Гарри Веда - История одного ограбления…
Двое. Один постарше, лет сорока, в гражданском. Второй — юный совсем, в полной выкладке рейнджера.
— Как же выстрелы не слышали? У вас окна на улицу выходят…
— А, да… В кухне… Я в душе был… А давно стреляли-то?
— Минут десять… Автоматная очередь. Как вас?
— Константин…
— А по батюшке?..
— Не суть, просто Константин.
— Хорошо, Костя… Как же ты не слышал автоматную очередь?..
— Шум был какой-то… Как треск… Я в душе был, подумал — детвора снова петарды взрывают. Они через день, это…
— Ясно… — Тот, что постарше, в гражданском, в упор глядел не меня. Я клипал на него невинными очами.
— Погодите, я халат накину… — Во-первых, и правда холодно, во-вторых — не дай Бог ствол заметят.
— Так что там произошло?.. — Я управился за десять секунд, благо халат был на вешалке.
— Нападение на инкассаторов. — Молодой подал голос. Он выглядел комично. Большая фуражка практически свободно лежала на оттопыренных ушах, из-под пузатого бронежилета торчали худющие ножки, а АКСУ на груди явно перевешивал бедолагу вниз.
— Да вы что… — У меня даже руки опустились. — Как же так… Кто?..
— Толком никто не видел… Сторож, из каптерки внизу, говорит, что видел двоих убегавших вниз по улице. — Молодой разухарился от собственной значимости.
— Заткнись… — Перебил пинкертон в гражданском. — У вас документы имеются?..
— Да, вот… — Я передал ему пластиковый пакетик. Он у меня всегда на видном месте. Быстро поданные для проверки документы в два раза снижают подозрительность.
— Константин Геваров. Алексеевич. Где работаете?
— Водителем. В первом депо…
— Это у Петровича, что ли?..
— Ага… У него…
— Что с плечом?
— Вчера шкворень из прицепа вырвало. Ерунда, просто выглядит страшно…
— Ладно, привет Петровичу передавай. Пошли, молодой…
Я закрыл за ними дверь. Постоял возле нее минуту, прислушиваясь. Удостоверился, что они направились в соседнюю квартиру. Просто обход жильцов. Вдруг есть свидетели.
Значит, двое убегали вниз по улице. Ну-ну…
Через два часа я стоял на пороге в ведьмин домик. Таксист уехал, а я без стука навалился на массивную дверь. Терпению конец, без ответа отсюда не уйду.
Внутри был полумрак. Бабка сидела за своим сундуком с фолиантом, будто я и не уходил.
— Привет. И сколько их у тебя с сегодняшним счетом?..
— Пятеро… — Я исподлобья глядел на ворожку. Откуда она знает…
— Совесть не мучает?..
— Мучает, спасу нет…
— Не трынди…
Я молча вынул ТТ и щелкнул затвором.
— Неужто стрелять будешь?.. — Она даже не обернулась.
Микроволновка перед ней разлетелась в дребезги. Пистолет отрезвляюще отдал в руку
— Буду. У меня выбора нет. Давай, старая метла… Говори…
Ведьма отряхнула с балахона осколки и спокойно повернулась ко мне. Я прицелился ей в лоб.
— Дурак.
Я взвел курок.
— Я знаю. У меня выбора нет. Одной больше, одной меньше… Все равно в аду гореть.
— Ты и так горишь… — Она помолчала, -.. Что ты хочешь знать?..
— Что происходит. Со стулом, с дверью… Почему они принялись стрелять в безоружного…
— В безоружного?.. — Она подняла брови и с издевкой посмотрела на меня.
— Да, у меня и в мыслях не было их валить.
— Ты уверен?..
Злость закипела новой волной. Это стоило ей микроскопа.
— Следующая в лоб. Не обижайся.
Ведьма покачала головой. С сожалением окинула меня взглядом.
— Ладно. Все равно сейчас думать не можешь. Хотя, заметь, мог бы и сам догадаться. Все, опускай джедай и слушай…
Я пошарил за спиной, не сводя с нее взгляд. Так и есть. Стул. Я поставил на предохранитель и уселся.
— Ты можешь верить. Можешь не верить тому, что я сейчас тебе скажу. По большому счету, ничего от этого не изменится. Не перебивай…
Она помолчала, подбирая слова.
— Есть ли рай с адом, или нет — в свое время узнаешь. Но кое-что Создатель нам подарил при жизни… Люди рождаются, а потом гибнут. Испокон веков. В любом возрасте. Иногда, будучи совсем молодыми.
Она глядела на меня. Красивая. Странно, у меня еще остаются эмоции, чтобы это замечать…
— Так вот… — Она чеканила слова, точно монеты — … В каком бы возрасте человек ни преставился — в момент смерти его мозг активизируется. Мы ведь при жизни используем всего на пару процентов его мощности. А когда подыхаем — он включается весь. И начинает работать так быстро, что ты себе и представить не можешь… В те краткие мгновения, которые остаются, голова дарит человеку чудо. Возможность полноценно дожить оставшуюся жизнь. И не важно, что всего лишь несколько секунд иллюзий. Мозг так быстро вращается, что для личности-обладателя за это время протекают годы, десятилетия. Одним словом — кому сколько осталось. Человеку кажется, будто он благополучно избежал смерти. И продолжает жить. Но маленький нюанс в том, что теперь он сможет реализоваться.
— В каком смысле реализоваться? — Сказать, что я был ошарашен — просто ничего не сказать.
— В самом прямом. — Она с веселинкой глядела не меня. — Человек получает возможность жить так, как он мечтал. Он добивается всего, к чему стремилась его душа. Например — работал, не покладая рук. Но мечтал путешествовать. Разбивается на машине — и все. Его умирающий мозг рисует ему новую реальность. Он отходит от дел, ему идет хорошая рента, наш герой берет яхту и счастливо путешествует по миру. Смотрит острова, океаны, континенты. Если захочет — может даже стать королем какого-нибудь островитянского племени…
Ведьма посмотрела на меня. Интересно, мои дрожащие губы сильно заметны…
— Или другой пример. — Она продолжила, улыбнувшись едва-едва. Все-таки заметно, бля… — Чтобы тебе не казалось, что все так просто и сладко… Представь себе полководца, который, будучи совсем юным, начал посылал людей на бойню. Он рос, душа черствела. А вот живое что-то в сердце оставалось. И внезапная смерть освободила его разум. Вот только для него самого ничего приятного в этом нет. Его совестливое сознание превратит генерала в вечного рядового на передовой фронта. И он будет воевать всю жизнь до самой своей смерти, новой виртуальной. Но эта, виртуальная, смерть все равно будет в старости от естественных причин. А не от пули. И бывший безжалостный полководец пройдет весь ужас, на который он обрекал людей, сполна. Не сложные для тебя примеры? Ты догоняешь? Я так, чтобы разные тенденции проявления эффекта показать.
Я даже не стал язвить в ответ. Я вообще не стал ничего делать. Потому, что не мог. Я и дышал-то с трудом. Причем, верить или не верить — вопрос не стоял. Как можно верить в подобный бред.
