Лин Картер - Амалрик
Надо отметить, что оба были по-хамски прикованы превосходными цепями углеродистой стали к разукрашенным орнаментами железным столбам в южном конце комнаты, а общий интерьер дополняла массивная, окованная стальными полосами дверь черного дерева, более подходящая для парадного подъезда или банковского сейфа, и находилась та дверь в северном конце комнаты.
Убенидусу не терпелось добраться до своего имущества. Он жаждал опутывающей ноги паутины, перценной пыльцы и землетрясущего семени, которое сейчас уже достаточно перезрело, а ведь еще недавно, во второй половине Иглаздрюенина было в самом соку. Но увы, все их принадлежности находились в северном конце комнаты, в шкафу из неразрушаемого кристалла. Они лежали там прямо на глазах у узников не с целью их помучить и подразнить, а просто потому, что оолимарцы смертельно боялись духовной заразы, ведь зло жило для них не только в противозаконных цветах, запахах, вкусах, словах, идеях, времени дня и тому подобном, но так же и в физических объектах. Для сверхпривередливых оолимарцев имущество богохульников было высшей мерзостью, носителем заразы, неизвестной и отвратительной болезни. Ни один человек в городе не был настолько богат, чтобы подвергнуться риску заразить свое имущество, а потом уничтожить необходимые ему самому вещи. Не могли же они обеззаразить весь мир.
Выделенный для них слуга-паргонес принес их вещи в камеру и положив в неразрушимый кристалл, поспешил удалиться, не проявив, стоит заметить, ни зависти, ни сожаления.
Однако невинные и вовсе не садистские мотивы тюремщиков, положивших вещи так, что они были видны, но недосягаемы, послужили причиной тяжких страданий бедного Убенидуса. Ведь тут, постоянно на виду лежали пакетики с волшебными средствами, а также маленькая, пухлая и засаленная книга заклинаний и молитв.
Однажды глубокой темной ночью, в отчаянии ковыряя указательным пальцем в носу, не особо беспокоясь, был ли то подходящий час для астрологических упражнений - Убенидус уронил маленькую каплю крови на полированную поверхность соседней табуретки и помянул всех своих предков. И вдруг воздух прорезала маленькая розовая вспышка света, запахло серой, а на табуретке появилась крохотная зеленая птичка. Она подпрыгнула, слизнула человеческую кровь и вопрошающе уставилась на Убенидуса своим черным глазом.
- Что тебе надо, зачем звал меня? - спросила птичка надтреснутым человеческим голосом.
- Никогда бы не подумал! - прошептал ошарашенный Убенидус. Если ты не против, вызволи нас отсюда! Слышишь меня, Рекват?
Не так часто он вызывал духов своих предков из ультракосмического царства теней, внепространственного преддверия ада, служившего им обителью. Дело в том, что ладить с ними было ох, как непросто.
Рекват был дотошным, не в меру любопытным и, как сказал бы Убенидус, будь на то его воля - обладал злобным чувством юмора. Поняв, какую работу подкинул ему Убенидус - так называемое обычное Волшебство, он решил позабавиться.
Рекват малость поиздевался над своим старым господином и взлетел, чтобы повнимательнее рассмотреть ухмылявшегося Амалрика. Он скосил на него сначала один глаз, потом другой, сосредоточив на молодом гиганте все свое внимание. Некоторое время, он изучал странные узоры ауры Амалрика. Потом он плотно сжал два своих черных глаза и открыл третий, скрытый до того на макушке. Этим органом, который действовал в Астральной Плоскости, он стал внимательно рассматривать астрального двойника Амалрика. Окончив свое занятие, он вздыбил оперение в резком коротком приветствии.
- Привет, полубог! - чирикнул он.
- Привет, маленькая пташка, - хмыкнул Амалрик.
Убенидус, глубоко изумленный, уставился на них.
Рекват вдруг прыгнул в центр стола и внимательно осмотрелся. Поверь, он видел сквозь стены, через стражу и темноту пыточные камеры, зажатые пальцы, дыбы и все другие прелести священной оолимарской цивилизации. Закончив свои всепространственные наблюдения, он направил дерзкий глаз на рассерженного хозяина и прочирикал:
- Ладно, вам, видно хочется оказаться в более приятном месте, верно?
- Довольно дурить, - взорвался Убенидус. - Что ты сделаешь, чтобы вызволить нас отсюда?
- Не ерепенься, - ехидно посоветовала птичка. - Вежливость залог успеха.
- Рекват, бессовестная, вшивая курица, заклинаю тебя! Вспомни наш договор!
Птичка пронзительно вскрикнула и совсем не по-птичьи насмешливо фыркнула:
- Договор! Только твой жир и помнит об этом глупом клочке бумаги! - каркнула она. - Когда в последний раз ты призывал меня отведать человеческой крови? А? Вспомни, насколько давно это было!
Несчастный Убенидус поник.
- Да...
- Однако...
Услыхав это, Убенидус даже подпрыгнул.
- Однако? Значит, ты поможешь?!
Птичка почистила клювик, ничего не ответила, и лишь выдавила беспокоившую ее капельку. Потом она резко сунула клюв под крыло и отшвырнула маленькое красное насекомое. Паразит, у которого оказалось две головы и неприятный запах, ударился о крышку стола и превратился в облако розового пара.
- Я только дам вам парочку советов, - нагло прочирикала птичка. - Первый - призовите Арангатура. Второй - подтверди верность Заблуждений. Прощай.
- Рекват, ты не смеешь... - но было уже поздно.
На том месте, где только что сидела птичка, возникло облачко пара и в ноздри ударил едкий запах серы. Убенидус, надутый и сердитый, сел на место.
- Чертова птица! Призовите Арангатура!.. Извольте. Только кто это или что это?
Амалрик смущенно прочистил горло. Он казался пристыженным и водил пальцем ноги по ворсу ковра, усердно избегая взгляда Убенидуса.
- Моя вина, - буркнул он. - Я как-то не подумал. Всегда полагаюсь больше на мускулы, чем на разум. А надо было подумать, предупреждали же меня Всемогущие Боги - надейся только на свой разум...
Внезапно он странно откинул голову и заревел так, что зевающий Убенидус подскочил на целый фут от пола.
- Харре, харре, Арангатур! Арангатур, харре, харре!
Через всю комнату к сейфу из неразрушимого кристалла пробежали складки света и осветили часть могучего бронзового жезла Амалрика. Жезл задрожал, словно гончая, услыхавшая зов своего хозяина, всплыл в воздух и с ужасающей силой ударил в стену кристаллического шкафа.
Кристалл зазвенел, как колокольчик и вдруг неразрушимый кристалл разбился вдребезги с гулким и довольно громким в тиши ночного дворца звуком.
Бронзовый же жезл, подобно уродливой ракете, пересек комнату и опустился в протянутую руку Амалрика.
Убенидус вытаращил глаза так, что чуть не потерял их. От изумления он даже онемел.
Амалрик попробовал улыбнуться, он все еще чувствовал себя ужасно глупо и не в силах был ничего сказать. Он был должником толстенькой зеленой птички.
