Ольга Елисеева - Дерианур - море света
-- Сволочи! -- Заорал несчастный. -- Суки голштинские! -- он из последних сил вырвался и с размаху завалил одного нападавшего. Двое других стали выкручивать ему руки, что-то крича по-немецки, но рассвирепевшая не на шутку жертва снова вырвалась и принялась дубасить своих обидчиков.
Немецкие слова решили последние сомнения Потемкина, который вдруг подумал, что и его несколько дней назад вот так же избивали, только без крови и шума, и не нашлось никого, кто бы помог ему. Он отставил свой сундучок и ввязался в свару. Кулаки замелькали чаще и дружнее.
Григорий получил в ухо и пару раз по ребрам, но голштинцы дрогнули. Сам он сильно зашиб правого нападавшего, и тот уже второй раз пытался, но не мог встать. Агрессивная жертва тем временем уложила еще одного немца и, оседлав его, макала лицом в осеннюю жижу. Третий предпочел сам ретироваться. Потемкин и его безвестный соратник оставили за собой поле брани.
-- Ты меня откуда знаешь? -- Оглядывая Грица, спросил грязный с ног до головы гуляка.
-- Совсем не знаю, - едва переводя дух, ответил молодой человек.
-- Так чего ж ты ввязался? -- Удивился его новый знакомый.
-- А так, - шальная удаль блеснула в глазах Потемкина.
-- Ты кто?
-- А ты? -- Гриц совершенно не собирался признавать ничьего превосходства.
-- Орловы мы, - самодовольно хмыкнул гуляка, вытирая пальцами кровь с нижней губы. - Слыхал?
-- Нет.
-- Ты с луны что ли? -- Обиделся петербуржец.
-- Я только сегодня из Москвы.
-- А, ну тогда ладно, - примирился с неосведомленность приезжего Орлов. - В полк? Звать тебя как, спаситель?
-- Григорием.
-- Да ты еще и тезка мой! Ну спасибо тебе, Григорий. Жрать хочешь?
-- Нет, я, чтоб с тобой познакомиться, в трактир шел, - недовольно заявил Потемкин, разглядывая порванный рукав.
-- Сундук твой? Бери его и топай за мной, - распорядился непрошеный командир и потащил Грица к двери.
Несколько ступенек вниз. Потемкин чуть не ударился головой о притолоку.
-- Я эту деревяшку скоро выворочу, - заявил Орлов. - Сам все время об нее шибаюсь.
Погребок оказался довольно просторным, но темным. В нос ударил запах дыма, жареного мяса, табаку и винного перегара. Здесь Потемкин, наконец, хорошенько разглядел своего спутника. Это был высокого роста ладный детина лет 25 в преображенском мундире. Его синие глаза светились лукавством и приязнью, а ясное чистое лицо по временам принимало выражение нахальства и вызова.
Ему навстречу от разных столов понеслись приветственные крики и несколько человек даже встали. Гриц сообразил, что провожатый был в своих кругах человек известный.
-- Ты, Гришан, никак вернулся?
-- Да вот не допил слегка.
-- Где это тебе так навешали?
Действительно лицо Орлова было украшено многочисленными знаками доблести.
-- Здесь голштинцы со Шванвичем прогуливались. Я имел с ними ласковую беседу, - нехотя ответил Григорий.
-- Так что ж ты нас не крикнул?
-- Вас разве докричишься, ироды?
-- Сколько их было? Ты их ретировал?
-- Еще бы. - обрезал Орлов. Затем, указывая на Потемкина, Гришан нарочито громко заявил: -- Слушайте, сволочье, это мой старый товарищ Григорий...
-- Александров сын Потемкин, - подсказал Гриц.
-- Александрович Потемкин. И если кто ему что, то дело уже с Орлами. Ясно?
По тишине, воцарившейся на мгновение, бывший студент понял, что его нежданный покровитель пользуется здесь большим авторитетом.
Орлов, раздвигая подгулявших посетителей, пошел к одному из столов и, беспардонно потеснив кемаривших на краю офицеров, посадил Потемкина.
-- Жаркого и вина, - потребовал он. Гришан, явно протрезвевший за время драки, хотел восполнить свои потери.
-- Тебе сколько лет? -- Спросил он Потемкина, когда все требуемое уже стояло перед ним на столе.
-- Девятнадцать, - уминая мясо, пропыхтел Гриц.
-- Так где ж тебя так долго носило? Чай уже второй год как по казармам должен таскаться. - удивился Орлов.
-- Я в Университете обучался. А потом... - Потемкин махнул рукой. Слезы готовы были закипеть у него на глазах.
-- Поперли что ли? Да полно тебе. Сейчас, как красна девица, разревешься! Нашел о чем жалеть. - Орлов обнял его за плечо. На кой черт тебе этот Университет? Мозги только на изнанку выворачивать. Я вот тоже в Шляхетском корпусе обучался...
-- Немцы-сволочи. Ненавижу, - простонал Потемкин.
-- И у вас? -- Искренне удивился Гришан. - Это здесь от них жизни нет, а в Москве-то...
-- У нас ясное дело - Университет. А тут-то чего? -- в свою очередь не понял Потемкин.
-- А здесь, мил друг, столица, двор, гвардия. Смекаешь? Житья никакого от них нет. Пол Пруссии у наших ног, а дома... Как великий князь подрос, все замечать стали. Ему, слышь, наша гвардия не по нутру, он своих из Голштингии привез.
-- Голштинии, - поправил Потемкин.
-- Один черт, - кивнул Гришан. - Мало что собственные войска держит, еще и в лейб-гвардию пихает офицеров из немцев. Нашим мест не достается. С ними не сладишь. "Почему носок не тянешь? Почему сапоги не чищены? Почему морда рязанская?" Только и знают, что в зубы тыкать.
-- А кто такой Шванвич? -- Спросил Потемкин.
-- Он у великого князя служит в голштинской роте капралом. Мы с ними много раз схлестывались. Навешаем им, чтоб не строили из себя хозяев. Теперь вот моя очередь была. Сил нет, какие сволочи. Им против нашего вдвое платят и жалованья не задерживают. А мы скоро с голоду дохнуть начнем. Прикинь, с самого начала войны не плачено. Что из имений пришлют, на том и спасибо. А у нас четверых не густо, шиш и тот без родительского благословения. Сиди кукуй.
-- А что же императрица, разве не видит?
-- Нашел надежу, - хмыкнул Орлов. - Матушка Елисавет великого князя не жалует, а все ж он у нее один наследник.
К ним подсел стройный сероглазый преображенец. Гришан пожал ему руку.
-- Павел Пассек. Знакомьтесь. Мой тезка, - отрекомендовал Грица Орлов и добавил с некоторой гордостью, -- бывший студент.
-- Очень приятно, - улыбнулся преображенец. - Где думаете служить?
-- Записан в конную гвардию.
-- Прошу прощенья. - Пассек снова улыбнулся, но глаза его оставались внимательными и цепкими. -- Гришан, на пару слов.
Орлов сделал недовольное лицо и встал. Они с Пассеком отошли чуть в сторону, где за гомоном посетителей Потемкин ничего не мог расслышать. Он видел, как оба офицера отчаянно зажестикулировали, временами бросая на него короткие взгляды. Наконец, Орлов зло махнул на товарища рукой и вернулся.
-- Боятся, - буркнул он. - А чего боятся, сами не знают. Теперь, как канцлера Бестужева взяли, так все боятся.
Потемкин не стал углубляться в скользкую тему.
В это время на другом конце стола разрыдался совсем пьяный капитан.
