Аскольд Якубовский - Черная Фиола
У Жогина волосы встали дыбом.
Знал о нем "бог" Иона? Не зря же он сбежал с Черной Фиолы.
Но какие дополнительные функции несут шнуры? Снова были пущены в ход меченые атомы (фосфора, азота, кальция), опять ставились на карту точки, но теперь разного цвета. И было ими установлено, что шнур перекачивает и питательные вещества. Медленно, неуклонно.
Эти поганки не беззащитны, нет! Огромна сила их потаенной связи. Такое Жогин замечал и у людей. Ему ненавистно было видеть, как, слепляясь в одно многорукое тело, мелкие людишки добивались того, чего не мог добиться он, сильный.
Жогин ощутил: его ноги топчут скрывшееся в земле общее существо... Коварное? Гри глуповаты, да. Но что дает сложение в одно мелких умов?..
Говорить Шару о существе или нет? Что может оно сделать с ними обоими? С ракетой?
Ничего не сделает.
А если гри... Теперь Жогин хотел все знать о текущей информации. Он присоединил к подземному стеблю компьютер. Но тот был не в силах расшифровать сигналы. Они же складывались в некую систему и были, видимо, нагружены тайной информацией. Какой? Непонятно.
Жогин пришел в бешенство. Он орал:
- Проклятые поганки! Вообразили, что перехитрили всех! Я вас распотрошу.
Гри сияли фосфорическим блеском. Красиво проносилось пение. Затем пошел черный дождь. Теперь стоило только Жогину выйти из ракеты, как начинался проклятый черный дождь. Случайность? Или существо распоряжалось тучами и кое о чем догадывалось?
В страстной нетерпимости своей Жогин не думал об особенной тайне жизни.
У жизни много тайн. О них можно говорить и спорить, рассматривать их и спокойно жить с г этим знанием. Но есть у всякой жизни особенная тайна. Ее достигают лишь немногие, те, что осмеливаются знать.
А тогда, спасая свое тайное, жизнь, бывает, покушается на того, в ком подозревает дерзкое намерение познать.
Жизнь, как мать. Ведь есть неприкасаемая тайна матери - зачатие. Ее невозможно оголять.
Этого не мог понять Жогин...
- Вы были правы, они хитрее, чем я думал, - сказал он Блистающему Шару. Но я раскушу их код.
- Как?
- Ударю из протонной пушки, они и забормочут, не успев зашифровать все. Они шифруют.
- Или мыслят иначе, чем мы?
- Шифруют.
И Жогин занялся установкой орудия.
- Не делайте этого, - говорил Шар. - Понять что-то может только бесстрастный, холодный разум. Вы горячи и антиразумны, то есть страстны.
- Их беда, не моя.
...Жогин ударил из протонной пушки: долина задымилась. Снова удача - вдруг заговорил голос дешифровщика.
- Нас обожгло.
- Погиб мирад. Смерть болезненная (молчание долгое).
- Теперь понравится (далее непонятное).
И начался быстрый разговор:
- Что было перед этим?
- Боль укола в Синагре.
- Что следовало за этим?
- Ожог... (снова непонятное).
- Что делать?
- Оторваться!
- Таиться!
- Нападать!
- Ромашить!
- Да! Да! Ромашить!
Но что такое ромашить? 25
Жогин узнал это ночью.
Его потянуло наружу - прислушиваться, смотреть.
Ночь была мрачная, без звезд. Доносился вой филартиков.
Люк ракеты закрылся. Он с грохотом вдвинулся в проем, выпятив черную округлость. Отойти Жогин не решился, а прижался спиной к полированному металлу.
Холод его вливался в Жогина неумирающей звездной вечностью металла высшей чистоты. Без разъедающих примесей, без частиц, делающих хрупким и самое крепкое вещество.
И вдруг толпа зверей окружила ракету.
Жогин глядел вниз. Глядел так долго, что глаза привыкли и вобрали все слабые отблески, в которых густо шевелилось живое мясо этой планеты.
Жогин глядел на туманное, что растекалось вокруг. Белое, дымное, почти лишенное плоти. Под ударом его пистолета оно не умерло и теперь крадется. Проклятая нечисть!
Обернулся: позади него висел, тускло посверкивая, Блистающий Шар. Жогин ощутил упругий поток его любопытства.
- Ну их всех, - устало сказал он. - Надоели, все.
Дешифровщик переводил:
- Буду защищаться.
- Он несет гибель.
- Я досягну. Ударю! Продолжаем ромашить.
Загрохотало. Ракета шатнулась. Начиналось землетрясение? Но Черная Фиола как будто не знает землетрясений.
Долина погасла. Поднялась желтая пыль. Забегали туда-сюда синие вспышки.
Земля лопалась - светящиеся шнуры извивались в земляных трещинах. Гуще поднялась пыль и скрыла все. И в этот момент ударил автомат защиты: клуб огня покатился по долине.
А ракета загудела от ударов: "Бам!.. Бам!.. Бам!.."
Кто это? А, это гри. Они подошли, они били по высоким костылям ракеты чем-то твердым. Должно быть, камнями.
Где-то нашли! Пусть стараются сокрушить то, что не мог сжечь звездный полет.
- Бам-бам-бам... Банг!
Ракета задрожала - так ударили!
- Интересно, чем это они хватанули? - бормотал Жогин.
Земля с грохотом расходилась. Теперь ракета качалась на краю расщелины.
"Надо лететь", - решил Жогин. И хотя все задернула пыль и была ночь, Жогин увидел низкое небо. В нем плыли два красных вертолета. Там, где пролетали они, небо виделось Жогину голубым, ясным, вымытым.
Зато вокруг клубились и ворочались тучи, бросая молнии в машины. Снова темь и опять проглянуло голубое небо.
А на громадной высоте (и все выше) беззвучно шли два вертолета. Будто ангелы, возвращающиеся в земной рай...
Жогин приказал - ракета взлетела. Он пробежал к аварийному управлению и схватил штурвал. И, круто его повернув, описал в небе пылающую кривую. Он гнал ракету низко над поверхностью планеты.
Ракета шла неслышно: грохот двигателей отставал. Далеко.
Жогин вынул кадмиевый стержень и пустил реактор на полную мощность. Смело ворочая рычагами, он склонял ракету к сложным эволюциям. Двигатель бил и хлестал планету разорванными тяжелыми частицами.
А снизу - Жогину так казалось, нет, он слышал - несся крик существа пронзительный хор голосов, полных ужаса. У Жогина зашевелились волосы на затылке. Показалось - он слышит в общем хоре крик папахена, молящего о своей жизни.
А Черная Фиола светилась - вся! - несравнимым светом атомного распада. И тогда Жогин увел ракету. Он ушел в звезды, оставив в небе Черной Фиолы клубящийся след. Теперь ему открывались и звездная дорога, и крики гри... Он помнил их.
Сделано непрощаемое, он сам не простит себе этого, он убийца. Жогин ощутил изнеможение и тошноту.
- Вы убили их, - сказал Блистающий Шар.
Жогин с усилием разжал челюсти. Глотнул.
- Наверняка, - медленно ответил он. - Плесень... уйдет... из оставшихся... элементов возникнет что-нибудь... лучшее... новая цивилизация.
- Через сколько лет? Через миллиард? - спросил киборг. - Вы нарушили ход опыта. Признайтесь, вы мстили? Тем, на Земле? Вас вела страсть. Вы склонны не к познанию, а к действию. И недостойны нашей жизни.
