висел у него на шее — Ник бы его точно выронил.

— Ар… Кхм! Ты? — пробормотал он.

— Привет, Ник. Я, я, не пугайся. А ты чего здесь?

Ник сглотнул, с подозрением покосился на Шабанеева и объяснил:

— В этом году четвертого сентября закрылись… Дай, думаю, подработаю месяцок…

— Ну, — встрял Шабанеев, приветливо улыбаясь, — вы тут воркуйте, а мы поехали…

И выразительно поболтал перед лицом кулаком с отогнутым указательным пальцем — напоминал Арчи, что у того ровно час времени.

Ник тем временем оглушительно свистнул и помахал рукой; с палубы яхты спихнули надувную лодку, протянули ее к корме, и в лодку спустился кто-то аморфообразный. Мерно заработали весла; минута — и лодка подошла к берегу вплотную.

А Арчи подумал, что чудеса продолжаются.

Гребец выскочил из лодки, вытянул ее носом на песок и растопырил руки.

— Брата-ан! — восторженно проорал он и рухнул Арчи в объятия.

Вадик Чиков, старый друг, с которым совсем недавно, по пути в Алзамай, ненадолго пересекся в Москве и даже толком поболтать не успел.

— Ты-то здесь откуда, черти тебя дери? — вопросил Арчи, когда отхлопали по спинам и натряслись в рукопожатии руками.

— Да вот… Яхту купил, оттопыриваемся уже второй месяц! Решил подработать немного. Хотел тебя в команду, но ты ж куда-то исчез. Вот, Ника взял. Ты все еще… на работе?

— Вроде того. Но немного времени есть!

— Так! — скомандовал Чиков и с намеком поскреб бороду. — Ник, сворачивай на хрен эту агитацию, ща я пивка куплю и пойдем к Алуште.

— Йэп, капитан! — воодушевленно выдохнул Ник; подобное решение он явно одобрял всеми фибрами души.

Плакат немедленно был сдернут с шеи и полетел на дно лодчонки. Чиков, увязая босыми ногами в песке, спешил к кафешке.

Арчи машинально просигналил наблюдателям «Все нормально» и направился следом за Чиковым: тот вряд ли намеревался купить меньше ящика, а вдвоем тащить все же сподручнее…

Чиков взял два. Любимого — темного «Афанасия», город Тверь.

— Ого! — оценил Арчи. — А не окосеем?

— Ты тут «Афанасий» хрен где найдешь. Мне на заказ возят из Симферополя. А запас кенгуру не тянет!

Арчи усмехнулся:

— Ну даешь, братан! Узнаю хватку!

— А то! — расплылся в улыбке Чиков. — Хватай давай, фигли стоишь?

Арчи безропотно ухватился за рукоятку неживого пластикового ящика. Нижнего, естественно.

— А лодка твоя не потонет? — поддел Арчи.

— Да она слона выдержит, клянусь! — беспечно отбоярился Чиков.

Вадим Чиков действительно походил на аморфа, но Арчи, естественно, знал, что он сорок третий Чиков в линии очень редкой для Москвы и России вообще морфемы рейнских меарцев. То ли ввиду некоторой созвучности, то ли за редкую сострадательность, выражающуюся в непременном подношении похмельному телу друга бутылочки пивка прямо в постель, Вадика Чикова прозвали «реаниматором». Вплоть до того, что в институтской зачетке у него так и значилось в графе «морфема» — реаниматор. По этому поводу существовала масса внутрикомпанейских преданий, легенд и баек, каждую из которых со смаком вспоминали на все более редких, увы, дружеских попойках в Москве или у моря, когда старая компания умудрялась собраться в более или менее полном составе. Впрочем, когда в неполном — тоже вспоминали, и Арчи ничуть не сомневался, что сегодня тоже многое из старого основательно переворотится.

Лодка и правда вполне выдержала и троих пассажиров, и два ящика пива, и плакат в придачу.

На борт «Вадима» Арчи ступил со смешанным чувством. С одной стороны, хотелось на все плюнуть и с мыслью «когда уже у меня будет такая?» пуститься с Вадиком и Ником в какой-нибудь дальний поход, а с другой — Арчи помнил, что у него меньше часа. И не ему решать, как поступать в дальнейшем.

Арчи вздохнул и провел ладонью по матовому кормовому релингу.

— «Вадим», говоришь? Да, братан, от скромности ты не помрешь!

— От скромности пусть мухи дохнут, — философски заметил Чиков. — Принимай…

Пиво вкрадчиво звякнуло.

«Ненавижу эту работу», — с отчаянием подумал Арчи.

А ведь какие-то три года назад, даже после двойного фитиля, Арчи не сомневался, что любит ее.

Даже жара здесь была другая — влажная, напоенная океанским бризом и тонким запахом тропических фруктов. Лагуна неправдоподобно синела; белесые отростки рифов кое-где выступали из воды, объятые гроздьями пены. Над волнами носились чайки, среди пальм тоже порхало что-то пестрое и пернатое, щебеча при этом беспрестанно.

Это место вызывало одну-единственную ассоциацию: рай. Сущий рай.

Отель, впрочем, смотрелся посреди всей этой первозданной природной идиллии вовсе не чужеродно: возможно, потому, что он был сплошь увит лианами и чем-то вроде местной разновидности винограда?

Скорее всего.

Ядвига, одетая в легкий воздушный костюмчик, постучалась в номер шефа.

— Да! — послышалось оттуда.

Удивительно, но у шефа шло совещание. Веном, Лоренцо, Капитан, остальные офицеры. В принципе любой боец элитного отряда Капитана мог присутствовать на совещании, но не обязательно. Да и как-то вдруг отдалились и ушли на второй план привычный воинский порядок и дисциплина. Вот и сейчас — даже Расмус был одет в шорты и цветастую майку. Майка едва прикрывала могучую грудную мускулатуру волка-главаря.

— Входи. Мы как раз тут обсуждаем кое-что…

Ядвига, поняв, что с шефом в ближайшее время с глазу на глаз побеседовать не удастся, молча присела к столу, благо свободных креслиц оставалось еще довольно.