Артур Ярин - Откуда в небе лошади (рассказы)
Если любишь ты всерьез
Набери в ладошки слез
И задай себе вопрос:
Почему ревешь?
И в полнолуние под ивой,
Отстегай себя крапивой
И беги к своей любимой
С нею счастье ты найдешь.
И любые предсказанья и пророчества,
Черные и белые,
Тут же тают без следа, как одиночество,
Если вы такие смелые!!!
- Ну и что? - спросила Асмодея.
- А то, что сейчас полнолуние - раз! Слева течет река и растет ива два! А рядом растет крапива - три! Надо попробовать!
- Глупости это, - сказала я.
- Нет! Я глупости не сочиняю! - возмутился Омлат, чувствуя, что задето его самолюбие.
- Надо попробовать, милый! - умоляюще посмотрела на него Асмодея.
- Да, я попробую!
Юноша отошел к реке и стал под ивой. Прошла минута, и он разревелся, а потом сорвал крапиву и стеганул ею по своим ногам. После чего понесся, как резвый скакун Одина Слейпнер!
И мы собственными глазами видели, как во время бега от него отделилась тень и растворилась в ночной мгле, а в объятия Асмодеи бросился совершенно другой человек.
ОНИ ПОЦЕЛОВАЛИСЬ, И НИЧЕГО НЕ СЛУЧИЛОСЬ!!!
ФИНИТА ОЙ-ЛЯ-ЛЯ, КОМЕДИЯ!!!
Таких маленьких радостей много!
Сей-Сеногон
Когда поцелуй завершился, мы наконец-то смогли рассмотреть истинное лицо Омлата: он был маленького роста, с оттопыренными ушками, длинными волосами, перетянутыми тесемочкой в тугой хвостик, полными губами... в принципе, любить можно и такого.
Увидев Омлата, Ясна как-то сникла, но, правда, никто, кроме меня, этого не заметил.
- Идемте в дом! - предложила Асмодея, и мы направились в хоромы на курьих ногах.
Гостеприимная хозяйка достала вино, и мы отпраздновали удачное завершение расколдовывания.
- Ясна, я посвящу тебе следующую балладу и назову ее "Девочка с глазами... глазами..." - захмелевший Омлат так и не смог закончить мысль, а лишь, почувствовав тщетность своих попыток, выкрикнул: - Так выпьем же за это!
Видя такое всеобщее ликование, я решила сказать тост:
- Внимание! Внимание! Тост!
- Ура!
- Одна маленькая, но очень гордая птичка залетела высоко-высоко в горы, на самую грудь утеса-великана, где ночевала тучка, и спросила: "Скажи мне, тучка, сколько звезд в небе, сколько капель в дожде и сколько ракушек в океане?" Но тучка ничего не ответила. И тогда эта любопытная птичка стала подниматься все выше и выше, пока не достигла орлиного гнезда, где высокомерно восседала орлица. И у нее спросила птичка: "Скажи мне, орлица, сколько звезд в небе, сколько капель в дожде и сколько ракушек в океане?" Но и орлица не смогла ответить. И тогда неутомимая птичка поднялась до самого Господа Бога и спросила у Него: "Скажи мне, Господи, сколько звезд в небе, сколько капель в дожде и сколько ракушек в океане?" Бог ничего не ответил, а указал птичке рукой на горизонт, где в тумане моря голубом белел одинокий парус. И в тот миг мудрая птичка поняла - неважно, сколько звезд на небе, сколько капелек в дожде и, честно говоря, какая разница, сколько ракушек в океане, главное, чтобы каждый одинокий парус нашел свой причал! Так выпьем же за то, чтобы наши Асмодея и Омлат нашли друг в друге свои причалы, и чтобы для них любое море было морем счастья.
С ПРОИГРАВШИМИ НЕ СПОРЯТ
Пожалуй, историю эту следовало бы поместить в список того, что неприятно слушать, ведь может показаться, будто я хвастаюсь. Но меня просили не умалчивать ни о чем. Право, у меня нет выбора.
Сей-Сеногон
ОСЕННИМ УТРОМ ЗА ОКНОМ...
Но день наступил, слышен людской говор, и солнце уже взошло.
Сей-Сеногон
Утро началось в полдень. Я открыла глаза и сладенько потянулась к чашке горячего кофе. Как это прекрасно - проснуться на мягкой кровати и осознать, что спешить некуда, что ты отдыхаешь! Я сотворила себе свой двойник и, произнеся тост "За тех, кто не с нами, но мы на них не в обиде!", с удовольствием чокнулась кружкой безумно бодрящего кофе сама с собой, после чего разбомбила Дубль-Йо на мельчайшие молекулы.
Я медленно воспарила с постели и подлетела к окну.
На лужайке во внутреннем дворике фамильного замка моей сестрицы Элеоноры Взгуздорской резвилась моя ученица Ясна. Она то и дело превращала карлика - садовника по прозвищу Карлик Ухо - то в умопомрачительной красоты юношу, то в рыцаря в латах, то в королевского казначея. Садовник же после каждого превращения срывал с клумбы по одной розе, становился на колено и, преклонив голову, целомудренно и преданно дарил ее своей волшебнице.
Эх, милое, светлое и неприхотливое детство, когда можно... Господи, да все можно, даже если нельзя!!!
Я еще раз вздохнула, допила кофе и открыла свой дорожный дневничок:
Итак, после удачного завершения расколдовывания поэта Как-Его-Там-Долгоиграющего мы без особых приключений добрались до замка моей сестрички. Радости последней (в нашем роду) не было предела, как и не было предела ее фигуре. Признаться, за эти годы Элеонора изрядно расширила свои горизонты. А так все тихо, все спокойно, одним словом - б-л-а-г-о-д-а-т-ь!!!
Закончив писать, я отложила дневник в сторону и снова взглянула в окно, а оно на меня, то есть, на то, что было за окном. Я, конечно, не из пугливых, поэтому кричала недолго. В общем, только придя в себя, я смогла рассмотреть, что же это за счастье такое мне привалило.
На уровне моего окна (третий этаж угловой башни) висело, точнее, находилось в дрейфующем полете странное существо, издали напоминающее мои ночные кошмары и профессора Хрендия Сбрендивича с кафедры гномистики и прикладной агромагии.
Краткое содержание предыдущих ста восьми впечатлений: средний рост (и ввысь, и вширь, и вкось - в смысле, по диагонали), голова, плавно перетекающая в туловище, коротенькие ручки и ножки, остренькие ушки, сверкающая рыжая шерстка и большие, как у печального сенбернара, глаза. И оно - улыбалось. Оно улыбалось мне и мне же что-то говорило.
[Image002]
Я наконец-то окончательно пришла в себя и спросила:
- Что это?!
- Все то же...
- Я имею в виду... кто ты... вы... КТО???
- Я - Трататун Пуп Вздорский-Брямский-младший из семейства Зябликовых Северных.
- И с чем это едят?
- Меня ни с чем не едят, это я ем... все... всех... постоянно...
- Но-но, без шуточек и чавканья!!!
Дверь комнаты распахнулась, и в нее влетела (вбежала) запыхавшаяся Ясна.
- Йо, ты не видела... - Тут она глянула в окно. - Ах, вот ты где! радостно завопила она и, запустив в Трататуна резиновый мячик, снова ускакала прочь, прокричав напоследок: - Теперь ты гоняешься за мной!
- Ага! - радостно то ли ответил, то ли чем-то булькнул этот самый Пуп Вздорский-Брямский и тоже исчез.
Я с облегчением вздохнула. Как говорится: с глаз долой - и сердца не надо!
Откуда же он мог взяться? Что он вообще такое?
