Андрей Прусаков - Древолюция
Из зоны случались побеги. И байки о невероятной изобретательности зеков он слышал часто. Но тут другое дело — идут с другой стороны периметра. Может, они хотят подвинуть дерево к забору, чтобы их кореша могли спуститься, а не прыгать с пяти метров вниз? Но почему дерево, а не лестницу? Солдат метнулся на другую сторону вышки и посмотрел вниз: никого, совершенно никого. И тихо.
Звук автоматной очереди заставил вздрогнуть. Видать, на соседней вышке тоже заметили дерево и решили стрелять, значит, и ему надо. Солдат вскинул оружие, прицелился и стеганул очередью по деревяшке. Никакого эффекта! Или не попал? Из автомата он стрелял нечасто: в учебке пару раз, да раз на соседнем стрельбище…
Дерево приблизилось к забору вплотную, и сработанная на совесть преграда заскрипела и затрещала под натиском невероятной силы. Чего доброго, сломает! Стрелять неудобно — забор почти целиком закрывает мишень, но опешивший солдат прекрасно разглядел, что за деревом никого нет, и что оно двигалось само! В любом случае надо стрелять на поражение, в уставе ясно сказано: «при попытке прохода к периметру…» Он палил без остановки, пока в рожке не кончились патроны.
Зона ожила: возле бараков бежали люди, кто‑то кричал, где‑то взвыл двигатель. Одна из вышек пошатнулась. Человечек на ней заметался, попытался слезть, но не успел. Опоры подломились, и вышка рухнула на плац, проломив забор внутреннего периметра.
Часовой замер: на соседней вышке находился его товарищ Генка Смальков. Это он хотел слезть! Неужели погиб? А как спасешься, ухнув с такой высоты?!
КПП располагался рядом, и часовой услышал гулкий удар в ворота. Они ломятся внутрь! Что же происходит? И что делать? Ноги чесались, хотелось бежать с этой вышки, чтобы не пропасть, как Смальков, но ведь он на посту! Но не долг, а страх удерживали от бегства. Солдат представил себе, что может последовать за нарушение устава, и ходячие деревья не показались такими уж страшными. В конце концов, у него автомат! И последний рожок с патронами.
А если зеки воспользуются случаем и дадут деру? Придется стрелять. А стрелять в человека труднее, чем в дерево…
* * *— Ни хрена себе! Такого я еще не видел! — оперуполномоченный Ракитин изумленно воззрился на покинутый людьми поселок.
Милицейский «уазик» остановился у самого въезда в Засекино, и опергруппа в полном составе вышла наружу. В поселке царила совершенная тишина. Одно это уже настораживало. Милиционеры двинулись по единственной улице. Ворота многих участков были распахнуты: заходи, кто хочешь, бери, что хочешь. У первого дома они вообще лежали на траве, вывороченные из земли вместе с опорами. А прямо у въезда в деревню поперек дороги валялся поваленный столб. Теперь понятно, почему ни связи, ни электричества нет, подумал Саенко. На другом конце улицы показалась собака. Она даже не гавкнула, посмотрела на людей и убежала в чей‑то двор.
— Странное что‑то, — водитель Звенцов посмотрел на старшего группы капитана Саенко. Тот почувствовал вопросительный взгляд и сказал:
— Ищем третий дом.
Здесь они ни разу не бывали. Поселок Засекино, где жили в основном пенсионеры и рабочие лесопилки, располагавшейся неподалеку, считался местом вполне спокойным и благополучным. Тут никогда ничего не происходило, а если что и бывало, то до милиции местные разборки не доходили. И вот, на тебе — труп. Все когда‑то бывает в первый раз, философски подумал капитан. Он являлся старшим группы и среди товарищей считался безоговорочным авторитетом, потому как служил в этих краях больше пятнадцати лет. В Дымове его знали все. Знали и уважали, потому что и при советской власти и сейчас он делал свое дело честно.
— Вот третий дом, — засуетился молодой оперативник. — Вот.
Как будто трудно заметить цифру «три» на заборе. Саенко первым подошел к забору, заглянул за него и увидел сплющенный в лепешку автомобиль. Кажется, когда‑то эта груда покореженного металла была «шестеркой». С первого же взгляда капитан понял, что так измять машину человеку не под силу. Даже кувалдой. К тому же кувалда оставила бы специфические следы, а здесь… Было ощущение, что на машине плясал слон.
— Оба–на! — удивленно сказал Звенцов. Оперативники скопились вдоль забора, разглядывая металлический хлам.
— Как катком проехались, — сказал Ракитин. — Восстановлению не подлежит.
— Пошли, — сказал Саенко. Он вошел во двор и первым делом заглянул под сплющенную кабину, чтобы убедиться в отсутствии трупов. Никого. Уже хорошо. Но жуткие следы на машине откровенно пуга‑ли.
Труп хозяина дома номер три они обнаружили у крыльца. Неестественно повернутая и синяя от прилившей крови шея предполагала очевидную причину смерти. Рядом лежало охотничье ружье.
— С крыльца навернулся, — озвучил мысли капитана Ракитин. — И шею сломал. Ничего сверхъестественного.
— А ружье? — спросил молодой. — Может, он в кого‑то стрелял?
— Может, стрелял, а может, и нет, — размеренно сказал Саенко. Молодых у них называли исключительно по именам и снисходительно. — Ты, Женечка, ничего не трогай, и записывай осмотр места происшествия, как тебя учили. Нам, Женечка, предположения не нужны. Мы на факты должны полагаться.
Он нагнулся, кончиками пальцев взялся за конец дула и понюхал:
— Стрелял, — сказал капитан Ракитину и положил ружье на землю.
— Интересно, в кого? — ответил тот.
Саенко не ответил, и Ракитин отвел его в сторонку.
— Вова, ты в курсе, что местные жители говорят? Что живое дерево по дворам ходило?
— Слышал.
— Ну, и что?
— Не знаю. Бред какой‑то. Но отчего‑то они сбежали…
— Я тоже это понимаю. Не могут же пятьдесят человек врать? Зачем им шум поднимать, если это неправда? И ведь все в один голос твердят о ходячем дереве.
— Ты же опер, Ракитин. Смотри и анализируй, что видишь. А то, как Женечка, в рассуждения кинулся. Занимайся своим делом.
Оперативники разбрелись по участку, с каждой минутой обнаруживая множество странных и разрушительных следов. Будто неведомый великан прогулялся по селению, проламывал заборы, обрушивал сараи, крушил дома и машины. За преступником тянулся хорошо различимый странный след: взрытая, развороченная земля посередине, а по краям характерные змеистые отпечатки.
Почти ни один двор не остался невредимым. Подобные разрушения мог нанести разве что танк, но ясно, что это был не танк. Откуда здесь взяться танку? Ерунда. Саенко мотнул головой. Похоже, дело темное. И не в их компетенции. Труп трупом, но такие разрушения и странные следы…
Капитан Саенко вспомнил случай в восьмидесятых годах. Тогда какого‑то вшивого диссидента искали. Сбежал из колонии. Так кагэбэшников понаехало… А беглый взял да и грохнул своего приятеля, который на него стучал, а сам — в петлю. Саенко тогда молодой был, вот как Женечка сейчас. Так его сразу отстранили от дела и сказали: забудь, не твоя компетенция. Он «забыл» и усвоил, что входит в его компетенцию, а что нет.
