Джеймс Блиш - Землянин, вернись домой !
Пыхтя, как дельфин, который слишком долго был под водой, он преодолел последний виток. Двустворчатая дверь солидного вида, изукрашенная псевдовизантийскими волютами-завитками, презрительно смотрела на него сверху вниз. Он не остановился, чтобы полюбоваться на нее, он ударил прямо по паре явно искусственных сапфиров чуть выше середины, и ударил очень сильно. Створки распахнулись, как будто взорвалась граната.
Разочарование было так велико, что на несколько секунд он застыл Комната была овалом, близким к кругу голая, как монастырская келья Из мебели имелся тяжелый деревянный стол и девять стульев, которые сейчас выстроились у стены. Никакого пульта не было и в помине, так же как и намека на место, где он мог прятаться. Окон в комнате не было.
Отсутствие окон - эта деталь сообщила мэру все, что нужно было сейчас знать. Вот вторая весомая причина разместить пульт управления на верхушке купола. Для такого старого города, как ИМТ, важна близкая к обзору на все 360 градусов хорошая видимость. Значит, Амальфи забрался недостаточно высоко.
Он посмотрел на потолок. На одной из каменных плит имелась полукруглая выпуклость-манжета размерами с монету. Плоский край был сильно истерт.
Амальфи усмехнулся и заглянул под стол. Так и есть - шест с кривым лезвием на одном конце на манер алебарды покоился в скрепах. Амальфи выдернул шест из гнезда, выпрямился во весь рост и приладил крюк в отверстие на потолке.
Плита легко подалась, край опустился - другая сторона плиты крепилась, очевидно, на петлях, как и та, внизу, в зале генераторов. Предки прокторов не любили разнообразить инженерные принципы. Свободный конец плиты почти касался крышки стола. Амальфи прыгнул на стол, полез по наклонной плите. Когда он был близок к концу пути, сработал скрытый неведомо где механизм-противовес, и плита закрылась, прокатив Амальфи на себе оставшуюся часть дороги.
Это была рубка управления, сомнений не оставалось. Тесное помещение было плотно начинено панелями, все было покрыто толстым слоем пыли. Иллюминаторы из толстого стекла пялились на все четыре стороны света и пара имелась в потолке. На одной из панелей одиноко горел зеленый огонек. Амальфи направился к панели, и пока он шел, огонек погас.
Это Карст отключил питание. Амальфи пожелал ему счастливо выбраться наружу. Он успел полюбить крестьянина. Непоколебимая храбрость и ненасытность, с которой Карст удовлетворял изголодавшийся ум, - все это напоминало Амальфи одного человека, а именно, самого Амальфи, каким он был в двадцать пять.
По сути своей гирокруты - простая вещь. Амальфи без труда произвел небольшие переключения внутри панелей - это был хитроумный саботаж. Труднее было придумать, как замести следы - каждое движение оставляло широкие полосы на слое тяжелой пыли. В конце концов он решил проблему единственно возможным путем: снял рубашку и принялся размахивать ею над панелями. Пришлось чихать, пока на глаза не навернулись слезы, но способ сработал.
Теперь оставалось выбраться из храма.
Внизу уже слышались голоса, но прямого нападения он не боялся - у него осталось второе яйцо, и прокторы об этом знали. Более того, в его распоряжении была алебарда, и поэтому, чтобы проникнуть в рубку, прокторам придется выстроить гимнастическую пирамиду. Их спортивная форма была не настолько хороша, к тому же любителя подобных трюков легко будет обезвредить простым пинком.
И все-таки Амальфи не собирался провести остаток жизни в рубке управления ИМТа. Чтобы выбраться из города, оставалось шесть минут.
Секунды четыре Амальфи напряженно размышлял, потом встал на плиту, нарушил равновесие механизма и торжественно соскользнул прямо на стол посреди Звездной комнаты.
Миг изумления - и полдюжины рук вцепились в него. Прямо перед ним возник Хелдон - лицо проктора неузнаваемо переменилось под воздействием страха и ярости.
- Что ты там делал? Отвечай, или прикажу разорвать тебя в клочки!
- Не будь идиотом, Хелдон. Скажи своим людям, чтобы отпустили меня. Ты ведь обещал мне неприкосновенность... а если ты решил взять обещание обратно, мое оружие при мне. А ну, отскочили дружно в сторону, а не то...
Он не успел договорить, а охрана Хелдона поспешно его отпустила. Хелдон с трудом вскарабкался на стол и пополз вверх по плите. Несколько человек, тоже в балахонах прокторов и с наголо обритыми головами, отталкивая друг друга, протиснулись следом. Судя по всему, Хелдон, охваченный страхом, успел поделиться новостями кое с кем из Большой Девятки. Амальфи вышел из комнаты, спустился на пару ступенек, потом обернулся и положил яйцо на порог. Потом бросился бежать вниз по лестнице, словно за ним гналась сама Смерть.
Хелдону понадобится около минуты, чтобы обнаружить отключение генераторов. Еще минута - в лучшем случае, - чтобы спуститься в подземелье и снова включить питание. Потом четыре минуты на разогрев ламп. Затем - взлет.
Амальфи вылетел в переулок, оттуда - на площадь, налетел на изумленных стражников, отскочил карамболем. Позади уже раздавались крики. Амальфи пригнулся, втянул голову в плечи и удвоил скорость.
Двойное солнце успело закатиться, и улица была погружена в сумерки. Стараясь держаться в местах потемнее, Амальфи добрался до ближайшего угла. Карниз дома впереди вдруг раскалился, стал белым, как вулканическая лава, потом начал тускнеть, стал вишнево-красным. Амальфи не расслышал визга мезотронной винтовки, он сосредоточил внимание на более важных вещах.
Он обогнул угол здания. Если он помнил, самый короткий путь к городской черте шел вдоль улицы, которую Амальфи только что оставил. Этот путь исключался - сгореть заживо у Амальфи желания не было. Успеет ли он выбраться из ИМТа каким-нибудь другим путем - это предстояло выяснить.
Он побежал дальше. В него выстрелили еще раз - стрелявший едва ли знал, в кого палит. Амальфи был просто бегущим человеком, который не подходил ни под одну из местных категорий. Выстрел был инстинктивной реакцией, и, следовательно, стрелок не мог не промазать.
Мостовая содрогнулась, как шкура чудовища, которое почувствовало укус блохи. Амальфи попробовал прибавить скорости, и это, к его собственному удивлению, ему удалось.
Снова дрожь в плитах, на этот раз сильнее. Скалистое ложе города застонало. Из зданий высыпали жители - и прокторы, и крестьяне.
После третьего толчка в центре города что-то рухнуло. Амальфи был втянут в поток охваченной паникой толпы, ему пришлось пустить в ход руки, ноги, он кусался и таранил головой...
Камни застонали снова, намного громче. Мостовая вдруг вздыбилась, как необъезженная лошадь. Амальфи потерял равновесие, полетел лицом вниз. Люди кричали, падали, особенно плохо пришлось тем, кто остался внутри домов. Над головой Амальфи с треском и звоном разлетелось окно, выбросило скорчившуюся женщину
