Боб Шоу - Человек из двух времен. Дворец вечности. Миллион завтра
Гвинни сверкнул белыми зубами.
— Это еще не конец. В прошлом году принадлежащая НорАмБио техническая фирма переняла запущенную компанию «Идеально гладкие подшипники» из Айдахо-Фоллс. Много месяцев фабрика не работает, но последние два дня, точнее, две ночи, там происходит что-то странное.
— Вы думаете?..
— Уверенности у меня нет.
— Но вы полагаете, что там моя жена?
Гвинни пожал плечами.
— В этом мы скоро убедимся, — ответил он. — Я как раз еду туда. Просто я подумал, что вас интересует, как идет следствие.
— Я еду с вами, — заявил Карев.
Гвинни ответил не сразу, его лицо с большой угловатой челюстью выражало сомнение.
— Не скажу, что пришел от этого в восторг, — заметил он. — Это путешествие может оказаться опасным, а за риск платят мне, а не вам.
— Это не важно, — отрезал Карев. — Скажите только, где вы, и я приеду.
Через несколько минут, когда он уже выходил, снова зазвонил видеофон. Карев нетерпеливо повернулся, ожидая увидеть Гвинни, но в аппарате мигал желтый огонек, означающий дальнее сообщение без видеоизображения. Когда он принял соединение, на экране появился текст. Первая его строка извещала, что отправлено оно с базы Объединенных Наций Нувель Анверс, а содержание было следующим:
ЭКСПЕРТИЗА ЗАТОПЛЕННОГО ВЕЗДЕХОДА УСТАНОВИЛА ПРИСУТСТВИЕ ГОРДОНИТА В МЕХАНИЗМЕ ДАТЧИКА ВЫСОТЫ ПОЛЕТА. ДОЛЖЕН ИЗВИНИТЬСЯ ПЕРЕД ВАМИ. БУДЕТ ПРОВЕДЕНО ДЕТАЛЬНОЕ РАССЛЕДОВАНИЕ. БЕРЕГИТЕ СЕБЯ. ДЭВИ ШТОРХ.
Удовлетворенный Карев покачал головой и сделал фотокопию сообщения, чтобы показать ее Гвинни и Баренбойму. Однако по дороге к месту ему пришло в голову, что есть что-то идиотское в ситуации, когда стеклянная статуэтка чувствует удовлетворение, получив неопровержимое доказательство того, что ее хотели разбить на кусочки.
Глава 13
— Вы знаете, как проще всего привести человека в замешательство? — спросил Гвинни с переднего сиденья, поворачиваясь к Кареву боком. За его головой пролетали, проносясь назад, приглушенные пластиковым стеклом туннеля огни поселка в Айдахо.
— Нет, — ответил Карев. Он предпочел бы вообще молчать и думать об Афине, но поскольку ими двигала пневматическая перистальтика туннеля, Гвинни было нечего делать, и он начал болтать.
— Нужно сделать то, что я сейчас.
— То есть? — спросил Карев, внимательно следя за лицом детектива, который уставился на него.
— Вы не видите?
— Того, что вы на меня смотрите?
— Не на вас, — ответил Гвинни, придвигая свое лицо ближе. — Я смотрю на ваши губы. Если вы хотите привести кого-то в замешательство, достаточно вглядываться в его губы, когда он говорит.
— Спасибо за бесценный совет, — мрачно ответил Карев. — Уверен, он весьма пригодится мне в дальнейшей жизни.
— Пустяки, у меня голова забита такой информацией. Это одна из выгод, которые дает чтение.
Карев нахмурился. Раз за разом кто-нибудь напоминал ему о литературе, и, насколько он помнил, в большинстве это были остывшие. Может, они именно так проводили время? Он поерзал на сиденье, пытаясь расслабиться, но неуверенность наполнила его таким беспокойством, что он почувствовал непреодолимое желание поговорить с Гвинни.
— Вы действительно читаете книги? — скептически спросил он.
— Ну, конечно. А вы — нет?
— Нет. Но иногда смотрю Османа в тривизии, — он говорил, как будто оправдывался.
— Этого выскочку! — насмешливо воскликнул Гвинни. Разве он не сказал однажды, что руководить другими — значит не видеть необходимости следовать за другими?
— Не знаю.
— Разумеется. — Заверил его Гвинни. — В роли философа этот человек попросту жалок. Возьмем к примеру Бредли…
— Вы не могли бы объяснить, — быстро сказал Карев, — кто или что такое BEAU GESTE?
Гвинни неуверенно покачал головой.
— Я читал мало беллетристики. Кажется, это был английский аристократ, который оказался замешанным в семейный скандал, а затем вступил в какой-то гарнизон с железной дисциплиной, где-то в пустыне. Вероятно, в бывший Французский Иностранный легион.
Карев кивнул, объяснение подходило к словам Кенди, комментирующим его приезд в Африку.
— В таком случае, что вы читаете?
— Почти все. Книги исторические, научные, биографии…
В этот момент Карев вспомнил слова старого Костелло.
— И сколько из этого вы помните?
— О! — воскликнул Гвинни. — Дело вовсе не в том, чтобы запомнить. Прочтя книгу из любой области знаний, даже если вы не запомните из нее ни слова, вы по-прежнему останетесь невеждой, но изменившимся.
— То есть как?
— Это трудно объяснить. Пожалуй, можно сказать, что после этого человек представляет объем своего незнания.
Карев промолчал, думая, достаточный ли это повод для бессмертия — расширение сознания своего невежества. Можно ли сопоставить это с ростом мудрости? А может новый вид невежества Гвинни тоже подчинялся замазывающему действию времени? Лицо Костелло выражало печаль и разочарование человека, который многое пережил, но ничего от этого не сохранил.
Постепенно тормозя, болид проехал ряд автоматически открывающихся и закрывающихся шлюзов, после чего попал в камеру терминала в Айдахо-Фоллс. После короткого перерыва, во время которого автоматический погрузчик поставил болид на шасси, Гвинни направил машину на юг. Движение не было интенсивным, и вскоре они оказались на окраине старого города, где по обе стороны пустынных улиц тянулись мрачные фабричные строения. Голубовато-зеленый свет стекал по монотонным стенам и устремлялся к звездам, приглушая их сияние. Карев почувствовал почти приятную дрожь возбуждения — это предчувствие опасности по-прежнему было для него слишком новым и чуждым, однако он знал, что по крайней мере оно развеет нарастающую с утра скуку. Кроме того, он ждал, что в любую минуту может увидеть Афину. Он глубоко вздохнул и вдруг почувствовал кислый запах пота. Карев взглянул на Гвинни: лоб детектива покрывали капли пота. Для Карева этот незнакомый запах связывался с нервным напряжением, и это удивило и обеспокоило его.
— Как вы себя чувствуете? — спросил он.
— Скорее СОММЕ SA, — ответил Гвинни. — В моей профессии это обычное дело. — Он коснулся мокрого лба. — Нужно будет отрегулировать обогреватель. Вы готовы?
Карев кивнул.
— Это здесь?
— Недалеко отсюда. Остаток пути лучше пройти пешком.
Гвинни открыл тайник и вынул из него небольшой фонарь. Кареву показалось, что наполняющий машину запах еще более усилился. Он быстро распахнул дверцу болида и, жадно втягивая в легкие холодный вечерний воздух, выбрался из него.
