Роман Глушков - Угол падения
Доминик указал на жену и сына, выглядевших так же, как в ту первую неделю их отдыха в Сарасоте – именно один из таких дней и воскресил сейчас в памяти Аглиотти.
– Что вы имеете в виду? – Морган озадаченно нахмурился.
– Помнится, вы сказали, что все люди, порожденные в Терра Олимпия моими воспоминаниями, являются полноценными живыми людьми. Разве не так?
– Разумеется, так. Я – твердый сторонник этой точки зрения и не собираюсь отказываться от своих слов, тем более что им имеется ряд убедительных доказательств.
– Вот и прекрасно. Значит, вы-то мне и поможете.
– Каким же образом, позвольте полюбопытствовать?
– Неужели не догадываетесь? – удивился Тремито. – Ведь вы – один из самых гениальных на планете специалистов по работе с М-эфиром…
– Ну… я не стал бы говорить так громко: «самый гениальный»… – смутился креатор, хотя по выражению его лица было заметно, что он явно польщен похвалой, прозвучавшей из уст не абы кого, а самого Мичиганского Флибустьера.
– Погодите, мистер Платт, не перебивайте!.. Я, конечно, в ментальных технологиях профан, но полагаю, что любой созданный в М-эфире мир возможно каким-то образом сохранить. Чем вот этот мир… – сицилиец обвел рукой пляж, – отличается от прочих М-эфирных миров, созданных вами в Терра Олимпия? На мой взгляд, абсолютно ничем. Так окажите мне услугу: сохраните его где-нибудь в уголке своего архива специально для меня, а я буду иногда захаживать к вам, чтобы просто побыть немного со своей женой и сыном. Не нужно сохранять слишком многого – оставьте лишь ту часть Сарасоты, которая видна с этого пляжа, и пусть первая неделя, которую мы провели на побережье втроем, длится бесконечно. Пусть воскресный вечер последнего дня этого цикла плавно переходит в ночь уже прожитого нами понедельника, а Долорес и Серджио просыпаются утром, забыв о минувшей неделе и думая, что приехали сюда лишь несколько часов назад. И разумеется, чтобы я имел возможность играть с собственным сыном, а с женой… ну вы понимаете… чтобы тоже… как раньше…
Тремито запнулся, ощутив неловкость перед собеседником. Нечто подобное произошло с ним в тот день, когда после пережитого на себя покушения он очнулся на вилле дона Сальвини, узнал, что Серджио и Долорес погибли, и выслушал рассказ старушки-сиделки о том, как она сберегла для него его будущий талисман, который врачи пытались отобрать у бессознательного больного. Аглиотти так и не поблагодарил ту женщину за ее чуткий поступок. Тогда он едва ли не впервые в жизни почувствовал себя обязанным абсолютно незнакомому человеку, и это непривычное чувство вызвало у сицилийца глухое раздражение, ибо он страсть как ненавидел быть обязанным посторонним людям. Аналогичное раздражение Тремито ощущал и сейчас, когда был вынужден просить Моргана об услуге.
– Сделайте так, как я прошу, мистер Платт, и клянусь, вы получите от меня воистину королевский подарок, – добавил Доминик после непродолжительной паузы. – Такой подарок, за который любой из тележурналистов или газетчиков будет готов, не задумываясь, продать душу Дьяволу.
– А именно? – попросил уточнения креатор.
– Обещаю передать вам в распоряжение всю память Мичиганского Флибустьера. Всю без остатка. И те воспоминания, какие вас интересуют, и те, о каких вы даже не подозреваете. Вы получите шанс увидеть воочию такие мерзости, какие, если их обнародовать, неделями не будут сходить с первых полос газет.
– И все это богатство я получу только в обмен на то, что вы от меня просите? – переспросил Морган.
– Да, – без колебаний подтвердил Доминик, глядя на жену, ведущую сына за руку по кромке прибоя. Ленивые теплые волны лизали ноги Долорес и Серджио, что повергало последнего в несказанный восторг. – Только за это, и ничего больше.
– Что ж, я понял вас, синьор Аглиотти, – кивнул Платт, а затем поднялся со скамьи, сделал в задумчивости несколько шагов в сторону моря, после чего решительно обернулся и, опершись на трость, продолжил: – Предложенная вами сделка мне нравится, и я в силах выполнить ваши условия. Все, кроме последнего, уж извините. Видите ли, М-эфирный квадрат с бесконечным временным циклом, который я создам по вашему заказу, будет основан не на фантазиях, а на воспоминаниях, а эти ментальные субстанции, как я вам уже говорил, обладают немного отличной структурой. У последних она более целостна и не позволяет подключаться к ним, как к обычным квадратам, в режиме активного пользователя. Иными словами, вам будет позволено лишь наблюдать за женой и сыном, как сейчас, и не более. С фантазиями все было бы гораздо проще – их структура пластична и легко подвергается преобразованиям. Единственное, что Терра Олимпия может безболезненно внести в ваши воспоминания, это статистов, в чем вы имели возможность убедиться на примере мнемореставрации Чикаго вашего детства. Статистами я могу заполнить этот пляж так, что здесь яблоку будет негде упасть, а вот позволить вам поиграть с сыном, увы, бессилен. Поэтому решайте сами, устраивает ли вас роль обычного наблюдателя или мы забываем об этом разговоре и возвращаемся к тому, с чего начали, – к фрагментарному экскурсу в ваше бурное прошлое.
Доминик ответил не сразу. Примерно минуту он просидел в полном молчании, не сводя глаз с прогуливающихся у воды Долорес и Серджио (креатор при этом деликатно отступил в сторонку, дабы не заслонять собеседнику обзор). Затем решительно встал с лавочки, скрестил руки на груди и, продолжая глядеть в сторону моря, заявил:
– Кажется, я знаю способ, как мне снова встретиться со своим сыном.
– Да неужели? – удивленно изогнул бровь Платт. – И что это за такая удивительная технология, о которой мне почему-то неизвестно?
– Танатоскопия, – пояснил Тремито. – Если вы работали на «Терру», значит, наверняка слышали о ней. Ее изобретатель – профессор Элиот Эберт. Уж его-то вы точно обязаны помнить.
– Хм… А ведь вы правы, черт подери, – хмыкнул просветленный Морган. – И что любопытно, я буквально час назад вспоминал старину Элиота и его теорию М-эфирного бессмертия в разговоре с одним знакомым джентльменом… Да, пройдя танатоскопию, вы воплотите в действительность свою мечту уже без каких-либо ограничений, поскольку без привязки к реальности ваш М-дубль станет неотличим от М-дубля обычного статиста. Эта методика не пришла мне в голову лишь по одной причине: я и в мыслях не держал, что вы решитесь на такой радикальный выход из положения. Надеюсь, вам хорошо известно, на что вы собираетесь пойти?
– Безусловно. Иначе стал бы я вообще заикаться на сей счет?
– Кто знает, кто знает… Но если вы и в самом деле принесете мне ваше танатоскопированное загрузочное досье, я обещаю, что поселю вас в ваших воспоминаниях и отведу под них самую почетную полку в своем архиве. Однако меня берут сомнения, знакома ли вам технология проведения танатоскопии, так сказать, от альфы до омеги. Для этого, как я понимаю, недостаточно просто взять и отправить в М-эфир импульс своего умирающего мозга.
