Павел Шумил - Байки у костра
— Чудаки, — хмыкнула Мириван.
— На таких чудаках мир держится, — возразил Коша. — Они — двигатели двигателей, соль соли Земли. Смотрите, какой корабль отгрохали. Он сейчас на марсианской орбите. Триста тысяч тонн. И при этой массе — ускорение до восьми «g». Полная автоматика, но все же летит один человек.
— Терять три года жизни?
— Если все пойдет нормально, он почти весь полет проспит в анабиозе. Проснется один раз в дальней точке маршрута, проведет измерения и снова уснет.
— … А на Земле пройдет десять лет, так? — ехидно уточнила Мириту. — Тогда он потеряет не три, а десять лет жизни.
— Ничего вы не понимаете, — обиделся Коша. — Подумаешь, десять лет. Зато какая смелость, какой масштаб эксперимента! В нашем мире эффект проверяли на обычном самолете. Ловили наносекунды на пределе точности измерений. А тут — сразу годы!!!
Сестренки захихикали.
— Па, опасные опыты сначала на кроликах проводят. Может, подсунем ему в анабиозку кролика? Вот на Земле удивятся!
* * *Отгремел оркестр, смолкли крики провожающих. Лесток переступил комингс люка и отдал охапку цветов стюардессе. Другая стюардесса задраила люк, трижды повернув хромированное колесо маховика, сняла эбонитовую с медью трубку телефона и доложила капитану звездного шлюпа:
— Пассажир на борту.
Дважды звякнул колокольчик. Приятный баритон наполнил салон.
— Дамы и господа, старт состоится через три минуты. Прошу всех снять головные уборы, погасить трубки и сигары, сесть в кресла и пристегнуться.
— Разрешите ваш цилиндр, — стюардесса в крахмальном передничке была сама юность. Лесток протянул ей цилиндр, бросил в него перчатки, сел в глубокое мягкое кресло и привычным движением набросил ремни. Трижды мелодично звякнул колокольчик, и с последним сигналом взревели двигатели. Полет обещал быть очень приятным: На борту капитан, рулевой, три барышни и один пассажир. И двадцать кают первого класса со всеми удобствами.
Две недели пролетели как один день. Розмари оказалась чудесной девушкой, все понимающей и без комплексов. К тому же, отлично играла на ксилофоне, контрабасе и — не поверите — саксофоне! Ждать десять лет не обещала и верности не требовала.
Орбитальная верфь на Деймосе выглядела внушительно и загадочно. Туша «Урагана времени» сверкала раскаленной медью. Шлюп дал в эфир два длинных гудка и подошел к причалу. Матрос в легком скафандре подвел к люку хобот стыковочного рукава. Тепло попрощавшись с экипажем, Лесток нырнул в люк. Снаружи его ждал бой в форме юнги.
— Следуйте за мной, сэр. Главный инженер ждет вас.
Отдав юнге багаж, Лесток привычным движением послал тело в полет. Гравитация на Деймосе почти не ощущалась.
Пышных приемов не было. Встреча прошла тепло, но по деловому. Главный инженер доложил об окончании ходовых испытаний, интенданты различных служб — об окончании заправки баков и погрузки на борт всего необходимого. Выслушав доклады, Лесток подтвердил дату старта — завтра в полдень по Гринвичу и подписал все необходимые бумаги.
На следующий день ровно в 12–00 «Ураган времени» отдал швартовы, отошел от причала верфи и отправился в исторический рейс.
* * *— … Ну и устроим им чудо. Настоящее! Папа говорит, они только этого и ждут!
— А..?
— Никаких возражений! Я все продумала. Парадокс должен быть!
— Но Эйнштейн доказал, что в рамках ОТО парадокса нет.
— Вот и пусть попробуют доказать, что его нет. А мы им парадокс покажем. Факты — упрямая вещь! А как папа удивится…
— А какая у папы лапа тяжелая…
— Он только грозится. Давай лучше теорию подобьем. Если мы вывернем парадокс наизнанку, что на что можно списать?
— А какой у нас выбор? Ну, тело движется… С ускорением… Есть доплеровский член. Если ускорение корабля инвертируем в поддерживающую силу в гравитационном поле… Что можно списать на потенциальный член?
— Все, что на него можно списать, работает не в нашу пользу. Давай сделаем вид, что они поймали легенное ускорение. Помнишь, что с «Таймыром» было?
— … и они откроют деритринитацию на сто лет раньше. А смысл?
— А как мы согласуем тягу движков, путь, скорость и затраченную энергию?
— Если инвертировать парадокс, то расстояния будут не сжиматься, а расти.
— Гениально! Дальше?
До глубокой ночи сестренки, запершись для секретности в кладовке, спорили над деталями проекта. Наступил этап реализации. Нужно было сдублировать корабль в другом времени, извлечь анабиозную камеру с пилотом, перенастроить все приборы на борту, погонять пять лет пустой корабль по космосу и вернуть в кабину пилота. Пусть проснется, удивится. На обратном пути — то же самое. Извлечение сонного пилота, перенастройка приборов, заполнение банков информации дезой. Огромная, кропотливая работа. Но терпения и трудолюбия сестренкам не занимать. Как говорит Монтан, их бы энергию — да в мирных целях…
* * *Возмущенный Карапет ворвался в кабинет Командора словно ураган.
— Я долго терпел. Но всякому терпению есть предел, да! Па-аслушай, надо положить этому конец! Они говорят: «Дай три кило энергии». Мне не жалко, я даю. Но они берут полторы тонны! За-ачем говорить: «Дай три кило»? За-чем обманывать? Па-ачему не попросить сколько надо? Попросили десять тысяч тонн. Я дал. Но они взяли триста тысяч!!!
— Триста тысяч? — задумался Командор. — Где-то недавно я встречал эту цифру… Постой, ты говоришь о сестренках?
— Вах! Ка-анечно о них. Драконы сколько надо, столько и просят. Сколько просят — столько и берут! Ты говоришь, у сестренок вместо мозгов процессоры. Па-ачему они тогда считать не умеют?!
— Триста тысяч тонн энергии зачем им?.. Подозрительным кажется мне это, — озаботился Коша, подняв уши торчком.
* * *Никто не ожидал, что «Ураган времени» вернется так скоро. Прошло чуть больше трех лет. Но туша звездолета потеряла блеск. И вообще, выглядела так, словно ее в кислоту окунули.
— Лесток, вы встретили пылевое облако и вернулись? — вопрошала Земля.
— Я выполнил программу полностью. Долетел до намеченной точки и повернул назад. Все комментарии после посадки, — хмуро отвечал Лесток.
Звездолет пристыковали к орбитальной станции, все научные материалы спустили на Землю, но ясности это не добавило. Точнейшие хронометры показывали, что полет длился десять лет. Об этом же говорила источенная космической пылью обшивка корабля. Однако, на Земле прошло всего три года.
У выхода из здания космопорта Лестока встретила молодая женщина под вуалью с двухлетним карапузом на руках:
