Яцек Савашкевич - Мы позволили им улететь
— Пропади оно пропадом, это звание!
— Подумайте о пенсии, господин командор-лейтенант. Музыку оставить?
— Да.
Хлопнула дверца. Машина сорвалась с места так, что щебенка полетела из-под колес. Парень умел водить. И было у него одно исключительное качество: во время езды он не болтал и не мучил пассажира вопросами. Отвечал, если спрашивали, вежливо, но лаконично. Его миром была музыка, так же как моим с этого момента становилась Эли.
В Дексенсе я пригласил водителя в ресторан. Парень с радостью согласился: он был не менее голоден, чем я, а у меня со вчерашнего дня не было во рту ни крошки. Мы пообедали — вернее, поужинали — за тем столиком, за которым я сидел с Эли две недели назад.
Пообедав, я отправился за покупками. Я хорошо знаю вкус Эли, так что выбрать ей подарок мне не составило труда. Я купил серебряную статуэтку Девы (Эли родилась 8 сентября) с вырезанными на цоколе остальными одиннадцатью знаками Зодиака.
Альберт слишком мал, чтобы радоваться подобным подаркам, и достаточно вырос, чтобы радоваться ерунде. Поэтому я отправился в торговый центр «Мир ребенка». Зарезервировав по пути билет на самолет, мы остановились перед салоном игрушек. Едва вступив на движущуюся дорожку, я оказался в воздушной подушке, которая внесла меня внутрь салона.
Чего только не было здесь на полках? Допотопные пресмыкающиеся, механические животные, двух-, трех-, четырех- и шестиколесные летающие и плавающие машины, музыкальные инструменты, движущиеся герои сказок, коротковолновые радиостанции, кибернетические комплекты, проекторы, кинокамеры, строительные наборы, мини-города со всеми коммуникациями… Не было здесь только детей, ни одного ребенка.
Я помню, как сын в прошлом году несколько дней возился с найденной в сквере высохшей корягой, в то время как в детской пылились автоматизированный аэродром, подземная железная дорога, куча животных, колонны автомашин и бог знает что еще. Каждый, у кого есть дети, отлично знает, в какую бездну сомнений повергает нас необходимость выбрать новую игрушку своему ребенку.
В толпе покупателей я наконец обнаружил продавщицу, стройную шатенку с зеленоватыми глазами.
— Сколько лет вашему сыну? — спросила она, когда я поведал ей о своих трудностях.
Мы стояли около андроидального робота, который крутил головой и мигал огоньками, то и дело повторяя: «Возьми меня, пожалуйста».
— Одиннадцать. Он увлекается спортом, его интересует природа. Да, природа. Он любит кинофильмы о ней.
Продавщица задумалась.
— Может быть, фильм? На складе есть двадцатипятисерийный фильм «Тарзан».
— Возьми меня, пожалуйста, — проговорил робот.
— О чем это? — спросил я.
— О человеке, вскормленном обезьянами. Киноповесть какого-то то ли древнего, то ли средневекового писателя. Тарзан еще младенцем попадает к обезьянам и с того времени начинает…
— Возьми меня, пожалуйста, — нахально заскрежетал робот. Голос шел неведомо откуда.
Продавщица говорила о человеке, воспитанном обезьянами, и о том, что этот человек… Человек Гомо сапиенс?
Я окаменел. Я был близок, очень близок к чему-то чрезвычайно важному.
— Возьми меня, пожалуйста.
Гомо ферус…
Люди, воспитанные животными… Тарзан, Маугли, Локис… Локис! Реакция Локиса!
Этому меня учили еще в институте. Я вздрогнул и вцепился в эту мысль. Нельзя было позволить ей ускользнуть. Биологическая защита! «Старфлеши» от первого до шестого поколения, как и все модификации предыдущих космических кораблей, не обеспечивали защиты от определенного типа корпускулярного излучения, обнаруженного лишь несколько десятков лет назад… Вот оно!
И тут я понял все.
Корпускулярное излучение, ракетка в Музее космических кораблей в Шерридоне, человек, воспитанный животными, робот, который произносил слова без движения губ, реакция Локиса, теория эволюции биофизика Гнома — все это сложилось наконец в логическую конструкцию.
— …пожалуйста.
Я кинулся к двери.
— Ваши кассеты!
Я перепутал вход с выходом и некоторое время бежал на месте по движущейся дорожке. Дежурный молча остановил двигатель.
— Вперед!
Отказавшись от зарезервированного билета, я связался с Общегосударственным информационным центром. Потребовал сообщить все данные о слове «Аудакс». Как я и подозревал, они были очень скудными.
Тогда я запросил названия первых десяти внесистемных кораблей. «Аудакса» среди них не было. Не было его и в следующем десятке. Меня охватило отчаяние.
Я попросил водителя ехать к Квондемону. Набрал номер Учебного центра. К счастью, Миледи был еще там. Он поздравил меня с присвоением звания и попросил прощения, что не сделал этого утром.
— Командор, — с трудом сдерживаясь, прервал я. — Скажите, нет ли в вашей коллекции газет сто… нет, двухсотлетней давности?
Миледи покрутил цилиндрической головой.
— Есть… Тебя интересуют древности? Условимся на какой-нибудь день.
— Я хотел бы просмотреть их немедленно.
Командор удивленно округлил глаза.
— Ты что-то…
— Да.
Он думал, черт побери, как долго он думал! И глядел так, словно ждал, что я тут же поделюсь с ним своими открытиями.
— Ну что ж… В таком случае поезжай, адрес ты знаешь. Соседи дадут тебе запасные ключи, я им позвоню. В библиотеке, в третьем шкафу — слева, внизу, ты найдешь подшивки «Дейли экспресс». Учти, это экземпляры музейной ценности. Едва ли не уникальные. Когда кончишь, отдохни и дождись меня. Я буду завтра в первой половине дня.
Миледи жил в тридцати пяти милях от Квондемона, в Бельвилле. Мы прибыли туда после полуночи. Я попросил водителя сварить кофе, а сам отправился прямо в библиотеку. Долго искать не пришлось. Я вытащил несколько подшивок почтенного возраста и сразу же напал на то, что искал. Возможно, потому, что все детали экспедиции на «Аудаксе» мусолили в прессе целый год да и позже к ней возвращались довольно часто.
«Аудакс» был третьим межзвездным кораблем, стартовавшим с околоземной орбиты. 175 лет назад он взял курс на созвездие Центавра. На борту находились двадцать восемь человек и особая аппаратура с не менее особым содержимым. Связь с «Аудаксом» Земля потеряла спустя неполных три года после старта. За это время корабль прошел около пяти сотых намеченного пути. Продолжавшиеся несколько лет поиски окончились ничем. Спустя еще пятьдесят лет «Аудакс» был вычеркнут из реестра космических кораблей.
«Аудаксом» управлял электронный мозг — компьютер с большими по тем временам возможностями. Задача экипажа ограничивалась четким ведением бортового журнала, несением дежурств и присмотром за аппаратурой, которую тогдашняя печать не очень точно именовала цитогеном. Цитоген представлял собой что-то вроде искусственной матки, в которую поместили сто сорок женских и сто сорок мужских зародышевых клеток. Пройдя две трети пути, на что «Аудаксу» требовалось более сорока одного года, электронный мозг должен был под контролем людей осуществить в цитогене слияние мужских и женских клеток, а затем следить за правильным развитием зародышей. Через год присмотр за младенцами переходил к членам экипажа.
