Александр Бородыня - Похождения рофессора Эпикура
Над дверью лаборатории Нарцисса была прикреплена небольшая мраморная доска, на доске выбита цитата из его же книги: "Только одна наука способна включить в себя все науки - это наука войны. Только наука войны способна любую идею реализовать в материю."
Вторую стажировку Нарцисс проходил в сложной ситуации массового террора. Серьезный вдумчивый офицер угодил на передовую и оказался в окопе, из которого нельзя было высунуть голову, потому что окоп обильно поливали из стационарных огнеметов.
Нарцисс израсходовал уже весь свой человеческий материал и попробовал, наконец, высунуть голову: сгорела фуражка (и еще три года красавец-ученый не мог восстановить на голове растительность), ситуация требовала решения, в любую минуту в окоп мог ворваться враг и уничтожить гордого офицера. Сдаваться в плен ему не позволяла текущая тематика его лаборатории. В блиндаже он нашел кодовые шифры семи основных действующих армий. Там же стоял вполне исправный радиопередатчик. Просидев целую ночь над сложными схемами, Нарцисс приступил к действиям. В течение суток он фальсифицировал разнообразные доносы по всем известным ему кодам во всех известных диапазонах. Он сплетничал, доносил конкретно, выдавал несуществующую информацию и обличал собственные дезинформации.
Результат превзошел все ожидания. Уже на второй час передачи спецчастями были арестованы генеральные штабы шести из семи армий. Через пять часов во всех семи армиях было арестовано девяносто процентов офицерского состава. А на двадцать четвертом часу Нарцисс, оторвавшись от своей рации, услышал длинный гудок электровоза. Это был первый из поездов, пригнанный для перевозки арестованных рядовых солдат. Четыреста теплушек и рота сопровождения на крыше - вот каков был удел армии, так опрометчиво спалившей фуражку на голове серьезного офицера.
Когда последний поезд ушел, и гул его стих вдали, Нарцисс выбрался из своего уединенного окопчика и прогулочной походкой отправился через пустынную линию вражеских окопов во вражеский штаб, откуда и вывез при помощи случайно уцелевшего полкового ветеринара четыре грузовика секретных документов.
Третью стажировку Нарцисс, как серьезный теоретик, проходил уже в чине супер-особиста. Он лично разработал систему мумми-смертников, противопоставив ее бессмертию грилей. Солдат, погибающий в бою от руки своего командира - дважды герой! До того хаотичная, цепь мавзолеев приобрела систематику и размах. Теперь это были уже не Мовзи-леи, а огромные механизированные, вставшие человечеству в миллиарды, дворцы Мовзи-залов. Супер-особист в новообразовавшихся соединениях мумми-смертников, благодаря штатному расписанию, был единственным человеком, остающимся в живых. После защиты темы: "Война как способ развития техники" он сразу приступил к теме: "Война как уход от техники, как психологическое развитие: от оружия к психологии". Нарциссу принадлежали авторские права на основные калькуляции по пыткам и казням, системы шпионских мандатов и сложные структуры обязательных и необязательных измен. Теперь, пробираясь сквозь джунгли с ротой Эпикура, Нарцисс рассчитывал изловить еще парочку шпионов и опробовать на них в боевой обстановке несколько новых параграфов пыток.
Глава 9. В БОЯХ (продолжение)
Рассвело. Луна погасла, растворилась в побелевшем разгорающемся небе. На горизонте широкой волной вспучивало кромку неба еще не вышедшее из-за скал солнце. Эпикур вывел свою роту на опушку и, тщательно замаскировавшись, изучал теперь в мощный бинокль белые скалы с раздавленными солдатами дивизии "Дуглас", лощину, поблескивающую заваренными бронемашинами мумми-смертников.
Он пытался рассмотреть окопы пряных, но ничего разглядеть не мог. Только торчали через равные промежутки разноцветные треугольные флажки, а дальше буграми вздувались бетонные насаждения.
"Так ты, старуха, и не смогла воспользоваться своими привилегиями, размышлял Эпикур. Глазам его было больно от растущего солнца. - Никогда не знаешь, где тебя накроет... Впрочем, хорошая смерть! Для профессора, прямо скажем, идеальная смерть!.."
- Дай-ка бинокль! - попросил Нарцисс. - Дай, погляжу.
Эпикур отдал Нарциссу бинокль, ползком забрался в кусты и, подозвав санитарку, тихо пошептав ей что-то на ухо, накрылся куском брезента. Никто ротного не осуждал. Любовь перед боем не запрещалась и не поощрялась.
Белое яркое небо быстро наполнялось назойливым гудением бронестрекоз. Вот, только что всходило в тишине солнце, а вот уже тяжелые прозрачнокрылые машины занимают свои позиции, готовые к бомбометанию.
- Перехватили приказ! - прошипел Нарцисс, убирая бинокль в кожаный футляр.
Эпикур выбрался из-под брезента, оттолкнул голую руку санитарки, пытающуюся затащить его обратно, и приказал:
- Стройсь! Короткими перебежками в сторону скал.
- Я радирую? - спросил Вакси.
- Да, пусть дадут прикрытие с воздуха... Впрочем, - Эпикур, приложив ладонь к глазам, разглядывал небо, - уже не надо, уже дали!
Гливеры, пригибаясь, побежали один за другим по открытому пространству. Метров сорок до лощины с броневиками. Разорвалась первая осколочная бомба. Никого не задело.
Нацепив фуражку, Нарцисс зашагал, даже не пригибаясь, точно по уставу выставляя ноги "пятками внутрь, носок наружу тяни" - замыкающим. В белом небе маленький истребитель "пи-пи-эр", пользуясь отсутствием прикрытия, ловко сшибал малоповоротливые бронестрекозы. Он налетал сверху и жалил очередью прямо в стеклышко кабины, стрекоза коротко взрывалась и, теряя управление, мягко скользила вниз, складывая мотающиеся прозрачные крылья. Бронестрекоз было десять, и семь из десяти "пи-пи-эр" успел сбить. Вдруг откуда-то из-под солнца выскочили, сверкая магнитными рыльцами, пять бронекомариков прикрытия, и завязался неравный воздушный бой. "Пи-пи-эр" одну за другой исполнял фигуры высшего пилотажа, больше ему ничего не оставалось, иначе было не уйти из-под перекрестного огня противника.
Эпикур при помощи Вакси заправил в ракетницу два самолетных взрывателя, найденных у десантника, и мягким нажатием кнопки отправил их в небо. Еще одна стрекоза, потеряв управление и задымившись, пошла снижаться над джунглями. Никакого грохота - только вспышка управляемого снаряда.
- Нормально, - почти пропел Эпикур. - Теперь в атаку!
Гливеры легко миновали опасное пустое пространство и, забежав в лощину, жались к запаянным, раскаленным под солнцем броневикам.
Позади, за спиной Эпикура ухнуло, он обернулся. Медленно в воздух поднимались куски горящего брезента. Разорванное взрывом тело санитарки подбросило вверх и, зацепившись за ветки, оно повисло, истекающее кровью. Рядом с ботинком Эпикура шлепнулась в песок обугленная рука, вывернутые черные пальцы сплелись в немыслимый кукиш.
