Геннадий Тищенко - «На суше и на море» - 80. Фантастика
Лицо начальника смягчилось, хотя было видно, что о вожде Исма-Эле он слышит впервые. Но зато Иди-Нарума, царского племянника и старшего жреца храма, он знал превосходно.
— Ладно, жди тут! — пробурчал он милостиво.
Потом появился гигант эфиоп и повел Герая к Этеменигуре. Они долго петляли среди жилых домов, небольших храмов, внутренних галерей, двориков и крепостных стен. Особенной пышностью отличался прекрасный храм в честь Нингал, супруги бога Нанна. Герай, округлив от восхищения рот, долго созерцал его великолепные пилястры, синюю глазурь облицовки, мягкие, воздушные формы.
На первой террасе зиккурата великан африканец остановился и, махнув рукой вверх, пояснил:
— Ступай один! Иди-Нарум там, в храме. Возьми знак и повесь на грудь.
Он подал ваятелю серебряную дощечку с печатью в виде трехглавого змея.
Долго поднимался Герай по широким ступеням лестницы, крылья которой были сложены из розового песчаника и украшены сидящими львами из светло-серого камня. Он шел как во сне, ибо Этеменигура казалась волшебным садом. На террасах в искусственных бассейнах сверкали чашечки белоснежного лотоса. В нишах росла жимолость, наполняя воздух благоуханием. Часто попадались решетчатые навесы, увитые плющом и крупноцветной чемерицей. И все время Герая сопровождал мелодичный шум льющейся с зиккурата воды: по стокам и каменным желобам она со звоном и журчанием низвергалась в Евфрат через щели-бойницы в толстых стенах Этеменигуры.
До вершины оставалось не очень далеко, когда он вступил в богатый покой. Здесь недвижными изваяниями застыли воины — «быки» — с мечами и дротиками. Они молча проводили Герая настороженными взглядами, но и только: знак на груди открывал дорогу… В прохладном сумраке Герай различал то барельеф, высеченный искусной рукой на черном граните, то панель красного дерева. Залюбовавшись этими шедеврами, он не услышал, как к нему подошла женщина с браслетами на точеных руках. Смоляные локоны струились по шее и плечам. Сверкало ожерелье, в волосах, словно капли росы, сияли топазы. Надменно глядя на ваятеля, она спросила низким голосом:
— Кто ты и откуда? На жителя Благодатной страны ты не похож.
Герай на мгновение потерял дар речи — так хороша была эта незнакомка в своем расшитом золотом шерстяном платье. Волосы ее были украшены широкими золотыми лентами, листьями и бело-голубыми лепестками из стекла. Но лучше всяких нарядов были ее глаза — спокойные, задумчивые, редкого сине-зеленого цвета. Ваятель кратко рассказал о себе. И пока он говорил, женщина не сводила с него взгляда. Гераю чудилось: эти глаза ободряют его, лучатся теплотой. «Э, наваждение!.. Со страху кажется», — подумал он.
Когда Герай умолк, женщина сказала:
— Я запомнила тебя. И найду, когда понадобится, — и, царственно повернувшись, исчезла в сумраке.
Он отыскал Иди-Нарума в просторной нише, вырубленной в стене храма. На скамье черного дерева, обтянутой темно-красной бараньей кожей, сидел грузный мужчина с крупной головой. В резких чертах лица виделось что-то хищное, но этому странно противоречили высокий лоб и затаенная печаль в жгучих темных глазах. А рот соответствовал представлению о «тигре зиккурата». От всего облика Иди-Нарума веяло мощью. «Лишь такие и властвуют в гнезде скорпионов, именуемом Этеменигурой», — подумал ваятель, сгибаясь в поклоне.
Иди-Нарум смерил его взглядом, низким баритоном спросил:
— Кто ты? Приблизься.
Герай сделал шаг, снова поклонился:
— Мое имя — Герай. Вот письмо от Исма-Эля, — и протянул глиняную табличку.
Иди-Нарум, разобрав клинопись, поднял глаза:
— Здоров ли твой господин Исма-Эль? Я помню его совсем молодым, когда он гостил в Уре. Это были дни и моей молодости…
— Он здоров, мудрейший, и правит сильным городом.
Подумав, Иди-Нарум спросил:
— Почему Исма-Эль прислал тебя ко мне, а не к царю Благодатной страны?
— Этого не ведаю, мудрый господин. Думаю, чтобы служить тебе и набираться знаний.
Тот усмехнулся, довольный ответом, хотя глаза оставались холодными.
— Но что ты умеешь? Что можешь?
— Я владею искусством оживлять мертвый камень, слоновую кость и нефрит. Вождь Исма-Эль доверил мне украшать святилище богини Луны. Мне ведомы также секреты врачевания. Я хорошо знаю созвездия.
Иди-Нарум насмешливо улыбнулся:
— Излишняя скромность не обременяет тебя, ваятель.
— Я говорю правду, — повторил Герай.
— Ладно, посмотрим. Ступай к жрецу Тирсу. Будешь жить при храме.
Прошло немало лун, прежде чем Герай завоевал расположение Иди-Нарума. Особенно поразил он царского племянника умением лечить гнойные нарывы, которые мучили Иди-Нарума. Этим искусством Герай был обязан предкам — жителям предгорий Копетдага. Они были знатоками целебных настоев. Вскоре о лекаре из-за Моря Каспов узнал царь-жрец Ура, и Герай стал придворным врачом и «другом царя».
Царь-жрец дозволил Гераю заниматься любимым делом — ваянием. Около полугода он даже провел в Уруке, где украшал гробницы правителей шумерской династии. У царских мастеров учился искусству возводить храмы и зиккураты. Главный зодчий так доложил царю:
— Пришелец из-за Моря Каспов достоин украшать Этеменигуру, великий господин! Ибо превзошел моих учеников и скоро превзойдет меня.
— Так пусть и займется этим, — изрек царь. — Этеменигуру и храм богини Нингал следует украшать и обновлять вечно!
Исма-Элю царь Благодатной страны сообщил: «Привет тебе, друг и почитатель Иди-Нарума! Я доволен твоим подарком. Герай — превосходный врач и ваятель». Специальный гонец доставил письмо в Уркат.
А Герай узнал о царской «милости» таинственным путем. Однажды, когда он дремал в своей каморке при храме, из-за полога вдруг протянулась чья-то рука и вложила ему в пальцы клинописную табличку. Он открыл глаза и прочел: «Скоро я позову тебя. Радуйся: царь навсегда оставляет тебя на Этеменигуре». Герай вскочил, откинул полог — никого не было. «Кто передал табличку? Неужели от нее?! Почему она так заботится обо мне?» Его охватил страх перед теми, кто ведет на Этеменигуре полную тайн жизнь. Внутренний голос предостерегал Герая: «Забудь о гордой красавице! Не стремись к ней. Помни, кто ты. Это опасно!»
Слава о талантливом ваятеле Герае вышла за пределы Благодатной страны, о нем узнали в Стране фараонов, Библе, чьи послы даже просили царя Ура отдать им мастера. И Герай с тревогой думал: «Это может случиться каждый день. Что делать? Как выбраться из Ура?» Не видя возможности бежать, он постепенно впадал в отчаяние…
И вдруг нежданно объявился Октем! Много лун прошло с тех пор, как они расстались, — и вот будто из воздуха возник он перед Гераем, сидевшим в нише.
